Рисование рейтингов - любимое занятие современных СМИ, но ни один рейтинг не имел такого бурного успеха, как нарисованный редактором русского "Форбса" мистером Хлебниковым список 100 богатейших россиян с указанием конкретных размеров их состояния - от 15,2 млрд (N1) до 210 млн (N100) долларов. Рейтинги политиков, не выключая самого В. В. Путина, никнут перед форбсовской табелью.

Рейтингование сильных мира сего - в природе человеческой. Людям присуще понятие ранга, и желание правильно ранжировать явления природы и общественной жизни естественно. Недаром первый опыт рейтингования top-персон произвел еще ренессансный папа Юлий II. 12 мая 1504 года (то есть ровно - день в день - за пять веков до мистера Хлебникова, который таким образом удачно встал на юбилейную вахту) ватиканская канцелярия составила "Top-30" - рейтинг тогдашних владетельных особ от германского императора до феррарского герцога. Как и сегодня, не все отрейтингованные согласились с предложенным порядком, причем Ватикан - не в пример "Форбсу" - эти разногласия аккуратно зафиксировал. Король Англии с рейтингом N7 оспаривал более высокие места в "Top-30" у королей Испании, Арагона и Португалии, отчего в документе значилось "Rex Angliae, cum tribus discors praedictis"(Король Англии, оспаривающий трех предыдущих (лат.)). Сегодня раздор опять исходит с Британских островов - "N47, Plato Elenin cum multis discors praedictis",(N47, Платон Еленин, оспаривающий многих предыдущих (лат.)) полагая, что нарисованные ему 625 млн долларов - это мало.

Тем не менее начинание Юлия II было чрезвычайно полезным. Оно позволило существенно упорядочить дипломатическую практику и избежать многих ненужных споров о первенстве. Если бы в России слово "протокол" ассоциировалось бы в первую очередь не с ведомством т. Устинова, но с блестящим церемониалом, разработки "Форбса" были бы полезны, позволяя четко организовывать официальные мероприятия: "Входит Абрамович. Трубы и литавры. Входит Вексельберг. Трубы и литавры" и так далее по нисходящей.

Кроме рейтингов конвенциональных, то есть базирующихся прежде всего на общем согласии ради общего удобства, а вовсе не на каких-то объективных показателях силы и величия (ведь невозможно же было все время перетасовывать Юлиевы "Top-30" в зависимости от того, кто возвысился, а кто ослабел), есть, конечно, и рейтинги, претендующие на объективность сравнения и тем самым на познавательную полезность - "А для низкой жизни были числа, // Как домашний, подъяремный скот, // Потому, что все оттенки смысла // Умное число передает". Скотопромышленники из "Форбса" объявили себя как раз поставщиками таковых умных числ.

В случае, когда исходным материалом для рейтингования являются объективные показатели (размеры уставного капитала, соотношения забитых и пропущенных мячей, турнирные результаты, активы и пассивы, доходы и убытки etc.), умное число действительно может передавать важные оттенки смысла, и таковые рейтинги вполне даже и ценятся. Куда хуже получается, когда строгие количественные "топы" составляются на основе нестрогих приблизительных суждений - тут рисование от балды является во всей силе и величии. Как-то мне и самому довелось поучаствовать в таком процессе в качестве эксперта. Мне приносили анкеты, на основе которых исчислялись 100 самых влиятельных политиков России. Влиятельность предлагалось оценивать по десятибалльной шкале (как это делать без специальной выучки, я до сих пор не знаю), поэтому шкала явочным порядком была мною сужена вдвое, а оценки лепились в последний момент от балды и на коленке. Не уверен, что мои коллеги-эксперты делали это сильно другим образом. Так рождались сенсационные рейтинги.

Однако, хотя качество исполнения оставляло желать, хотя бы цель представлялась отчасти осмысленной. Политик подобен банку или акциям - в том смысле, что в него вкладываются, и если можно рейтинговать хозяйственные активы, то допустимо делать это и с активами политическими. В случае же со 100 крупнейшими личными состояниями прагматика рейтингования глубоко непонятна. Вкладываться в их личные состояния я по определению не могу, почетной расстановкой богачей специальные казенные ведомства занимаются - и что мне Гекуба? Если речь идет о специальном ранжировании классовой ненависти, так этим делом вполне можно заниматься и без мистера Хлебникова - была бы охота.

Единственным привлекательным мотивом тут может быть абстрактная тяга к знаниям - кто сколько стоит в абсолютных цифрах. Проблема лишь в том, что эти абсолютные цифры показывают цену на дрова - и не более того. Не будем уже говорить, что в российских условиях, когда большинство активов крайне малопрозрачно, невозможно сколь-нибудь точное знание того, кто на самом деле чем владеет и сколько это стоит. Знай реально мистер Хлебников все надежные схемы и все многозвенные цепочки с подставными лицами, он был бы гением и прожил бы недолго - тогда как он чудно здравствует, чего ему и впредь мы все желаем. Но даже в условиях идеальной прозрачности, недостижимой и на светлом Западе, исчисление наткнется на принципиально нерешаемую проблему - разные активы имеют разную ликвидность и в этом смысле несравнимы. Вопрос "Кто сколько стоит?" в грубой форме означает "Сколько можно выручить денег за имение г-на N.?". Желающим возбуждаться от хлебниковских оценок можно предложить оценить собственное имение. Не для того, чтобы сравняться с Р. А. Абрамовичем или Е. Н. Батуриной - скорее всего его размер будет меньше, а чтобы понять, сколь сложно прикинуть ликвидную стоимость всего лишь собственной дачи, квартиры и машины. Поскольку же крупные личные имения, как правило, обладают более сложной структурой, подсчет тем более усложняется. Единственный смысл форбсовых исчислений - относительный. Из сенсационного рейтинга можно узнать, что, допустим, М. М. Фридман сегодня существенно богаче, допустим, В. А. Гусинского. С одной стороны, кто бы сомневался, с другой стороны - не самый убедительный довод для классовой ненависти.