Когда МВФ ругает российское правительство за медлительность в проведении реформы банковской системы, а правительство пишет очередную многостраничную концепцию ее развития, предполагается, что и реформаторы, и их критики четко представляют себе предмет. Однако после бесед с банкирами Екатеринбурга, одного из самых насыщенных и динамичных региональных банковских рынков страны, эта уверенность исчезает. Банковская система России и представления властей предержащих о ней существуют в разных плоскостях, и точек пересечения у них немного.

Чиновники на переговорах о вступлении в ВТО пекутся о защите нашего рынка от западных финансовых грандов, а между тем уже треть ссудной задолженности реального сектора - иностранного происхождения. И сформирована эта задолженность за счет прямых трансграничных кредитов зарубежных банков без всякого нашего членства в ВТО.

Председатель Уральского банка Сбербанка России Владимир Черкашин: "Здесь идет борьба федерального масштаба, особенно что касается ритейла и кредитования населения. Напряжение на рынке пластиковых карт чрезвычайно высокое. Крайне сильна и конкуренция за персонал"

ЦБ боится, что нынешний кредитный бум плохо кончится, и всячески навязывает банкам переход на якобы более строгие международные стандарты финансовой отчетности, при том что кредитная политика наших банков-лидеров - архиконсервативная даже по мировым меркам, а процент невозвратов микроскопически мал.

Правительство выступает за скорейшую концентрацию банковской системы и упрощение ее структуры, тогда как сейчас на местах заемную активность проявляют десятки предприятий второго эшелона с оборотами 20-100 млн долларов, которые просто физически не могут быть окучены западными или столичными банковскими тяжеловесами. Сама жизнь указывает на необходимость сохранения широкого слоя устойчивых региональных банков, работающих на локальном рынке, учитывающих специфику местной клиентуры и местных условий.

Список традиционных кабинетных представлений и забот, опрокинутых в ходе нашего полевого исследования, можно продолжать долго. Но, пожалуй, пора дать слово самим банкирам.

Тяжелое детство

Рассказывает Владимир Черкашин, председатель Уральского банка Сбербанка России: "Свердловская область - это единственный регион, не считая Москву и Санкт-Петербург, где существует сверхнапряженная банковская конкуренция, все время растет количество инорегиональных банков, и это понятно - здесь очень высоки концентрация промышленных клиентов и уровень доходов населения. В то же время здесь много самостоятельных банков, которые пережили 1998 год практически без потерь". По доле местных банков и их филиалов в регионе - она составляет 60% - Свердловская область занимает четвертое место в стране после Москвы, Дагестана и Татарстана. По количеству самостоятельных банков, входящих в 200 крупнейших по чистым активам по рейтингу журнала "Эксперт", Екатеринбург опережает Санкт-Петербург и уступает только столице. Доля местных банков в совокупном кредитном портфеле Свердловской области близка к 50% (18 из 40 млрд рублей; четверть регионального кредитного портфеля приходится на Сбербанк) - еще один индикатор силы местной банковской системы. Правда, доля эта неуклонно снижается - еще в 2000 году три из четырех рублей ссудной задолженности приходились на местные банки.

"Здесь идет борьба федерального масштаба, особенно это касается ритейла и кредитования населения, - продолжает Владимир Черкашин. - Напряжение на рынке пластиковых карт чрезвычайно высокое. Также крайне сильна конкуренция за персонал".

Генезис сильной региональной банковской системы на Урале до сих пор до конца не прояснен. Некоторые банкиры склонны объяснять устойчивость и жизнеспособность местных банков закалкой, полученной ими в начале 90-х годов. "Так как в регионе сконцентрированы предприятия ВПК и тяжелой промышленности, то спад производства, доля бартерных и прочих безденежных расчетов здесь были особенно велики, - говорит управляющий екатеринбургским филиалом банка "Уралсиб" Вячеслав Григорьев. - Банков было много, а денег очень мало. Ни на какие даровые бюджетные либо нефтяные финансовые потоки здесь никогда не приходилось рассчитывать. Это вынуждало банки быть технологичными, диверсифицированными, эффективными, выживать в тяжелейшей макроэкономической обстановке. Тяжелое детство дало закалку - в кризисном 1998 году никто из крупных региональных игроков не обанкротился, не ушел с рынка (хотя о приостановках платежей на срок до нескольких недель помнят банковские аналитики. - 'Эксперт'). Есть еще и субъективный фактор - политика руководства территориального управления ЦБ. Оно подходило всегда очень жестко и крайне ответственно к утверждению кандидатур руководителей коммерческих банков".

