Теория не дает конкретного ответа на вопрос об оптимальном значении денежной массы. В развитых странах отношение денежной массы к ВВП более чем вдвое выше, чем в нашей стране, - у нас даже с учетом валютных депозитов он едва превышает 20%. Но такое простое сравнение неправомерно, ибо не учитывает различия в состоянии экономики разных стран, в частности относительно высокий уровень инфляции в нашей стране.
Финансовые власти в прошлом году, на мой взгляд, переусердствовали в стерилизации излишнего, по их мнению, денежного предложения. Минфин держал значительную часть профицита бюджета в виде финансового резерва на счетах в ЦБ, где они обесценивались в соответствии с инфляцией. Правительство утверждало, что использование этих средств могло ускорить инфляцию. Но этот аргумент не выдерживает критики. Ведь вся денежная масса на конец 2002 года на порядок превышала размер средств финансового резерва, а рост денежной массы в первой половине 2003 года почти на 23% сопровождался не ускорением, а снижением инфляции.
Денежные власти оправдывали политику накопления финансового резерва не только борьбой с инфляцией, но и необходимостью иметь резервы на случай ухудшения внешнеэкономической конъюнктуры. Еще в 2000 году, когда резко улучшились условия внешней торговли, некоторые правительственные экономисты стали предупреждать об опасности принятия государством повышенных бюджетных обязательств, которые, может, и не удастся выполнять в будущем, когда внешние условия станут ухудшаться. Более того, правительство даже пошло по пути реального сокращения расходов федерального бюджета на производственные цели, мотивируя это тем, что желательно снижать налоги. Профицит бюджета в последние годы объясняется не только развитием экономики, но и ограничением роста непроцентных расходов.
Дальнейшим развитием идеи накопления резервов стало принятие Госдумой в конце нынешнего ноября Закона о создании стабилизационного фонда, который придет на смену финансовому резерву и начнет формироваться с будущего года. В него ежемесячно будут зачисляться дополнительные поступления в федеральный бюджет таможенных пошлин на нефть и налога на добычу нефти (НДПИ), которые возникнут в результате того, что цена на нефть марки Urals превысит базовую цену, равную 20 долларам за баррель. Кроме того, в него будет зачисляться часть остатков средств федерального бюджета на начало года. Средства стабилизационного фонда могут использоваться только для финансирования дефицита федерального бюджета при снижении цены на нефть ниже базовой, а также на иные цели в случае, если объем средств фонда превысит 500 млрд рублей, а до того они должны вкладываться в долговые обязательства иностранных государств. По расчетам, превышение таможенных пошлин и НДПИ на нефть может составить в 2004 году 83,4 млрд рублей, а финансовый резерв на начало будущего года - 172,9 млрд рублей.
Таким образом, значительные средства предполагается на неопределенное время отвлечь от использования внутри страны и вложить их под низкие проценты за границей. В то же время в бюджете на 2004 год предусмотрено получение иностранных кредитов на 3 млрд долларов, которые даются под более высокий процент. По логике правительства, гарантировать социальные выплаты на случай падения сырьевых цен оно сможет только при условии, что будет обладать достаточными резервами. Если же таковых не будет, то придется обращаться к иностранным заимствованиям, стоимость которых повысится. Следовательно, выгоднее взять иностранные кредиты в 2004 году, пока сохраняются относительно невысокие процентные ставки.
Мне эта логика представляется ущербной, потому что она предполагает невозможность эффективно использовать внутри страны те средства, которые предполагается накапливать в стабилизационном фонде. Кроме того, не учитывается возможность в случае необходимости привлечь золотовалютные резервы ЦБ, которые намного превышают оптимальный уровень и быстро растут в этом году.
Побочным негативным эффектом создания стабилизационного фонда является отвлечение внимания и сил правительственных органов от поиска путей ослабления сырьевой зависимости страны. Фактически власти готовы смириться с тем, что не достигли существенных результатов в диверсификации экономики. А ведь и диверсификация, и повышение устойчивости экономического роста позволили бы лучше гарантировать социальные выплаты, чем стабилизационный фонд.
Если уж принято решение о создании стабилизационного фонда, то имеет смысл, не дожидаясь, пока он достигнет 500 млрд рублей или упадут мировые цены на нашу нефть, использовать его часть на финансирование структурной перестройки. В период высоких мировых сырьевых цен, когда страна накапливает финансовые резервы, легче осуществлять структурную перестройку и вместе с тем труднее преодолеть нежелание что-то менять. Когда же внешнеэкономическая конъюнктура ухудшится, тогда может укрепиться политическая воля для диверсификации экономики, но ее придется проводить в более трудных условиях.
