Арестованные по делу так называемых оборотней в погонах офицеры МУРа и генерал-лейтенант МЧС посажены в Лефортово - и это уже многое определяет. Ведомственная тюрьма ФСБ предназначена для государственных преступников - здесь среди заключенных совсем недавно числились Салман Радуев и Эдуард Лимонов. Первый получил пожизненный срок и умер в тюрьме. Второй - после мягкого приговора суда месяц назад условно-досрочно вышел на свободу. Давно подмечено: путь на свободу из Лефортово вымощен не столько составом преступления, сколько общественным мнением.
Меткая фраза из профессионального жаргона Управления собственной безопасности (ГУСБ) МВД - "оборотни в погонах", которая уже вошла в народный фольклор, определила судьбу будущего показательного процесса. Арест муровцев был подан в СМИ как грандиозный успех "Единой России" (по данным фонда "Общественное мнение", до 80% россиян знают об акции и в подавляющем большинстве поддерживают ее) и уже по одной этой причине просто обречен закончиться жестким приговором суда. Среди уголовных статей, которые инкриминируются бывшим офицерам уголовного розыска, как-то: фальсификация уголовных дел (ст. 303 УК), незаконное задержание (ст. 301 УК), превышение должностных полномочий (ст. 286, ч. 3, УК), незаконное хранение оружия и наркотиков (ст. 222 и ст. 228), вымогательство имущества (ст. 163 УК), есть и ст. 210 УК - речь в ней идет об "организации преступного сообщества", и применяется она только при наличии неоспоримых доказательств вины.
По рассказам оперативников ГУСБ, стиль жизни полковников Юрия Самолкина, Владимира Лысакова (в бегах), Евгения Тараторина, подполковников Игоря Островского, Николая Демина, Валерия Демина (в бегах) и других фигурантов этого дела копировал стиль жизни элитарного преступного сообщества, взявшего на вооружение элементы новейшей корпоративной культуры. В свободное от основной работы времени, а на Петровке, 38 они появлялись нечасто, муровцы старались все делать сообща: жили по соседству в шикарных особняках (по две семьи в доме), вместе ходили в сауну и в спортзал, вместе загорали, пили, играли в футбол и теннис, снимали проституток. Штраф за разовое неучастие в подобных "общественных мероприятиях" был минимум 50 долларов.
Муровцы красноречиво называли себя "бригада": они были вдохновлены одноименным телевизионным сериалом, чутко уловившим новый общественный тренд. Для того чтобы превратиться в героев национального масштаба, им не хватило самой малости - аккурат накануне ареста в одном из издательств готовился выход в свет детективного романа, в котором вышеупомянутые полковники фигурировали даже не как прототипы, а как реальные герои, под своими настоящими именами, мужественно борющиеся с распоясавшимися бандитами. В их видеоархиве были найдены и пиар-фильмы собственного изготовления - примитивная инсценировка оперативной деятельности со всеми необходимыми штампами и атрибутами: от захвата вооруженных до зубов чеченских террористов до изъятия крупных партий наркотиков.
Они знали толк в личном пиаре и денег на него не жалели. Функцию самозащиты бизнеса у них выполнял не только тотальный корпоративный контроль за всеми членами группировки, но и выстраивание героического образа в СМИ - поди тронь "звезд в погонах". Уже в декабре прошлого года "бригада", которой фактически руководил Юрий Самолкин, почувствовала за собой слежку и сделала ход конем. В начале февраля Евгений Тараторин появился в телевизионном интервью в программе "Человек и закон", в котором рассказал, что чеченские террористы готовили серию взрывов - до и после теракта на Дубровке. За это он получил взыскание на работе и вроде как "пострадал" за правду. Об этом немедленно поведали самые массовые "желтые" многотиражки. Параллельно муровцы искали необходимые контакты в ФСБ, чтобы отвести угрозу.