Управляющий екатеринбургским филиалом банка "Уралсиб" Вячеслав Григорьев: "Тяжелое детство дало местным банкам закалку - в кризисном 1998 году никто из крупных региональных игроков не обанкротился, не ушел с рынка"

А после кризиса в регион началось форменное нашествие крупнейших московских банков - филиалы открыли Альфа-банк, МДМ, Внешторгбанк, Банк Москвы, Газпромбанк (следом за ними потянулись и иностранцы). Они стали активно перетягивать на себя лучшую клиентуру, тем более что начали оживать крупнейшие металлургические и машиностроительные предприятия.

Конкуренция на рынке частных вкладов в регионе исключительно высока, доля вкладов в Сбербанке не превышает 50% (в целом по стране - 62%) и продолжает расти - три года назад на местные структуры приходилась только треть вкладов. Банки отчаянно сражаются за клиентов, используя в основном ценовые методы конкуренции, устанавливая ставки по депозитам на два-три пункта выше среднерыночных. "Рейтинги надежности практически не принимаются вкладчиками во внимание, - говорит Вячеслав Григорьев. - Люди развращены высокими ставками и отсутствием опыта банкротств и потери вкладов в 1998 году. Склонность к сбережениям, выраженная отношением вкладов к доходам населения, в регионе очень высока. Поэтому я считаю, что введение системы страхования вкладов мало что изменит в раскладе сил на нашем рынке. Люди слишком завязаны на уровень ставок, имиджевые вещи и просто удобство, близость к дому или работе того или иного банка".

Такая ситуация, вообще говоря, характерна для зрелого, насыщенного и устойчивого рынка банковских услуг. Прошлогоднее исследование "Эксперта", посвященное изучению поведения российского среднего класса на рынке сбережений в 20 крупнейших городах страны, не выявило значимого влияния удобного местоположения банка на привязанность к нему частных клиентов.

Генеральный директор екатеринбургского банка "Гран" Дмитрий Коцюба: "Если раньше в конкурентной зоне у меня был один корпоративный клиент из четырех, то теперь - три из четырех. Они обслуживаются помимо моего банка еще и в филиалах москвичей и в любой момент могут уйти туда окончательно, несмотря на мои более гибкие условия работы"

В секторе корпоративной клиентуры специфика конкуренции зависит от размера заемщика. Результатами своего сканирования рынка делится Александр Парамонов, управляющий екатеринбургского филиала Альфа-банка: "Крупные корпоративные клиенты не ограничиваются в своем бизнесе областью, а ведут трансроссийскую или даже транснациональную деятельность, но центры принятия решений либо ключевые производственные активы у них находятся здесь. Их обслуживают всего четыре-пять банков. Прежде всего это Сбербанк. Примерно на второй позиции стоим мы с кредитным портфелем порядка 330 миллионов долларов (95 процентов которого приходится на крупнейших клиентов). Дальше идут филиалы Газпромбанка, ВТБ и местный Уральский банк реконструкции и развития (УБРиР). Другие местные банки работают с отдельными, традиционными для них крупными клиентами. Например, 'ВСМПО-Ависма' исторически работает с Уралвнешторгбанком, а нижнетагильский Тагилбанк традиционно обслуживает Нижнетагильский металлургический комбинат. В среднем сегменте (годовой оборот клиента до 50 миллионов долларов, бизнес не выходит за пределы Свердловской области) конкуренция наиболее остра, так как на этой поляне толкаются локтями все банки. Здесь не работает преимущество возможных больших сумм кредитов".

