- После моего ухода из Генпрокуратуры изгнали очень много людей. Ушли люди, которые могли сказать "нет", когда давались незаконные указания в связи с прекращением либо возбуждением уголовных дел. Эти кадры даже мне могли возразить, и я считался с их мнением. Сегодня людей, способных сказать Устинову "нет", - просто нет. Ушел заместитель генпрокурора Михаил Катышев - это порядочный и очень ершистый человек. Ушел второй заместитель Владимир Давыдов. Ему предлагали остаться, но он отказался работать с Устиновым. Ушел начальник управления по расследованию особо важных дел Владимир Козаков. Сначала его перевели в отдел криминалистики, потом убрали. Ушла целая группа следователей и прокурорских работников, которые имели очень четкую позицию. Например, Петр Трибой - руководитель следственной группы по делу Листьева, старшие следователи по особо важным делам Владимир Данилов, Борис Погорелов, Николай Индюков, Сергей Гребенщиков, Борис Уваров. Ушел начальник управления по рассмотрению арбитражных дел Александр Карлин и многие другие.
Хорошо почистили и региональные прокуратуры. Пришлось уйти прокурору Магаданской области Александру Неерди. На него все время жаловался покойный губернатор Цветков. Если бы Неерди дали доделать свое дело, то, возможно, губернатор не был бы убит. Убрали прокурора Москвы Сергея Герасимова, прокурора Курской области Николая Ткачева, который жестко действовал в отношении тогдашнего губернатора Александра Руцкого. Семья Ельцина искала с Руцким компромисс, чтобы тот выступил в Совете Федерации против меня. Уволили прокурора Тульской области Анатолия Седухина, московского природоохранного прокурора Владимира Мышкина.
Министр юстиции Юрий Чайка взял на себя неплохую функцию - многих уволенных приглашал в Минюст. Из военной прокуратуры наиболее яркие увольнения - генерал Юрий Баграев, надзиравший за расследованием "дела Скуратова", начальник отдела по расследованию особо важных дел Виктор Шеин. То есть можно составить список из сорока-пятидесяти ответственных сотрудников, которые были изгнаны из прокуратуры за последние годы.
Система стала еще более жесткой. Разве могут сегодня что-то значить суды? Когда Верховный суд рассматривал факт аннулирования моей регистрации в качестве кандидата в депутаты Госдумы, я привел пять доказательств, каждое из которых исключало мое снятие с выборов. И все равно я проиграл. Хорошо еще, что это гражданское дело. Но с такой же легкостью суды выносят обвинительные приговоры в уголовном процессе - и ничего нельзя сделать. Уязвимы все - и прежде всего сами чиновники.
