Петр Николаевич Мамонов поставил балет "Мыши, мальчик Кай и Снежная королева". Формальное авторство принадлежит группе "Свои-2000", хореографией занималась арт-группа "Слепые". Мамонов, обозначенный как автор и исполнитель музыки и песен, на самом деле главный певец, чтец и на себе игрец. Новая постановка с его участием больше всего походит на бенефис заслуженного артиста - на фоне танцующих, пантомимирующих и просто лежащих на сцене артистов бывший лидер "Звуков Му" исполняет репертуар из своих последних альбомов "Мыши-2002" и "Зелененький". Часть этих "номеров" входила в программу предпоследнего мамоновского спектакля "Шоколадный Пушкин".
Кроме Мамонова на сцене действуют Снежная королева в зеркальном трико, полненький "мальчик" Кай (его деловой костюм проколот насквозь осколком льда) и Человек-Яйцо. Их пантомима служит для пластического изложения сюжета, Мамонову же отведена часть словесная, он озвучивает внутренние монологи - то ли автора, то ли главного героя.
В среде художников бытует термин "извинительный авангард" - это когда на вычурность замысла и концептуальность его реализации списывается отсутствие хоть сколько-нибудь серьезной творческой работы. Данный спектакль - один из тех случаев, когда единственное, что связывает изображенный на картине хаос с миром смыслов, - это название; андерсеновский сюжет здесь - лишь заявка. Но даже если допустить невозможность судить молодых перформансеров по канонам рутинной театральной критики, придется признать, что в этой постановке Мамонов существует совершенно отдельно. Авторы спектакля решили натянуть ужа собственных пластических амбиций на ежа мамоновских словесно-звуковых упражнений последних лет. И, кажется, отказались замечать их принципиальную несовместимость.
Мамонов же с самого начала своей театральной карьеры ("Лысый брюнет" 1992 года) вносил элементы "сценического дзэна" в жизнь традиционного, неавангардного театра. По собственному признанию Петра Николаевича, ему просто надоело ставить и играть моноспектакли, вот он и решил впервые за десять лет попробовать поработать с режиссером и труппой. У "Слепых" в результате родился вполне среднего качества перформанс "в духе девяностых", годный для закрытых показов в галереях и на театральных фестивалях, но совершенно необязательный на сцене маститого Театра им. Станиславского. Тот, кому пришла в голову идея пригласить музыканта в этот спектакль, не учел принципиальной несовместимости тех традиций, в которых взросли участники этого альянса.
Петр Николаевич никогда не объявлял о распаде "Звуков Му" - по его собственному определению, теперь этот коллектив состоит из одного человека. Применительно к его театральным занятиям это означает, что бывший рок-музыкант вольно или невольно осуществляет только собственный проект: все, кто захочет стать его попутчиком, должны приготовиться к тому, что на одной дорожке будет тесно. За годы, прошедшие с премьеры "Лысого брюнета", момента театральной инициации бывшего рок-музыканта, артист в нем, фигурально выражаясь, вырос из ребенка во взрослого мужчину: в том же "Марсе" в тишине пауз между его репликами и движениями повисает нешуточный трагизм, не говоря уже о пропитанном им заполошном и перекрученном "Пушкине", где Мамонов один заполняет собой все пространство сцены. А "Свои" и "Слепые" построили своей главной звезде игрушечный ледяной домик, в котором Петру Николаевичу даже повернуться сложно.