Факт роста конкуренции со столичными филиалами за растущий слой средних заемщиков отмечают и представители местных банков. "Если раньше в конкурентной зоне у меня был один корпоративный клиент из четырех, то теперь - три из четырех, - сетует Дмитрий Коцюба, генеральный директор екатеринбургского банка 'Гран'. - Они обслуживаются помимо моего банка еще и в филиалах москвичей и в любой момент могут уйти туда окончательно, несмотря на мои более гибкие условия работы и не такие жесткие, как у столичных филиалов, требования при получении кредитов. Сейчас кредитные заявки предприятия сразу направляют в три-пять банков. Москвичи выдавливают местные банки в операции с компаниями следующих эшелонов, с меньшими оборотами и с большим риском кредитования. Причем выдавливают не качеством работы, не скоростью платежей, не отношением к клиенту, а исключительно ресурсными возможностями. У них ресурсы и больше, и дешевле. Мы формируем свои пассивы здесь, они дороже (про бюджетные бесплатные потоки тут никто вообще не слышал - это там шоколадная жизнь, до обеда поработал - и домой), поэтому москвичи могут предлагать крупные кредиты заметно дешевле, чем мы. Полпроцента-процент еще можно отбить на личном отношении и истории взаимодействия с клиентом, больше - уже нет".

Председатель правления СКБ-банка Михаил Ходоровский: "Кредитный бум последних двух лет привел к тому, что старый стереотип - во чтобы то ни стало жить на свои, ни в коем случае не идти на поклон к банкирам, которые жируют на народной беде, - уже практически разрушен"

Впрочем, пока на рынке не тесно. Предприятия региона только начинают по-настоящему предъявлять спрос на кредиты. "Банки раскочегарились, - говорит аналитик Уралвнешторгбанка Даниил Сандлер. - Они дергаются, они соревнуются. Скорее друг с другом, чем за рынок. Рынок готов переварить много игроков, огромные суммы".

Характерно, что предприятия почувствовали вкус к кредитам, перестали относиться к банковским займам как к чему-то исключительному, стали понимать, что при грамотном использовании займы - это дополнительный рычаг развития, а не спасительная соломинка перед кризисом. "Кредитный бум последних двух лет привел к тому, что старый стереотип - во чтобы то ни стало жить на свои, ни в коем случае не идти на поклон к банкирам, которые жируют на народной беде, - уже практически разрушен, - размышляет председатель правления СКБ-банка Михаил Ходоровский. - Директора предприятий видят в кредите цивилизованный способ расширения масштабов и повышения эффективности своей деятельности. С другой стороны, все сегодня понимают, что просто взять в банке деньги и исчезнуть с рынка - это не есть хорошо. Мы прошли этот период. Сейчас это уже нонсенс. Когда же появится закон о кредитных бюро, риски мошенничеств еще снизятся".

Эту точку зрения разделяет и глава представительства Международного Московского банка (ММБ) в Екатеринбурге Вадим Черепанов: "Все заметнее изменения в головах собственников не только крупного, но и среднего бизнеса. Они все больше выбирают прозрачный, понятный бизнес, все меньше прячут активы и финансовые потоки".

Анатомия кредитного бума

Аналитик Уралвнешторгбанка Даниил Сандлер: "Банки раскочегарились, они дергаются, они соревнуются. Скорее друг с другом, чем за рынок. Рынок готов переварить много игроков, огромные суммы"

Какого же рода спрос на кредиты предъявляют предприятия? Каков характерный тип заемщика?

