Негласный договор федерального центра с главами регионов: вы нам - поддержку "Единой России", мы вам - переизбрание на второй и третий сроки, - реализован не без трудностей. На прошедших 7 декабря одновременно с выборами в Госдуму выборах глав одиннадцати российских регионов в первом туре уверенно победили руководители семи субъектов федерации -Москвы, Московской, Новосибирской, Оренбургской, Тамбовской, Вологодской и Ярославской областей. Судьба остальных четырех регионов - Башкирии, Кировской, Сахалинской и Тверской областей - решится во втором туре.
Казалось бы, знаменитый федеральный список "Единой России", в который вошли 29 региональных лидеров - 18 губернаторов, 6 президентов, 4 главы областной администрации и мэр Москвы Юрий Лужков, для тех, кто решился пойти на второй и третий сроки, должен был стать надежным пропуском во власть. Губернатор обеспечивает единороссам необходимое количество голосов на местах и тем самым успешно сдает тест на лояльность федеральному центру. Измеряется эта лояльность в конкретных цифрах поддержки "Единой России" в регионах - тем эти цифры, собственно, и интересны.
Список счастливчиков
Если смотреть на количество голосов, поданных в регионах за партию власти, то можно установить занятную тенденцию. Как и ожидалось, вотчины губернаторов, вошедших в федеральный список единороссов, дают головокружительные результаты: "Единую Россию", скажем, в Мордовии (ее глава - член высшего совета ЕР Николай Меркушин) поддерживает 80% голосовавших. Схожая картина и в других подконтрольных "партийным" губернаторам регионах. Исключение разве что Красноярский край, где единороссы набрали "только" 30% голосов (примечательно, что депутатом здешнего краевого Законодательного собрания 7 декабря был вновь избран пострадавший от властей предприниматель Анатолий Быков).
В целом же вошедшие в высший совет "Единой России" главы регионов отработали свои административные ресурсы на полную катушку - будто чувствовали, что одного членства в совете партии явно недостаточно. Но региональные выборы, совмещенные с федеральными, для одних стали беспроигрышной лотереей, для других обернулись политическим кризисом. Само же совмещение стало мощным инструментом давления на тех региональных лидеров, которые шли на третий срок. Их положение кардинально отличалось от положения тех, кто шел на выборы в первый или во второй раз. Выбор у старожилов был небогатый: либо обеспечиваешь полную поддержку "Единой России", либо получаешь сильного соперника из центра.
Чем выше рейтинг "Единой России" в конкретных российских регионах, тем меньше оснований считать, что там идет живой политический процесс. Поддержка партии власти сильна именно в российских "серых политических зонах"
Главы трех регионов, которые выдвинулись в третий раз, эту политическую бурю благополучно пережили, да еще и с невероятно высоким результатом. Так, Юрий Лужков победил на выборах мэра Москвы с результатом 74,82% голосов, губернатор Вологодской области Вячеслав Посгалев получил 83,3%, губернатор Ярославской области Анатолий Лисицын - 74,84%. В их регионах показатели "Единой России" стабильно выше 35%. Для сравнения: в тех регионах, где 7 декабря губернаторам нужно было идти всего лишь на второй срок, показатели "Единой России" (за исключением Московской области) не превышают даже 30%: в Новосибирской области - 28,92%, в Оренбургской - 27,6, в Тамбовской - 28,97. Иными словами, губернаторы этих трех регионов были уверены в своих силах и чувствовали меньшую зависимость от партийных обязательств перед "Единой Россией", что незамедлительно сказалось на ее рейтинге. Их показатели ближе к "чистому результату" поддержки "Единой России" - так сказать, плод минимального воздействия со стороны местного административного ресурса и максимального со стороны федерального. И результат этот - 36,65% голосов - существенно ниже, чем сумма баллов, полученных в 1999 году блоками "Единство" и "Отечество-Вся Россия".
Чем выше рейтинг "Единой России" в регионе, тем меньше оснований считать, что в нем идет живой политический процесс - и это один из важных выводов, которые напрашиваются по результатам выборов. Поддержка партии власти сильна именно в российских "серых политических зонах". Так, наилучшие показатели у единороссов зафиксированы в той же Мордовии (79,56%), Чеченской республике (77,37), Дагестане (67,66), Туве (66,85), Татарстане (59,66) и Калмыкии (53,91) - все эти регионы отличает не только катастрофически низкий уровень жизни, но и чрезвычайно сильные позиции местной этнической элиты. "В регионах идут вовсе не те процессы, о которых говорят президент и лидеры 'Единой России'. Реального укрепления вертикали власти не произошло - губернаторам оставили большие полномочия c условием, что они не будут вылезать на федеральный уровень и обеспечат необходимые голоса партии власти", - сказал в беседе с корреспондентом "Эксперта" завотделом проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа Сергей Маркедонов. Свои неограниченные возможности по мобилизации административного ресурса региональные лидеры продемонстрировали сполна. Тот административный ресурс, который они использовали для поддержки "Единой России", может быть направлен на что угодно: хоть на борьбу с альтернативными кандидатами, выдвинутыми или просто поддержанными Кремлем, хоть на их продвижение.
