Умер Никита Кириченко.
Он скоропостижно скончался 31 декабря ушедшего года. Ему было всего тридцать восемь лет - и по меньшей мере последние десять из них он заслуженно пользовался всероссийской известностью.
Все, кто имел хоть какое-то отношение к новой российской экономике, начавшей складываться лет пятнадцать назад, знали Никиту Кириченко. Само появление и становление российской деловой прессы неразрывно связано с его именем. Он стал одним из создателей, а может быть, и основным создателем нового стиля в журналистике. Такой журналистики, которая не упрощает реальность до примитива, не боится разговаривать с читателем о действительно сложных вещах, а старается донести до него эту сложность максимально полно - и предельно ясно.
Поэтому совершенно естественно, что Никита Кириченко успел быть в ядре трех самых значимых проектов российской деловой прессы: он с первого номера сотрудничал с газетой "Коммерсантъ"; он был в горстке людей, создавших аналитический еженедельник "Коммерсантъ-Weekly", и в чуть большей горстке, основавшей в 1995 году "Эксперт".
Кириченко-журналист был мастером на все руки. Он мог придумать новый жанр (например, первые коммерсантовские обзоры - денег, цен, инвестиций); провести журналистское расследование и попасть за это дело под пристальное внимание службы безопасности группы "Мост" (прослушка, наружка, разборки, дырки в колесах и намеки на иные дырки); в том, что называется аналитическими статьями, он стал едва ли не первым образцом - теперь уже можно сказать: классиком. Когда в писательском жанре для Никиты тайн совсем не осталось, ему захотелось попробовать себя в роли тележурналиста - и его программа "Национальный доход" стала событием на рынке телевизионной аналитики.
Он успел обучить журналистскому делу несколько поколений новичков. Учил только личным примером - никогда не давил на сотрудников, даже самых неопытных и незадачливых. Получив вместо статьи "ворох беспокойных строк", он горестно крякал, недолго матерился под нос и сам переделывал чужой текст, после чего автор искренне и наивно гордился тем, какой он, автор, оказывается, умный. Если у него и вправду было что-нибудь в голове, после каждого такого урока он писал лучше.
Никита был очень концептуален. Едва ли не на каждой редколлегии из кучи, казалось бы, абсолютно разрозненных фактов он за считанные минуты мозгового штурма выстраивал неожиданную, стройную и убедительную трактовку текущих событий. В этом ему помогали блестящий ум - и научная подготовка такой глубины и универсальности, какую редко встретишь у журналиста.
Никита и был не только журналистом. Он признавался коллегам, что не смог бы продолжать писать, если бы почувствовал, что остановился в нащупывании нового знания, в понимании нашей и мировой экономики. Он был безусловно признан в профессиональном сообществе экономистов, ученых и практиков - не только как блестящий модератор и транслятор чужих идей, но и как носитель своего, ни на что не похожего видения важнейших проблем.
Он был своим в самых высоких кабинетах. Министры и главы Центрального банка, депутаты, руководители крупнейших корпораций охотно делились с ним информацией самой разной степени публикабельности. Рейтинг профессионального и человеческого доверия к Кириченко был всегда абсолютным - даже со стороны тех, чьи позиции он остро критиковал.
Кириченко-экономист последовательно отстаивал точку зрения, что цены отпустить -. много ума не нужно. Он полагал, что правильные реформаторы это не те, которые народ ограбят и колоссальный внутренний спрос уничтожат, а те, при которых в стране наконец-то будет построен новый современный завод. Его сердили и расстраивали попытки насаждения в России неолиберальной концепции англосаксонского капитализма. Он искренне верил, что наша страна добьется процветания более достойным путем, чем тупое копирование чужих рецептов.
Никита был очень страстным человеком. Среди тысяч написанных им статей нет ни одного флегматичного, отстраненного текста. Вы могли соглашаться с его мнением или категорически отвергать, радоваться или негодовать, но равнодушным его статьи даже по, казалось бы, совсем уж скучным или специальным экономическим темам не могли оставить никого.
Он стремительно пронесся по жизни. Сейчас, когда его нет, друзья сокрушаются, что не смогли уберечь его, помешать бешеному темпераменту разорвать в клочки его сердце. Но это, пожалуй, было невозможно. Как с улыбкой парировал сам Никита просьбы друзей поберечь себя, "знаете что, отстаньте - или само собой, или никогда". Вышло - никогда.
Светлая ему память.