Однако их расчеты не оправдались - в ГУСБ посчитали, что шумиха в СМИ пойдет только на руку следствию, избавит его от излишнего давления из высоких кабинетов, стремящихся помочь своим зарвавшимся коллегам. В свою очередь мощную информационную раскрутку этой показательной порки кремлевские стратеги "Единой России" сочли уникальным шансом для партийного пиара. В результате был фактически дан старт, точнее, фальстарт, предвыборной кампании единороссов, а плановая акция ГУСБ, чьи оперативники впервые за многие годы получили реальную возможность заниматься своим делом, оказалась под жестким огнем критики. Суть ее в следующем: чистки в МВД не затрагивают сути проблемы - не являются системной реформой этого ведомства и мотивированы политически.
Корм и кормушка
"В милицию сегодня идут в основном, чтобы не зарабатывать, а добывать деньги. Сотрудники, которые занимают 'денежные' места, уходят нелегко. Заметьте, все посты в государственном секторе, где можно использовать административный ресурс, заняты. Казалось бы, кто пойдет на зарплату в две-три тысячи или даже в десять тысяч рублей? Но вакансий почти нет. У любого здравомыслящего человека возникает вопрос: а что их там удерживает? "В России создана система, когда действует своего рода контракт чиновника с государством: мы принимаем его на работу и при этом даем понять, что деньги себе он должен заработать сам", - говорит эксперт комиссии Госдумы по борьбе с коррупцией профессор Московского университета МВД Сергей Максимов.
Штатный милицейский состав в течение 90-х был увеличен в несколько раз, пика своего достиг в 2000 году и замер на отметке в 1,4 млн человек. Их столько же и по сей день. Численность росла, а бюджетное финансирование оставалось на прежнем уровне - все это служило лишь удовлетворению властных амбиций милицейских начальников. При массовых ЧП в стране на улицы городов тут же выплескивалась эта гвардия - наращивание ее количества стало субститутом ее качества, неумение предотвратить теракт в ходе оперативной работы компенсировалось массовыми и уже никому не нужными зачистками вслед. К тому же создание крупных формирований внутренних войск подрывало боеспособность армейских подразделений.
Правоохранительная система стала ощущать себя кормушкой, приобщиться к которой можно было, только внеся определенный взнос. Так, по информации ряда источников "Эксперта", вступительный взнос при приеме на работу рядовым постовым в московскую ГИБДД составляет сегодня примерно 5 тыс. долларов. Должность начальника областного отдела обойдется в среднем от 500 тыс. до 1 млн долларов. Система действует безотказно - деньги с самых низов ручейками стекаются наверх. Разрыв между официальными и реальными доходами госчиновников и милиционеров образовался катастрофический.
По заявлению одного из предпринимателей средней руки, которому часто приходилось сталкиваться с главами районных отделений ныне уже расформированной Налоговой полиции, подавляющее большинство из них - тайные долларовые миллионеры, "Корейки" ("Это их трагедия!" - сетует предприниматель), вынужденные тщательно скрывать свое благосостояние. Коттеджи они строят подальше от людских глаз, дорогие иномарки подчас оставляют за несколько кварталов от работы. Но и эта тактика постепенно уходит в прошлое. "Достаточно взглянуть на парковку возле обычного РОВД или проехать по Рублевскому шоссе, где построены шикарные коттеджи. Очевидно, что период, когда милицейским начальникам нужно было вести двойную жизнь, подошел к концу - система уже не способна скрывать чудовищный разрыв между своей формой и содержанием", - считает адвокат Генрих Падва.
Очередные зачистки вынуждают многих чиновников всего лишь "ложиться на дно" и некоторое время отказываться от любых выгодных предложений, а цены на их услуги взлетают в разы. После относительного затишья все стабилизируется, цены возвращаются почти на прежний уровень - и система начинает функционировать по-старому. "Пика своей коррумпированности российское чиновничество еще не достигло. Недавно мне один взяточник говорит: ну да, начали бороться с коррупцией. Что ж - раньше брали сто тысяч, теперь за то же цена поднялась до пятисот. Выше риск - выше цена", - замечает адвокат.
По мнению ряда собеседников "Эксперта", муровцы были лишены всяких материальных стимулов к эффективной работе. В то время, когда другие департаменты МВД, суды и прокуратура имели постоянную "кормушку" и извлекали сверхприбыль, "они не имели своего постоянного источника доходов и вынуждены были, что называется, пастись на чужих лугах". Единственным для муровцев способом "заработать на жизнь" был шантаж бизнесменов и прочих состоятельных граждан путем манипуляции уголовными делами, которые можно было открывать и закрывать за деньги.