Что касается крупнейших экспорториентированных компаний региона, то с ними все ясно - львиную долю заемных ресурсов они формируют на Западе. 52% валового регионального продукта Урала дает металлургия, живущая в основном за счет экспорта. Весь металлургический крупняк основной объем средств привлекает на международном рынке."С 2001 года начала разворачиваться конкуренция за крупных корпоративных клиентов напрямую с иностранными банками, когда у тех появились первые кредитные 'лимиты риска' на Россию, - вспоминает Владимир Черкашин из Сбербанка. - Так совпало, что к этому времени произошли заметные изменения в лучшую сторону в формате собственности и уровне прозрачности многих крупнейших российских компаний. Не надо забывать и о том, что нашим крупным компаниям, закупающим оборудование за рубежом, предлагаются специальные крайне выгодные условия финансового сопровождения таких сделок". Впрочем, конъюнктура международных рынков капитала - вещь весьма изменчивая, так что, возможно, самые сладкие корпоративные клиенты потеряны для наших банков не навсегда. "Пока у иностранцев кредит дешевле, длиннее, - говорит глава и владелец Банка 24.ру Сергей Лапшин. - Дешевле, потому что беспрецедентно низкая ставка ФРС США. Как только они начнут ее поднимать, они вызовут подъем ставок на многих мировых рынках. Но рубль еще долго будет по своим процентным ставкам падать, нет такой уж очень сильной привязки к ставкам ФРС. Поэтому через некоторое время процентные ставки в российских банках будут не хуже, а может быть, даже лучше, чем в иностранных банках. И сроки заимствования - как только заработает система страхования вкладов, буквально через два-три года - существенно удлинятся".

Пока же нашим банкирам в качестве ключевых клиентов и заемщиков достается в основном второй эшелон - предприятия с оборотами 20-100 млн долларов в год, с большими рисками кредитования. При этом доля крупных кредитов и крупных клиентов сокращается. Это говорит о расширении базы заемщиков за счет среднего бизнеса. "Предприятия эти довольно капризны, - сетует Александр Парамонов из Альфа-банка, - избалованы широким предложением банковских услуг, зачастую перекредитованы, у них, как правило, нет доступных залогов, и они зачастую не отвечают нашим строгим критериям по риску".

Глава представительства Международного Московского банка в Екатеринбурге Вадим Черепанов: "На фоне цветущей макроэкономической конъюнктуры наши клиенты часто впадают в состояние эйфории и их бизнес-планы содержат прогнозы расширения их рынков в ближайшие пять-семь лет теми же темпами, которые наблюдались в последние два года. Приходится остужать такие горячие головы"

- Когда же предприятия успели закредитоваться? - удивляюсь я. - Ведь еще пять лет назад царил тотальный бартер, предприятия расплачивались женскими панталонами и томатной пастой.

- Из бартера, из "серых" схем все за последние три-четыре года ушли. Надеюсь, уже безвозвратно. Общение с банками тоже дисциплинирует и воспитывает в смысле стройности и прозрачности финансовых потоков. Все меньше и меньше остается крупных предприятий, держащих при себе карманные банки для специфических, доверительных целей. Но и такие компании наибольший объем банковских и финансовых услуг предпочитают уже получать на общих условиях, на открытом рынке. Ведь из реального "белого" оборота складывается лимит кредитования. Залоговые средства также должны висеть не на каких-то третьих компаниях, в тени, а быть нормально зарегистрированы и отражены в балансе заемщика.

Соотношение инвестиционных кредитов и кредитов под оборотные средства составляет примерно 1:15. Но эта цифра не должна вводить в заблуждение, так как традиционная практика заключается в направлении собственных средств на инвестиции, тогда как "оборотка" кредитуется в банках. Есть и чисто инвестиционные кредиты под проекты со сроком окупаемости до пяти лет. Обычно проработка таких проектов происходит в течение определенного времени - в плотном контакте банка и предприятия. Осуществляется тщательная экспертиза проектов, а зачастую и их корректировка.

Конечно, важнейшим конкурентным преимуществом банков помимо ассортимента и стоимости услуг, а также объемов располагаемых ресурсов является скорость работы с клиентом. "Проектное финансирование можно делать месяц, можно делать год, - говорит Александр Парамонов. - Решение по выдаче кредита от заявки до реального дебета со счета может длиться от трех дней до трех месяцев, реализация зарплатного проекта на предприятии тоже может занимать совершенно разные сроки. На рынке побеждает тот, кто работает не только качественно, но и быстро".

