Двадцать шестого февраля в своей статье в "Российской газете" я выразил уверенность в том, что Владимир Путин собирается сам возглавить правительство и предложить Думе утвердить свою кандидатуру.
В той статье перечислены в основном тактические мотивации того, почему президент внезапно и скоропостижно принял решение об отставке Михаила Касьянова и почему он, президент, должен поступить так, как я предсказываю. У меня есть все основания утверждать, что по крайней мере до конца первой недели существования временно исполняющего свои обязанности правительства, во-первых, альтернативная самому Путину кандидатура премьера еще не была найдена, а во-вторых, ряд кремлевских политкружков, искавших эту альтернативу, приходил к выводу, что альтернативы самому Путину нет.
Почему Путин
Дело, собственно, не в Путине, а в системном кризисе российского политического режима. Основа этого кризиса в фундаментальном антагонизме реальностей русской политики и системы расщепления исполнительной власти, заложенной в Конституции 1993 года. Речь идет о стратегическом институциональном дефекте нашей политической системы, одновременно и недопарламентской, и недопрезидентской. Этот дефект был виден, но не ощущался столь болезненно при Ельцине. Ибо Ельцин был не правящий, а властвующий, царствующий президент. Ему была важна личная власть, а правительство требовалось лишь как орган по решению проблем, угрожающих этой личной власти.
Путин - президент правящий и деятельный. Ему необходимо правительство, решающее под его руководством проблемы страны. Его правительство! С одной стороны, по Конституции 1993 года, президент выведен из системы исполнительной власти, которую осуществляет как раз правительство. С другой стороны, в России первое лицо государства традиционно и является главой исполнительной власти и только так обществом, правящим классом, всеми элитами воспринимается. Для того чтобы заполнить пустоту, возникшую из-за расщепленности исполнительной власти между президентом и главой правительства, и была выпестована администрация президента как правительство по управлению правительством.
Из-за этого все последние годы у нас шла политическая борьба не между парламентом и исполнительной властью, а между правительством и администрацией президента за влияние на парламент. Олигархи, бегая между Кремлем и Белым домом, делали свой бизнес на конкуренции этих двух ветвей.
Наиболее внятным политическим результатом нашей конституционной невнятицы стало то, что всякий более или менее успешно работающий премьер-министр становится либо политическим конкурентом своему начальнику (то бишь президенту) - Черномырдин к 1998 году, Примаков - к 1999-му, - либо подчиненным, имеющим возможность не выполнять распоряжений начальника.
Строго говоря, в Конституции 1993 года вообще заложено двоевластие на уровне руководства правительством. С одной стороны (ст. 110), утверждается, что исполнительную власть осуществляет правительство, а президент страны исполнительной властью не является. С другой стороны, нигде не написано, что работой правительства руководит его глава, а указывается, что (ст. 113) председатель правительства лишь определяет основные направления деятельности правительства и организует его работу в соответствии с федеральными законами и указами президента. Я уже не говорю о том, что ряд министров (прежде всего силовых) фактически вообще подотчетны только президенту.
Вся эта казуистика, списанная, как утверждают, с французской конституции, напрямую и вопиюще противоречит российской традиции единоначалия (хотя бы в исполнительной власти), а главное - реальному положению дел, когда президент все равно является фактическим главой исполнительной власти. Не только в этом, но в этом в первую голову, Конституция 1993 года не работает и не может работать.
Вот почему многие уже давно предлагали перейти к американской модели (глава государства - глава правительства) как к оптимальной для реальной практики управления Россией. То, что эта модель не противоречит демократии, очевидно. Как и то, что в ином случае нам надо просто переходить к парламентской республике, создать каковую невозможно ввиду отсутствия в России по крайней мере двух нормальных позиций. Путин на своей шкуре (а Касьянов - на своей) испытали всю абсурдность для России ныне существующей системы.
Четверг как лучшее решение
Совершенно ясно, что эта абсурдная модель в интересах эффективного управления страной и ее экономикой рано или поздно должна быть сломана. Совершенно ясно, что для этого требуется изменение Конституции. Между тем изменять Конституцию пока считается нецелесообразным. Однако на следующее четырехлетие Путину как фактическому главе исполнительной власти просто необходимо перейти на американскую модель. И он это знает.
Если де-юре на нее перейти невозможно, то придется переходить де-факто. А это можно сделать, лишь объединив должности президента и премьера, точнее - утвердив в обеих этих должностях одно и то же лицо. Это означает: ответственное перед народом правительство, конец двоевластия и, между прочим, ликвидацию правительственных кризисов вообще. Ибо отставка премьер-министра - это кризис, а увольнение заместителя главы правительства -. просто кадровое решение.
Реликтовый демократизм российских высших начальников не позволяет им оперативно поменять идеальную и якобы более демократическую, но не работающую модель на оптимальную, но якобы менее демократическую. Хотя во многом остальном с неэффективным демократизмом покончено - и порой даже с избытком. Поэтому в Думу Путин внесет не свою кандидатуру. Однако совершенно очевидно, что этот премьер-министр будет фактически лишь заместителем реального главы правительства (то есть президента) по экономике. И не более. А попытается более - его снимут. Ибо не Конституцию же менять!
В ст. 83 Конституции сказано: президент РФ имеет право председательствовать на заседаниях правительства РФ. Вот легчайший способ, не нарушая святость Конституции, поставить дело с ног на голову. Просто приезжать каждый четверг в Белый дом.
