Теперь уже всем совершенно очевидно, что основная цель евроинтеграции - создание политически единого европейского супергосударства. Об этом по-прежнему не любят публично говорить еврочиновники и главы крупнейших европейских государств, но вряд ли сегодня - практически накануне принятия общеевропейской конституции - кто-либо возьмется всерьез оспаривать данный факт.
Не менее очевидно, что сопротивление процессу политической интеграции Европы быстро нарастает и приобретает все более открытые формы. Главное значение шведского референдума по евро в том и состоит, что он стал самым ярким свидетельством этой оппозиции. Он показал, что, голосуя "за" или "против" евро, шведы высказывались вовсе не по экономическому вопросу, а принимали политическое решение. Референдум показал, что очень многие простые европейцы ясно понимают, куда ведет дорога евроинтеграции. И что они не хотят жить в той Европе, которую предлагают им политики.
Корни этого протеста в том, что объединение Европы - объединение демократических государств - происходит совсем не демократическим путем. В крупных европейских государствах, которые представляют костяк Евросоюза и двигают интеграционный процесс, никто не спрашивает граждан, а хотят ли они жить в Единой Европе. Равно как никто не спрашивает их, в какой Европе они хотят жить. Так, во Франции и Германии никто не проводил референдумов, чтобы выяснить, согласны ли простые французы и немцы переходить на евро. Хотя в той же Германии перед введением единой валюты некоторые опросы общественного мнения показывали, что большинство немцев "против". Хуже того - в полном соответствии с действующим законодательством у простых немцев никто не будет интересоваться их мнением и по поводу общеевропейской конституции. Достаточно, чтобы ее ратифицировал национальный парламент. Там же, где референдумы проводятся, зачастую случаются осечки - Дания, Ирландия, теперь вот Швеция.
На Швецию и в этом контексте стоит обратить внимание. По закону здесь тоже референдум по евро был вовсе необязателен. Но шведы ценят демократичность и демократические процедуры, потому и было принято решение референдум провести. На референдум же по поводу ратификации европейской конституции нынешнее правительство уже не решилось. Некоторые хорошо информированные наблюдатели считают: отважься правительство и на этот шаг - итоги референдума по евро были бы совсем иными. Но власти захотели подстраховаться: поскольку уже задолго до сроков референдума по евро выяснилось, что простой формальностью он не станет, было решено не рисковать и вопрос о конституции на всеобщее голосование не выносить. Рассудительные шведы расценили эти игры с демократией как недоверие и отреагировали вполне однозначно.
Совершенно ясно, почему сегодня ради успеха проекта политической интеграции Европы многие европейские политики готовы пойти на нарушение не буквы, но духа демократической процедуры. Они спешат. Они сами загнали себя в угол и теперь вынуждены форсировать процесс объединения. Правы оказались те, кто предупреждал: значительное опережение в экономической интеграции по сравнению с интеграцией политической может сыграть с ЕС злую шутку. Европа перешла на евро, но оказалось, что без единой политической власти эта машинка не работает. Хуже того - выяснилось, что при определенных условиях от нее больше вреда, чем пользы.
Теперешнее положение таково, что чем дольше ЕС будет находиться между небом и землей, тем более очевидными станут именно минусы европроекта и куда менее очевидными его плюсы; тем больше будет нарастать раздражение простых европейцев; тем сложнее будет сделать следующий шаг к объединению. Тут уже не до разъяснений и прочего сюсюканья, на это просто нет времени. Вот и появляется соблазн игнорировать оппозицию и - сделать последний и решительный шаг. А там уже в полной мере использовать преимущества единой политической системы.
Звучит заманчиво, но есть две небольшие проблемы. Во-первых, слишком многие европейцы чувствуют себя обманутыми. Ведь обещали (буквально еще вчера!) только экономическую интеграцию и сплошные выгоды. На деле же получается, что тебя, не спрашивая, ведут неизвестно куда, и от этого - одни неприятности. Это порождает проблемы с легитимностью выбранного курса. Во-вторых, единая политическая система в масштабах Европы - материя тонкая. Оно хорошо, конечно, рассуждать, как здорово можно использовать все преимущества общеевропейского экономического пространства в условиях сильного унитарного государства, но, как известно, гладко было на бумаге. В реальности же экономическая эффективность единого европейского государства может оказаться далеко не столь высокой, как ожидается. В конце концов, всякое бывает. И затяжные экономические кризисы в том числе (а уж тем более в условиях переходного периода).
Здесь возникает третья проблема - и на этот раз большая. Сильное унитарное государство можно использовать не только для нужд хозяйственного управления. Особенно если это сильное государство только народилось и его легитимность вызывает некоторые вопросы. И риск использовать власть "не по назначению" тем более возрастает, если все это происходит при масштабных экономических преобразованиях и при ослабленных демократических институтах.
