Вот вам и success story. Может, не хватает в завершение пары абзацев про то, как проснулась наконец "большая нефтянка" и начала заказывать БИМТы-миллионники, а обороты маленькой сибирской инновационной фирмы преодолели миллиардную отметку. Впрочем, тогда это уже будет не инновационный бизнес, а то, во что он в случае успеха превращается, - звезда национального, если не международного масштаба.
Опыт Института катализа им. Г. К. Борескова еще привлечет внимание аналитиков НТП и специалистов по истории новейшей российской экономики. Но нам кажется, что некоторые полезные соображения можно высказать по горячим следам, тем более что подобные инновационные проекты хоть и редки пока в нашем отечестве, но, слава богу, не единичны. Навскидку приходят на память еще два уже описанных в нашем журнале примера - компания "Фомос", развернувшая производство нового класса пьезоматериалов на основе лангасита с уникальными характеристиками и вплотную подобравшаяся к многомиллиардному рынку сотовой связи, и фирма "Форексис", сделавшая ставку на коммерциализацию мастерства школы академика Журавлева в написании уникальных алгоритмов, спрос на которые, как показала практика, есть почти на любом рынке. Что объединяет эти случаи?
Первое - особенности научных школ, породивших эти проекты. Представители этих школ не только научились делать нечто лучше всех в мире, но и смогли превратить свое интеллектуальное преимущество в преимущество конкурентное. Прослойка между фундаментальным и прикладным знанием и в Институте катализа, и на кафедре физики кристаллов МИСиСа, и на физтеховской кафедре Журавлева оказалась достаточно тонкой и относительно легко капитализируемой.
Второе - все три компании начинали с поиска ниш на внутреннем рынке и продолжают считать его своим стратегическим приоритетом (в "Фомосе" даже вывели "порог устойчивости" русского инновационного бизнеса - более трети хайтечной продукции должно сбываться внутри страны). Это очень важный момент, так как специалисты в инновационной сфере зачастую недооценивают внутренний спрос и рекомендуют строить бизнес-модели, ориентированные на мировую НТП-конъюнктуру. Да, денег там гораздо больше и на первый взгляд сбыть свою разработку там легче. Но за это приходится платить - контрольным пакетом, переносом центра принятия решений в чужую бизнес-среду, разрывом тонких и разветвленных связей с родной научной школой.
Между тем приведенные нами примеры демонстрируют реальную возможность при определенных маркетинговых усилиях формировать новый рынок здесь и сейчас. Особенно быстро дело пойдет, если вы, как новосибирские химики, будете нацелены на решение проблем отраслей, критически важных для национального хозяйства.
И, наконец, третье. Для коммерческого успеха разработки нужен специалист-кентавр, наполовину ученый, наполовину бизнесмен, верящий в коммерческий успех инновационного проекта. Как правило, это выходец из соответствующей alma mater, в бурные 90-е он отправился делать деньги на более привлекательных рынках, но связей со своей научной школой не прервал и вернулся, чтобы на ее основе создать успешный бизнес. Президент группы компаний "Фомос технолоджи" Владимир Аленков закончил МИСиС, остался на кафедре, потом успешно торговал обувью и шинами, а в середине 90-х решил заняться коммерциализацией лангасита. Александр Черепнин, генеральный директор "Форексис", выпускник журавлевской кафедры в МФТИ, несколько лет занимался финансами и недвижимостью, а в конце 90-х увидел, что игроки и этих, и других рынков могут хорошо платить за умение создавать уникальные алгоритмы. Сергей Кильдяшев по образованию экономист, но много лет проработал в Институте катализа, имеет несколько патентов в области каталитической химии, а параллельно занимался другим бизнесом.
Это уникальный слой тридцати-сорокалетних ученых-предпринимателей, порожденных реформами. Может быть, через некоторое время их сменят специально обученные инновационному бизнесу профессионалы, а эти, как мокрецы у Стругацких, уйдут со сцены. Но сейчас именно они ускоряют историю - создают в нашем хозяйстве островки будущей инновационной экономики.
Пока в варианте бостонской матрицы для российской экономики инновационные компании прописаны в кошачьем сегменте. Мы уверены, что лидерам русских инноваций в кошках ходить осталось недолго - до первых звезд рукой подать.