Валютная структура кредитов меняется заметно, причем иногда довольно парадоксальным образом. Рассказывает Вячеслав Григорьев из "Уралсиба": "В прошлом году каждый второй клиент у нас хотел получить кредит в евро - дорожавшей против доллара и рубля валюте. Мы стараемся отговорить их, по крайней мере тех клиентов, кто не занимается закупками в еврозоне. Конечно, нам-то формально было бы выгоднее кредитовать в дорожавшем евро, но мы не считаем дальновидным зарабатывать на банальном непонимании наших клиентов. Мы же не просто продавцы денег, но и финансовые консультанты. Мы стараемся помогать заемщикам повышать эффективность бизнеса, выстраивать дисциплину финансов предприятий и их прозрачность".

Управляющий екатеринбургским филиалом Банка Москвы Татьяна Есаулкова: "Мы руководствуемся принципом: лучше не выдать два хороших кредита, чем выдать один плохой"

Кредитная политика уральских банкиров крайне консервативная. "Мы руководствуемся принципом: лучше не выдать два хороших кредита, чем выдать один плохой", - говорит Татьяна Есаулкова, управляющий екатеринбургским филиалом Банка Москвы. Вадим Черепанов, ММБ: "Наш принцип - давать кредит только под бизнес, а не под залог. Мы стремимся к тому, чтобы нам не пришлось реализовывать залог. На фоне цветущей макроэкономической конъюнктуры наши клиенты часто впадают в состояние эйфории и их бизнес-планы содержат прогнозы расширения их рынков в ближайшие пять-семь лет теми же темпами, которые наблюдались в последние два года. Приходится остужать такие горячие головы".

Облигации как затратный PR

Мода на корпоративные займы как альтернативу банковскому кредитованию докатилась и до Урала. Между тем сами банкиры не советуют предпринимателям впадать в эйфорию от этой модели внешнего финансирования. Алексей Рябцев, вице-президент инвестиционного банка "Траст", считает, что реальной альтернативой банковским кредитам облигационные займы становятся для крупных компаний - с понятной структурой собственников и прозрачным бизнесом. Целесообразно выпускать займы на суммы от полумиллиарда рублей - тогда не так велики для эмитента накладные и комиссионные расходы. "При этом годовой оборот эмитента, - добавляет Вадим Черепанов из ММБ, - как правило, должен в три-четыре раза превышать размер эмиссии".

"Облигационные займы - заложники конъюнктуры рынка, ставки весьма подвижны в отличие от процентных ставок за кредит, - говорит Вячеслав Григорьев из 'Уралсиба'. - Так, во втором полугодии прошлого года ставки заимствований значительно выросли, тогда как стоимость кредитов продолжила плавно снижаться. В результате образовался огромный навес намеченных и даже уже зарегистрированных, но неразмещенных выпусков. А самый крупняк - СУАЛ, УГМК - привлекли западные деньги. Хотя безусловным плюсом облигационных займов является отсутствие залогового обеспечения".

Главным скептиком оказался Владимир Черкашин, глава местного Сбербанка: "Облигационные займы далеко не всегда получаются финансово эффективными для эмитента. Зачастую это скорее наработка опыта и демонстрация себя на открытом рынке, заявка на будущее. Итоговая ставка по займам с учетом всех комиссионных и накладных расходов, как правило, выше, чем по кредиту заемщику той же категории риска. Тем более размещаться на три года при устойчивой тенденции снижения процентных ставок по рублям не кажется рациональным. Да и подготовка займа занимает, как правило, около полугода, так что он не может покрыть горячий дефицит средств. Надо также учитывать, что условия облигационного займа по сравнению с банковским кредитом жестче. Пролонгация, как у кредита, невозможна, плюс гораздо более жесткие требования к открытости и прозрачности бизнеса. Скорее, облигационный заем - это шаг в долгосрочной стратегии позиционирования бизнеса как публичной компании с перспективой выхода в дальнейшем на IPO".

