Едва ли не единственной отраслью экономики ЕС, получившей мощный толчок к развитию благодаря намеченному на 1 мая расширению Евросоюза, оказался переводческий бизнес. Уже сейчас Еврокомиссия на одни только прямые и обратные переводы с 11 языков тратит 550 млн евро в год. Но уже в следующем году эта цифра возрастет, по некоторым оценкам, до 800 млн или даже до 1 млрд евро.
В результате расширения Евросоюза число языков, на которые надо переводить официальные документы и дебаты в органах ЕС, увеличится на десять (десятым может быть турецкий в случае присоединения обеих частей Кипра). Европейцам все сложнее будет понимать друг друга. Так, в ходе переговоров на 20 языках появятся сотни вариантов требуемых переводов. При этом многие переводчики должны будут обладать весьма специфическими навыками - например, знать одновременно эстонский и греческий языки. Однако найти кадры с подобной квалификацией практически невозможно, и перевод с эстонского на греческий и с греческого на эстонский, вероятнее всего, будет производиться через один или два других более распространенных иностранных языка. В результате эстонцы, например, услышат уже четвертую или пятую версию сказанного. Если же принять во внимание довольно высокую вероятность ошибки или неточности, возникающей при переводах, можно предположить, что такая система коммуникаций будет очень похожа на игру в испорченный телефон.
Идеологи евроинтеграции давно озабочены проблемой многоязыкости Евросоюза. По их мнению, если в ЕС не будет принят один общий государственный язык, то успешное объединение ЕС и его экономическое развитие станут невозможными. Несмотря на очевидность проблемы, даже приблизительного варианта ее решения пока не разработано. Практически все европейские страны используют для межнационального общения английский язык - он-то, исходя из логики, и должен стать государственным языком Еврокомиссии. Однако против этого категорически выступает основной двигатель объединения Европы - Франция. С точки зрения французской политической элиты, Евросоюз - это французский проект, поэтому настоящий европеец должен говорить по-французски.