Как считают собеседники "Эксперта" из ГУСБ, МУР, за исключением, пожалуй, "убойного" отдела (отдел по раскрытию убийств, в котором до сих пор работают профессионалы и фанаты своего дела), умер в конце 90-х. Судьба V отдела МУРа, который занимался незаконным оборотом оружия и где работали фигуранты "дела оборотней", - самый показательный пример этой смерти легендарного подразделения. Лишенные элементарных технических средств для ведения розыска, муровцы (если иных мотивов для задержания преступника дольше, чем на двое суток, не было) издавна практиковали подбрасывание оружия. Бывало, что один и тот же пистолет со спиленными номерами проходил по 22 уголовным делам. Со временем самыми вооруженными преступниками, если судить по внутриведомственной статистике, стали бомжи и наркоманы - сажая эту легкую добычу в тюрьмы, муровцы получали необходимые для отчетов данные и спокойно продолжали заниматься своими делами.
Тонкая грань между оперативной работой и преступлением стерта. Раньше особо опасных преступников хватали, подбрасывая им наркотики, но предварительно ставили в известность об этом прокуратуру. Теперь такая практика превратилась в источник наживы. "Термин 'организованная преступность' стал условностью. Эта самая преступность стала работать в тесной связке с правоохранительными органами как единая система. Попросту говоря, до обеда оперативник занимается раскрытием преступлений, после - отмыванием грязных денег и торговлей наркотиками. И все это легко уживается в одном человеке", - поясняет феномен "оборотничества" Сергей Максимов. Постепенно были созданы все необходимые предпосылки для формирования своего рода института наемничества. Оперативная деятельность с использованием спецсредств стоит дорого - по сути, сегодня она возможна, только если ее проплачивают со стороны. "Система, когда бизнесмены для борьбы с конкурентами использовали бандитские группировки, изжила себя. Наибольшее распространение получило использование в этих целях правоохранительных органов. Как выяснилось, эта порочная практика показала себя более безопасной, достаточно эффективной и надежной", - считает заместитель председателя общественной организации 'Деловая Россия' Андрей Морозов.
Банда муровцев из V отдела как бы зависла между разными уровнями сложившейся системы, в которой появились первые зачатки реструктуризации. Им удалось создать прочную цепочку межведомственных связей - у них были свои люди в прокуратуре, в УБЭП, в судах, в ФСБ. Этими связями и занимаются сейчас следователи Генпрокуратуры и ГУСБ. По выражению одного из собеседников "Эксперта", руководителя охранного предприятия, "муровцы из пятого отдела нарушили главный 'ментовской принцип': хапнул - отойди. Они решили ко всему прочему заняться бизнесом и в какой-то момент вышли за рамки сложившейся системы. В один прекрасный момент они очень выделились".
В заведенном на муровцев уголовном деле фигурирует более 98 эпизодов "крышевания" и шантажа предприятий среднего бизнеса. "Взаимодействие" муровцев с предпринимателями не всегда было обоюдовыгодным - проколы в этой схеме и позволили получить необходимую информацию на всю группу. С одной стороны, часть коммерческих предприятий, которые пользовались "крышей" муровцев, до сих пор держит язык за зубами, потому что им была выгодна навязанная схема милицейского прикрытия. Их бизнес был изначально нечистоплотен, и информация о "крыше" нанесла бы большой урон их теневым финансовым потокам. Но с другой - у нескольких бизнесменов муровцы попытались отхватить долю в бизнесе. Загнанные в угол, они решились заговорить. Схема захвата бизнеса довольно типична: предпринимателю навязывается подконтрольное оперативникам охранное агентство, которое поначалу выполняет функцию обналичивания выбитых средств, но со временем превращается в инструмент захвата бизнеса. "Такой 'крыше', которую ты воспринимаешь как реальное охранное агентство и которая призвана заниматься безопасностью твоего бизнеса, ты рассказываешь все свои болячки и слабые места. В какой-то момент эта милицейская 'крыша' становится носителем всех твоих коммерческих секретов. Если она захочет захватить твой бизнес, своего она добьется", - заявил "Эксперту" один из московских предпринимателей.