Этот загадочный скоринг

Глава и основной владелец Банка 24.ру Сергей Лапшин: "Пока у иностранцев кредит дешевле, длиннее. Дешевле, потому что беспрецедентно низкая ставка ФРС США. Как только они начнут ее поднимать, они вызовут подъем ставок на многих мировых рынках. Но рубль еще долго будет по своим процентным ставкам падать. Поэтому через некоторое время процентные ставки в российских банках будут не хуже, а может быть, даже лучше, чем в иностранных банках"

Потребительское кредитование на Урале вообще и в Екатеринбурге в особенности развивается колоссальными темпами. Возможно, еще и потому, что это очень торговый город. Отовариваться сюда приезжают люди из Челябинска, из нефтяных тюменских городов, из соседних областей. Здесь крупнейший на Урале китайский рынок.

Особенно большим спросом пользуются "магазинные" экспресс-кредиты без залогового обеспечения на приобретение бытовой техники, аудио- и видеоаппаратуры. Между тем сами банкиры не столь уж единодушны в оценках перспективности этого направления бизнеса. По неофициальным оценкам, у первопроходцев "магазинного" кредитования, "Русского стандарта" и Первого О.В.К., доля проблемных розничных кредитов достигает 10%. Пока это компенсируется сверхвысокой ставкой и притоком новых заемщиков, но непонятно, как долго это будет продолжаться. Скептики - и мне близка их позиция - называют рынок розничных кредитов не иначе как пирамидальным, а все системы экспресс-проверок кредитоспособности частных заемщиков (так называемый скоринг) - чистой воды симуляцией.

Я поделился своими сомнениями с банкирами: для меня скоринг - какая-то загадочная вещь. Никто пока толком не объяснил мне, что это такое. На прямые вопросы банкиры начинают закатывать глаза и говорить что-то расплывчатое о крутых американских методиках. Но, по-моему, вся процедура проверки розничного клиента перед продажей ему каких-то товаров в кредит сводится к банальной "пробивке" паспорта человека через базы данных МВД или собственную службу безопасности.

Вот что я услышал в ответ.

Дмитрий Коцюба, "Гран": "В том-то все и дело, что все скоринговые методики - западные, они не рассчитаны на ментальность нашего человека, у которого культура кредитования совсем другая. Часть людей ведь берет кредит, вообще не предполагая его возвращать или обслуживать. Или включит человек телевизор, а там ему опять об олигархах, которые ограбили народ, он психанет и раздумает платить свою трудовую копейку банковским олигархам. И все, он уже с собой договорился - а это ведь самое главное. Я уже не говорю о просто мошенниках. Ведь банки не обмениваются черными списками, и это для лихих людей просто рай. По одному и тому же левому паспорту мотайся по городам да бери кредиты. Масса случаев, когда покупают что-то в кредит - и немедленно тут же стоят за углом, продают вещь за полцены. Без денег купил, за деньги продал - нормально!"

Управляющий екатеринбургским филиалом Альфа-банка Александр Парамонов: "Предприятия второго эшелона довольно капризны: избалованы широким предложением банковских услуг, зачастую перекредитованы, у них, как правило, нет доступных залогов, и они зачастую не отвечают нашим строгим критериям по риску"

Даниил Сандлер из Уралвнешторгбанка был еще более категоричен: "С помощью скоринга можно выдавать потребительские кредиты с тем же успехом, как и с помощью петтинга. На самом деле все риски загоняются в ставку. Выше ставка - проще анкета".

Впрочем, были и более сдержанные оценки. "Это можно считать пирамидальной политикой, а можно считать политикой широкого вовлечения населения в операции с банками, - говорит Владимир Черкашин из Сбербанка. - В ближайшие два года практически обеспечены высокие темпы роста зарплат, уровень реальных доходов не снизится. Так как розничные кредиты краткосрочные, три-шесть месяцев, то системных рисков здесь для банков я не вижу".

