Турецкое кино -- вещь в глазах мировой общественности чрезвычайно раритетная, за пределами Турции практически невиданная, известная разве что отпетым синефилам. Между тем мало существует столь же кинематографичных стран. Проходящая по Босфору граница между Европой и Азией делит Турцию не просто по географическому принципу; две цивилизации смешиваются здесь на каждом шагу, образуя удивительный культурный плавильный котел. Видимо, различать это лучше удается со стороны -- чем и занимается Фатих Акин, тридцатилетний представитель турецкой диаспоры в Германии, один из самых талантливых молодых европейских режиссеров. Его фильм "Головой об стену", получивший на последнем Берлинале "Золотого медведя", а теперь выходящий в российский прокат, -- попытка взглянуть на Турцию, причем взглянуть как изнутри, так и снаружи. Да и на Европу вообще -- непоправимо зараженную мультикультурностью, но испытывающую страшную ностальгию по прежней цельности, по четким, оставшимся в прошлом границам.
Главный герой фильма -- сорокалетний Чаит, турок, вот уже лет двадцать обитающий в Германии, -- пример на редкость удачной ассимиляции. Сорокалетний убежденный панк, даже внешне похожий на какого-нибудь Игги Попа, ночами он собирает пустые бутылки в клубе, днями отсыпается в своей убогой квартирке, а по вечерам буянит в барах. Турецкий он практически забыл и в целом являет собой идеальный пример типичного европейского маргинала -- асоциального, не имеющего специфической национальной принадлежности. Неопределенная тоска заставляет его направить автомобиль на полном ходу в стену; Чаит оказывается в клинике для самоубийц, где на него сваливается крайне своеобразное личное счастье -- юная суицидальная турчанка, отчаянно стремящаяся отсоединиться от своей дружной традиционной восточной семейки. Отсоединиться хотя бы с помощью фиктивного брака с первым подвернувшимся под руку турком.
Чаит хочет избавиться от опостылевшего одиночества. Сибел (ее гениально играет Сибел Кекилли, которую Акин отыскал в порноиндустрии) -- обрести личную и сексуальную свободу. Фильм превращается в фарс, переполненный на редкость злым издевательством над восточными традициями. Вот седобородый патриарх -- отец семейства со слезами на глазах благословляет молодых ("Никто не должен стоять на пути подлинной любви!"), а те еле сдерживают неприличный хохот. Вот принаряженный в смокинг немолодой панк с недоумением приплясывает под национальные напевы, пытаясь изображать счастливого жениха, примерного турецкого мужчину в главный момент своей жизни.
Впрочем, издевательства вскоре кончаются -- как и этнографическая комедия в духе Иоселиани. Попытка безболезненно соединить две культурные традиции не удается, фальшивая идиллия оборачивается катастрофой. Убийство, тюрьма, наркомания, мучительное возвращение на забытую родину -- персонажи фильма колесят по кругам своего ада в тщетных попытках заново обрести душевный мир и друг друга. Мораль очевидна: стены, разделяющие Европу, не исчезли. Они просто стали невидимыми, что в некотором смысле даже опаснее: разглядеть их сложно, но боль от столкновения с ними все та же. Об эти невидимые стены и бьются головой герои Фатиха Акина, разбивая себе лбы и жизни.