Внешнее управление
К 1999-2000 годам был окончательно завершен раздел сфер влияния. Бандиты - часто в паре с милицейской "крышей" нижнего уровня - продолжали курировать торговлю наркотиками, проституцию, незаконную торговлю оружием. Бизнес легальный, но связанный с отмыванием денег, незаконным оборотом денежных средств, попал под непосредственный контроль сотрудников МВД - из самых разных департаментов: от УБЭП до УБОП и Вневедомственной охраны. Бизнес, который невозможно "увести" - крупные предприятия, заводы, фабрики, нефтегазовые предприятия, - стал вотчиной выходцев из спецслужб. "Когда работа в ФСБ перестала быть престижной, многие сотрудники уходили работать в те коммерческие предприятия, которые курировали на своей прежней работе", - делится с "Экспертом" один из руководителей московской охранной фирмы.
Отношения между "верхушками" МВД и ФСБ всегда были сложными - истоки конфликта датируются еще началом 80-х, когда возникло противостояние между тогдашними председателем КГБ Юрием Андроповым и министром внутренних дел Николаем Щелоковым. Расширение влияния милицейского ведомства на протяжении 90-х привело к тому, что застарелый конфликт обострился - он фактически вышел на политический уровень: в нем как в зеркале отобразилась борьба различных группировок за власть в стране. Даже внутри МВД царила атмосфера двоевластия - постоянно возникало напряжение между ГУБОП, ГУВД и УБЭП: они наступали друг другу на пятки и лезли в чужие кормушки. Спецслужбисты стали ощущать, что МВД обретает слишком большую власть, становится слишком состоятельным ведомством и неумеренно расширяет "зону своей ответственности". Достаточно сказать, что первые обладали отличной спецтехникой, вторые - силовыми подразделениями, с которыми спецслужбам приходилось работать в связке, то есть зависеть от них.
После того как президентом страны стал Владимир Путин, баланс сил резко изменился не в пользу МВД. "Главная беда этих двух вечно конкурирующих ведомств заключалась в том, что решить их кадровые проблемы можно было только сверху, но в высоких кабинетах постоянно шел поиск политической фигуры, которая должна была слепо выполнять приказы. Ее коррумпированность была залогом полного подчинения", - считает президент Ассоциации работников правоохранительных органов Асламбек Аслаханов.
После того как в 2001 году Борис Грызлов сменил на посту министра внутренних дел Владимира Рушайло, в МВД фактически было введено внешнее кризисное управление, и стали возможны структурные реформы. Почти все собеседники "Эксперта" полагают, что реформу и чистку Министерства внутренних дел надо начинать сверху - в этом смысле тактика, когда во главе ведомства ставится гражданское лицо, оправдывает себя. Тем более что настоящие чистильщики ходят в замах или являются руководителями департаментов. Их костяк - сплошь выходцы из ФСБ. По-видимому, только по такой схеме в России может быть осуществлено внешнее управление над одним из самых могущественных силовых ведомств страны, активы которого, выражаясь экономическим языком, должны стать прозрачными - даже если это грозит банкротством всему предприятию. Так, заместителями Грызлова год назад назначены генерал-полковник Евгений Соловьев (в прошлом заместитель директора ФСБ по организационно-кадровой работе), генерал-полковник Рашид Нургалиев (еще недавно заместитель директора ФСБ), ему поручено курировать Службу криминальной милиции (она создана на базе ГУБОП и ГУБЭП). На базе Налоговой полиции создана Федеральная служба по экономическим и налоговым преступлениям (ФСЭНП), которую возглавил еще один выходец из ФСБ и еще один заместитель Грызлова Сергей Веревкин-Рахальский. Государственный комитет по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ (ГККНП), который создан на той же базе расформированной Налоговой полиции, ушел под Виктора Черкесова (в прошлом заместитель Путина на посту директора ФСБ). Главное управление собственной безопасности МВД возглавил генерал-майор ФСБ Константин Ромодановский.