Сергей Воробьев, вице-президент УБРиР: "Скоринг-система - это своего рода фильтр, призванный в первую очередь отсеять тех заемщиков, которые изначально не собираются возвращать кредит. Они вычисляются путем определенной комбинации ответов на вопросы анкеты. Когда человек заведомо врет, заполняя анкету, это достаточно легко определить. Что касается 'Русского стандарта', то я не стал бы оценивать цифры его невозврата по потребительским кредитам как нечто форс-мажорное. Ребята первыми запустили эту машинку, возможно, они сами тестируют, как она будет вести себя на более или менее серьезных рисковых оборотах, чтобы посмотреть, какие критически факторы влияют".

Впрочем, в УБРиР разработали свою схему выхода на рынок потребительского кредитования. Рассказывает вице-президент банка Антон Соловьев: "Мы выходили на рынок осторожно, в омут с головой не бросались. Первичный риск выхода на рынок переложили на страховую компанию РОСНО, у нас все потребительские кредиты застрахованы. Если вы проходите у нас успешно скоринговую процедуру, мы вас страхуем в РОСНО от невозврата кредита. Даже не вас - мы себя страхуем от невозврата кредита. Ну и, естественно, вы, как заемщик, нам заплатите за эти услуги. Когда репрезентативная выборка заемщиков будет набрана, будет смысл начинать разговор о переводе чистых рисков на себя".

Рынок потребительского кредитования за два последних года утроился. Самые консервативные прогнозы на этот год - рост в полтора раза, с 11 до 17 млрд долларов. И все равно это будет лишь около одной десятой совокупного кредитного портфеля и не более 3% ВВП - микроскопические масштабы не только для стран с развитой финансовой системой, но и для многих переходных экономик. Понятно, что истинный размер рисков и адекватность применяемых нашими банками моделей риск-менеджмента на розничном рынке выявится не ранее первого серьезного кризиса на этом рынке.

Мир прогнется под нас

Вице-президент инвестиционного банка "Траст" Алексей Рябцев: "Реальной альтернативой банковским кредитам облигационные займы становятся для крупных компаний - с понятной структурой собственников и прозрачным бизнесом. Целесообразно выпускать займы на суммы от полумиллиарда рублей"

Каков облик банковской системы Екатеринбурга образца 2008 года? Удастся ли местным банкам выжить под натиском столичных? Вопрос далеко не праздный и неоднозначный. "Объективно все ныне независимые местные банки сейчас стоят на продажу, - говорит Дмитрий Коцюба из банка 'Гран'. - Они работают пока еще относительно успешно в своих нишах, но от процесса консолидации никуда не уйти. С крупным капиталом невозможно бороться. Все покупается и продается - стоит только вопрос цены. Мы делаем все, что можем. У меня в банке коэффициент работающих активов составляет порядка 80 процентов - это неслыханно по консервативным московским меркам. Они меня считают сверхрискованным банком. Почему? Непонятно. У нас только обеспеченные кредиты, просрочки нет вообще. Конечно, иногда бывает напряженка с ликвидностью, но доходность на капитал порядка 50 процентов годовых мы делаем уверенно. Мы крепкие, профессиональные середнячки с активами чуть более двух миллиардов рублей и двумястами человек работающих - таких много по стране. И если нас не будет, это плохо прежде всего для клиентов. Крупняк так носиться с клиентом, так въезжать в его проблемы, как мы, никогда не станет. Прокредитуют, но нахамят, потеряют что-то. Это уж наверняка".

Впрочем, мы встретили банкира, который такие настроения воспринял со снисходительной ухмылкой. "Когда мне говорят, что придет сюда Москва, я говорю: да сколько она сюда уже идет, хоть пусть вся сюда залезет, какая разница, - горячится глава Банка 24.ру Сергей Лапшин. - У нас процентов пять людей пользуются постоянно банковскими услугами, а в Европе - до 90 процентов. Я общался со своим знакомым замдиректора птицефабрики, он говорит, что потребление яйца в Европе по отношению к потреблению у нас составляет плюс 15 процентов. То есть, конечно, у нас еще есть потенциал роста рынка, но совсем небольшой. А когда мы видим потенциал роста в десять-пятнадцать раз, тут места хватит и местным банкам, места хватит и москвичам, и буржуи придут - всем места хватит".

