Как и вся прочая дальневосточная экзотика, в изобилии закупленная российскими прокатчиками к началу нового киносезона, фильм братьев Пэнг (самых, пожалуй, модных режиссеров Таиланда) снабжен индексом 2. У западного зрителя эта цифра обычно ассоциируется со зрелищем вторичным и в некотором роде второсортным, с жадной продюсерской стратегией выкачивания сиквелов и приквелов из однажды найденного хитового сюжета. Однако восточное кино играет по другим правилам, и здесь добавленная к названию цифра - одновременно и гордая печать режиссерского перфекционизма, и нехитрая маркетинговая уловка. Сюжет последующей части зачастую не имеет ни логических связей, ни общих актеров с предыдущими историями - но можно быть уверенным, что все спецэффекты и находки режиссера присутствуют здесь в удвоенных (или утроенных) дозах.
Второй "Глаз" - типичный пример такого улучшенного и исправленного кино. С первым фильмом (который, кстати, тоже шел в нашем прокате, хотя и без особого успеха) он соотносится примерно так же, как, скажем, "Ребенок Розмари" Поланского с какой-нибудь сатанинской поделкой Джесса Франко. Точкой соприкосновения обеих картин оказывается всего лишь атрибут, "страшная деталь" - чудесный глаз героини, способной различать в ночном сумраке силуэты мертвых душ, спустившихся в наш мир в поисках новых тел (или еще по каким-то своим надобностям). В остальном "Глаз-2" - это совершенно самостоятельная история, изящно соединяющая нехитрые и стандартные трюки японских "кайданов" с западной традицией психодрамы.
Главным источником леденящих душу фантазмов здесь оказывается помутненное сознание беременной девушки Джои, вскоре после зачатия угодившей в окружение каких-то мрачных пепельно-серых фигур. Токсикоз и неудачи в личной жизни время от времени толкают ее к суициду - но безмолвные серые стражи непременно спасают будущую мать. Особенно старается некая усохшая дама, в которой Джои со временем узнает покойную жену своего экс-бойфренда, отца ребенка. А вскоре Джои открывается и вся страшная правда: оказывается, вокруг каждой беременной женщины стоят очереди призраков, так и норовящих забраться будущим матерям под юбку, - чтоб поскорей заселить новенькое тело младенца. Вдоволь побунтовав против такого порядка вещей, Джои в конце концов смиряется с судьбой - в финале мы видим ее, заботливо кормящую грудью реинкарнацию своей бывшей соперницы.
Собственно, фильм Пэнгов - это не что иное, как уже упоминавшийся "Ребенок Розмари", переснятый среднестатистическим восточным оператором-хоррормейкером. Треть материала снята поднятым выше человеческого роста "рыбьим глазом" (симуляция "скрытого наблюдения"); треть - лежащей где-нибудь в углу комнаты статичной камерой (все самое интересное оказывается не в фокусе, где-то на периферии кадра, как будто мы наблюдаем за героями из бельевого шкафа); треть - с вертлявой тележки (камера кружит по комнатам, словно ошалевший призрак). Уместным дополнением к этой охоте за привидениями служат многочисленные реалистические интермедии из жизни будущих мамаш. Психологические тренинги, лечебная физкультура, уроки пеленания и прочая предродовая буколика иронично оттеняют необузданный псевдояпонский макабр, спасая фильм от превращения в бесконечный сеанс утомительного спиритизма.