Двойная бухгалтерия
Понятно, что созданная схема управления МВД логично привела к крушению МУРа - он расформирован, более семисот его кадровых работников выведены за штат, а после ряда неосторожных высказываний по "делу оборотней" снят и глава МУРа Виктор Трутнев. Вся система застыла в томительном ожидании своей судьбы. На какое-то время силовое давление на средний бизнес (подчеркнем, именно на средний, вовсе не на крупный и не на мелкий) немного ослабло. Но при косметических чистках возникают горизонтальные и вертикальные связи между действующими и уволившимися сотрудниками правоохранительных органов, многие из которых уходят в адвокатуру. "Это жуткая тенденция. Из-за того что этот уход не есть плод сознательного выбора еще на студенческой скамье или хотя бы разочарования в обвинительной профессии, в адвокатуре оказывается огромное количество посторонних людей. Они идут для того, чтобы разлагать судебную и следственную систему. Адвокаты из бывших милиционеров начинают грабить людей при помощи своих старых связей в органах. Сейчас многие следователи обзавелись своими адвокатами, которых вызывают по первому свистку - они готовы подписать что угодно за деньги или в силу старых связей. Поезжайте к Бутырке и почитайте расклеенные там объявления: например, 'Адвокат такой-то, телефон такой-то, бывший офицер милиции, решает дела с гарантией, использует свои связи...'. Все совершенно открыто. Это одна из язв, которая уничтожает наше правосудие", - считает Генрих Падва.
Принципиально решить проблему перетекания кадров из правоохранительных органов в "смежные" области деятельности можно, только радикально перестроив финансирование МВД и уменьшив его штатный состав так, чтобы ведомство стало мобильным и жизнеспособным. "Денежное содержание милиционера составляет сегодня одну пятую от дореформенного уровня. Пока трудно говорить о сокращении численности в пять раз, но это неизбежно. Возражения вроде того, что уволенные хлынут в организованную преступность, нужно принимать во внимание, но кто-нибудь задавался вопросом: что может чиновник в отрыве от своих возможностей? Связи у него, безусловно, остаются, но только в том случае, если вы увольняете одного из десятерых", - считает Сергей Максимов.
В ноябре 2002 года Борису Грызлову чуть ли не "с колес" пришлось возглавить Высший совет "Единой России", но при этом сохранить за собой пост министра внутренних дел. Многие аналитики посчитали, что неизбежным следствием этого станет торможение всех структурных процессов в силовом ведомстве. Действительно, трудно отказаться от ощущения, что уж до выборов радикальных перетрясок в милицейском ведомстве не последует, ведь имидж МВД в глазах избирателей и так поблек, а тут еще необходимо вести политическую игру на партийном фронте.
Однако нынешним чисткам и реструктуризации в МВД был придан политический, точнее, пропагандистский, смысл, что и заставляет вращаться маховик реформ. "Если представлять всю систему как некий большой цех, то после замены директора все должно когда-нибудь спуститься на уровень начальников цехов. Вроде спустилось. Но успех в реформе МВД, мне кажется, будет не скоро. Если бы Грызлова одновременно не назначили руководить партией, можно было бы сказать - вот они положительные тенденции! Но что получилось? Директор цеха наводит в нем порядок, а рядом открывает другой цех, в котором царят те порядки, с которыми он борется в первом цехе, с совершенно никому не подконтрольным и теневым механизмом финансирования. И в этом смысле Грызлов чрезвычайно уязвим - он политическая фигура, и в любой момент всем его реформам в первом цехе может быть дан обратный ход. Достаточно окрика сверху. Все это вселяет только пессимизм", - считает один из собеседников "Эксперта", по роду занятий предприниматель средней руки.
В этой точке зрения как в зеркале отражается мнение всей деловой элиты России. Двойная игра - в политику и реформу - порождает закономерный вопрос: во что выльется реформа госаппарата, когда политические цели будут достигнуты? В Думе уже много лет лежит несколько проектов антикоррупционных законодательств, в которых прописаны механизмы контроля за госчиновниками и заявлен своего рода кодекс их поведения. По мнению депутатов, подготовивших эти системные проекты, надежд, что эта или следующая Дума примет антикоррупционный закон, нет. Система поддается реформированию только частично: неотъемлемая часть правоохранительной системы - прокуратура и суды обречены еще долго оставаться чисто политическими инструментами давления власти на бизнес.