Вице-президент УБРиР Сергей Воробьев: "Скоринг-система - это своего рода фильтр, призванный в первую очередь отсеять тех заемщиков, которые заведомо не собираются возвращать кредит. Они вычисляются путем определенной комбинации ответов на вопросы анкеты"

Реформа закончена. Забудьте

Как это ни странно, некоторые банкиры невысоко оценивают значимость системы обязательного страхования депозитов, которая заработает в будущем году. "Есть страны, например Австралия и Новая Зеландия, в которых отсутствует система страхования, но и банки, и вкладчики прекрасно себя чувствуют, - говорит Вячеслав Григорьев из 'Уралсиба'. Обычно системы страхования вкладов за рубежом вводились сразу после крупных банковских кризисов, как, например, в США в 1933 году. У нас, возможно, имело смысл ввести эту систему в 1999-м, но сейчас необходимость в ней практически отпала. И она ничего не изменит. Время лечит гораздо лучше всяких гарантий, дефолт и банковские банкротства 1998 года уже практически стерлись из памяти вкладчиков. Кроме того, сейчас уровень взносов в систему гарантирования завышен, не соответствует тому микроскопическому уровню реальных банковских банкротств, который есть на рынке".

Новые требования по надзору в связи с введением системы страхования депозитов банкиры воспринимают как неизбежность. "Ежедневное выполнение обязательных нормативов? Хорошо, это можно понять, - говорит Антон Соловьев из УБРиР. - Но при этом необходимо, чтобы ЦБ начал работать как кредитор последней инстанции. Банкам нужна возможность регулировать краткосрочную ликвидность напрямую с ЦБ, а не только через рынок 'доллар-рубль'. При возникновении рыночного дефицита ситуация быстро схлопывается, взаимные лимиты на рынке МБК падают до нуля моментально, а никакого выхода на ЦБ для краткосрочной поддержки ликвидности нет. Вот смотрите, как поступили в Казахстане. Там вместе с введением системы гарантирования вкладов ввели законодательный предел максимальной величины ставки. Также там отсутствует возможность досрочного отзыва депозита. Кроме того, в Казахстане гораздо четче и жестче нормативная база по кредитным залогам".

Вице-президент УБРиР Антон Соловьев: "Необходимо, чтобы ЦБ начал работать как кредитор последней инстанции. Банкам нужна возможность регулировать краткосрочную ликвидность напрямую с ЦБ, а не только через рынок 'доллар-рубль'"

И все-таки общий настрой от общения с ведущими финансистами столицы Урала - позитивный. "В целом, если говорить о развитии банковской системы, больше всего меня радует постепенный отказ от пестования всякого рода уполномоченных банков, получавших ранее от государства, федерального или местных бюджетов те или иные нерыночные преференции, - говорит Александр Парамонов из Альфа-банка. - У назначенных приближенных наступало ожирение мозгов, но с ними очень трудно было конкурировать. В результате развитие всего банковского рынка сильно тормозилось, оно имело совершенно искаженные ориентиры. Конкуренция шла не за клиента, а за бесплатные административные гешефты, за место поближе к бюджетной кормушке. К счастью, эти времена уходят в прошлое. И это дает основание надеяться: постепенно мы сможем достичь эффективности работы западных банков".

Похоже, банковская реформа в России все-таки состоялась - но не по спущенному сверху плану чиновников, а в реальной бизнес-практике крепких региональных банков. Банковская реформа "сверху" произошла в 1988 году, когда вместо централизованной кредитно-эмиссионной системы была создана двухуровневая банковская система рыночного типа. Все остальные действия и ЦБ, и коммерческих банков были просто работой, отстраиванием системы надзора и регулирования с одной стороны и самоорганизацией рынка - с другой. Это не значит, что такая работа закончена. Есть приличный список узких мест, которые следует расшить и ЦБ, и законодателям для нормальной деятельности банковской отрасли. Есть резервы повышения эффективности работы и у самих банков. Только, если не жонглировать терминами, слово "реформа" к этой повседневной работе не имеет никакого отношения.