Анатомия серой зоны
То, что произошло в Башкирии, где лидер Муртаза Рахимов в третий раз избирался на пост президента республики, - один из симптомов зыбкости этой видимой идиллии в отношениях центра и региона. С одной стороны, г-н Рахимов входит в высший совет "Единой России" и уже по одной этой причине мог, казалось бы, подобно Юрию Лужкову или Вячеславу Посгалеву, рассчитывать на полную безальтернативность. С другой стороны, "питерские чекисты" в администрации президента решили нарушить договор и выдвинуть против него своего кандидата. Им стал член совета директоров Межпромбанка и президент Фонда содействия развитию регионов Сергей Веремеенко. Личность соперника определила и особенности предвыборной кампании действующего президента: упор делался на том, что "московские олигархи хотят захватить богатства республики" и что Башкирией должен править башкир. "На первый взгляд задуманная региональная реформа направлена на разгром этнократии, но для этого не сделано самое важное: в конституциях национальных республик не убраны пункты, где эти субъекты федерации названы результатом волеизъявления определенного этноса", - считает Сергей Маркедонов.
Российский губернатор перестал быть лицом федерального уровня - он всецело поглощен выстраиванием своего административного ресурса: с одной стороны, чтобы в случае чего выполнить политический заказ центра, с другой - чтобы встретить его же "наезд" во всеоружии
Выборы глав субъектов федерации в Тверской области и Башкирии - своего рода тест на действенность исключительно силовых методов управления процессом из центра. Интрига тверской кампании в том, что еще в сентябре этого года популярному в области действующему губернатору Владимиру Платову местная прокуратура предъявила официальное обвинение по делу о хищении облигаций Тверской области на сумму более 400 млн рублей. И Платов проиграл с унизительным результатом - 12,47% голосов. Муртазу Рахимова валили тем же "питерским методом" - обвинениями в неуплате налогов башкирскими нефтяными предприятиями, в нарушениях их приватизации (под контролем фирмы "Башкирский капитал", которую возглавляет сын президента Башкирии Урал Рахимов, оказались национальные предприятия "Башнефть" и "Башнефтехим"), в махинациях с офшорными зонами. ЦИК Башкирии дважды отказывал Сергею Веремеенко в регистрации - тут, надо сказать, региональная тактика была точной копией федеральной. После того как ЦИК РФ посчитал обвинения против кандидата (нарушение правил ведения агитации) бездоказательными и сам его зарегистрировал, в избирком Башкирии поступило определение Ленинского райсуда Уфы с требованием "запретить исполнение решения ЦИК России". Только после того, как судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда Башкирии признала действия районного суда Уфы незаконными, кандидат питерских силовиков смог получить свидетельство о регистрации и оказаться на выборах главы республики вторым - за Рахимова проголосовало 43,38% избирателей, за Веремеенко было отдано 25,86% голосов.
Итогом этой "войны компроматов" стали сравнительно низкие показатели "Единой России" в Башкирии: от Рахимова можно было ожидать куда большего результата, нежели 38,98% голосов. И что помешало? Прямо накануне первого тура президентских выборов в Башкирии вдруг удалось пресечь вброс фальшивых бюллетеней - их большой тираж был обнаружен на одной из президентских типографий. И возможным такое стало только в контексте начатой Москвой войны с Уфой. Возникает закономерный вопрос: а что происходило там, где этой войны не велось? Если оказывается вполне возможным на выборах главы региона вбросить фальшивые бюллетени, которые на фоне низкой явки избирателей смогут затеряться в общем потоке, то почему это невозможно там же в отношении "партии власти" на федеральных выборах?
Худшие предположения подтверждаются событиями в Калмыкии, последовавшими сразу после федеральных выборов. Президент этой республики Кирсан Илюмжинов еще в прошлом году имел возможность сполна ощутить, что Москва намерена добиваться его ухода. На выборах президента республики, состоявшихся в октябре прошлого года, он одержал победу только во втором туре: Кремль отвлекся на теракт на Дубровке и разразившийся вслед за ним кризис, а потому не смог "вытянуть" своего кандидата. Поэтому на федеральных выборах 7 декабря Илюмжинов старался изо всех сил - по данным избиркома Калмыкии, из 31 депутатского места в Народном хурале республики представители "Единой России" заняли 27. На улицы Элисты тут же высыпали представители оппозиции и заявили, что выборы сфальсифицированы. Страсти накалились до предела - в конфликт вынужден был вмешаться даже полпред по Южному федеральному округу Виктор Казанцев, который пообещал, что для выяснения обстоятельств фальсификации будет создана рабочая группа, куда войдут представители Генпрокуратуры, Минюста, аппарата полпреда, представитель ЦИК РФ и три представителя оппозиции. Коллизия здесь потрясающая - "Единая Россия" получила нужный ей результат, но, по всей видимости, Кремль раздумывает над тем, как использовать его против самого Илюмжинова: обвинениями в подтасовках в пользу "партии власти" вполне можно свалить калмыкского князька.
Главная проблема региональной российской политики в том, что она все больше становится виртуальной по сути и силовой по содержанию. Губернатор перестает быть лицом федерального уровня - он всецело поглощен выстраиванием своего административного ресурса на собственной вотчине. С одной стороны, для того, чтобы в случае чего выполнить политический заказ центра, с другой - чтобы встретить его же "наезд" во всеоружии. Региональные бароны не могут спать спокойно даже в том случае, если демонстрируют полную лояльность, потому что в их отношении у центра нет никакой стратегии. Путинская вертикаль власти выстраивается в результате ситуативных и спонтанных реакций на возникающие вызовы - здесь по-прежнему ключевую роль играют "телефонное право" и следователи прокуратуры. Хрупкий паритет в отношениях региона и центра держится на страхе губернаторов перед силовым решением вопроса. После прошедших выборов этот баланс неизбежно нарушится: на повестке дня уже возник вопрос, чем федеральный центр расплатится с региональными лидерами за поддержку на состоявшихся выборах в Госдуму и на грядущих выборах президента России?
