Волнуют наших читателей судьбы науки. Вот опубликовали мы в прошлом номере интервью с академиком Юрием Журавлевым, и оказалось, что все затронутые в нем темы - от прекращения утечки мозгов до прогноза роста научного знания - близки участникам форума "Эксперта".
Иные согласны с утверждением нашего собеседника о том, что точное знание в России начинает возрождаться. "У нас в Институте вычислительной математики и матметодов геофизики, пишет г-н Шерпер, - в середине девяностых основной лозунг мэтров по поводу молодежи был такой: 'Езжайте на Запад, а мы здесь помирать будем'. Сейчас же и аспиранты появились, и проекция фундаменталки на прикладные задачи началась помаленьку". Правда, большая часть откликов окрашена в пессимистические тона. "Доводы уважаемого проф. Журавлева про рост числа поступающих в трудные аспирантуры не убедили. Ну и что, что в области brainware у нас очевидное конкурентное преимущество. Надолго ли?" - риторически вопрошает некий аноним. Ему вторит аноним-эмигрант: "Я сейчас работаю в Штатах и хочу сказать, что научных публикаций высокого уровня из России очень мало. Гораздо больше из Израиля". Студент МФТИ с иронией отмечает: "Недавно прошла очередная Международная олимпиада по физике. Россия выступила на редкость неудачно. А абсолютное первое место занял типичный американец Mr. Pavel Batrachenko". Ну так ведь все-таки Batrachenko, а не Johnson. А главное, не о тотальном изменении ситуации говорит академик Журавлев, а о наметившейся тенденции. Он просто предлагает прекратить стоны по поводу того, что "все уехали", и порадоваться росту конкурса на точные специальности и концу антинаучной и, шире, антитехнократической кампании, развернутой в девяностые в российских СМИ.
В материале отмечалось, что критика науки популярна и на Западе, но там она носит более конструктивный характер. Внести свою лепту в рост конструктивности критики науки решили и наши читатели. Николай нам сообщает: "Вот пишет 'Эксперт' про то, что нет развитию науки пределов - как играли в камешки на берегу океана в ньютоновские времена, так и продолжаем играть. Как хотите, а мне за ученых обидно - триста с лишним лет интеллектуального подвига, а все еще до второго класса сложности не доросли". Вы правы, Николай, функция Дирихле естествоиспытателями пока не сильно востребована, но посмотрите, какую красивую и сложную математику удалось вовлечь в физический оборот в ХХ веке, возьмем даже последние сорок лет. Конечно, настоящие научные революции - редкое явление с точки зрения одного поколения, зато с точки зрения человеческой истории современное точное естествознание существует не так уж долго.
С совершенно другой стороны нападает на нашего собеседника Studentik: "Господа! Уважаемый академик нас разводит. Построенные в воспаленном мозгу математика экзерсисы совершенно не обязательно должны иметь отражение в реальности. Скорее, Хорган прав: фундаментальные законы природы просты, и их число конечно, а может быть, даже очень мало". Тут, как говорится, крыть нечем. В отстаивании своей позиции Studentik может опереться на авторитет Эйнштейна, Максвелла, того же Ньютона. Бритва Оккама - ключевой элемент научной идеологии, но, вот беда, увеличение числа научных сущностей происходит совсем не по прихоти теоретиков. В конце концов, в естествознании последнее слово за экспериментом, и именно давление эмпирических данных заставляет ученых вводить новые фундаментальные термины и связи между ними. Можно, конечно, поставить под сомнение сам экспериментальный метод современной науки, но это уже будет неконструктивная критика.
Дан Медовников
