Во-первых, удвоился объем реализации двухсот крупнейших промышленных компаний в долларовом выражении с 96,9 до 197,8 млрд долларов. Во-вторых, вдвое удлинился и сам список - теперь в нем уже не 200 промышленных, а 400 компаний всех отраслей экономики.

Единый знаменатель

Когда мы готовили первую публикацию рейтинга крупнейших компаний, мы уже сознавали ограниченность нашего проекта. Даже в такой супериндустриальной стране, как Россия, были не только промышленные гиганты, но и крупные сервисные компании. Достаточно лишь вспомнить о монополиях связи, транспорта. С тех пор вполне прочно встали на ноги банки, страховые компании, ИТ-индустрия, строительные корпорации, розничная торговля и т. д. Список одних лишь промышленных компаний попросту изжил себя.

И все-таки промышленным наш список изначально был не случайно и не из-за политэкономических догматов 30-х годов. Дело в том, что крайне сложно найти единый, наглядный экономический показатель, который бы позволил сопоставить компании разных сфер деятельности. Наши зарубежные коллеги чаще всего используют капитализацию (рыночную стоимость) компании. Этот показатель чудо как хорош, но ровно столь же и ущербен. С одной стороны, он применим к любой отрасли и оценить его довольно просто: берешь биржевые котировки и умножаешь на количество акций. Рейтинг можно составлять хоть три раза на дню. Но с другой стороны - кто берется утверждать, что тот же Microsoft можно продать за ту цену, которая следует из биржевых котировок? А сколько раз можно было наблюдать едва ли не кратное изменение котировок по пустячным, казалось бы, поводам. Даже при том что промышленность просто в силу своей природы - один из наиболее инерционных секторов экономики. Серьезные трансформации даже при наличии многомиллиардных инвестиций требуют не один десяток лет.

В России отрицательные качества капитализации вообще искажают результат до неузнаваемости. Во-первых, крупные компании в большинстве своем до сих пор не котируются. Достаточно сказать, что из 400 крупнейших компаний капитализацию оценить удалось только для 80. Во-вторых, если на бирже и удастся обнаружить котировки акций компании, то это отнюдь не означает, что они реально торгуются. Скажем, среди банков единственную blue chip имеет Сбербанк. А крупный завод, согласно котировкам, может стоить дешевле ларька в спальном районе.

Поэтому мы предприняли серьезные усилия, чтобы сконструированные нами такие показатели результатов деятельности непромышленных компаний были максимально содержательно близки к показателю объема реализации промышленных фирм - этим показателем мы успешно пользовались в течение десятилетия.

Удивительно, но ровно такая же идея в свое время пришла в голову составителям одного из наиболее популярных западных списков - Fortune-500. Нашим зарубежным коллегам потребовалось сорок лет для подготовки такого шага (Fortune-500 в этом году отпраздновал полувековой юбилей), нам - вчетверо меньше.

Казалось бы, и десятка лет многовато, если можно воспользоваться примером идущих впереди американцев. Ан нет. Еще пару лет назад такой шаг был бы обречен на неудачу. Почему? Это станет ясно из анализа особенностей сбора и обработки информации для рейтинга.

Экономика глазами статистика

В первую очередь хотелось бы провести грань между статистикой и Госкомстатом. При всем уважении к последнему, он пошел по пути наименьшего сопротивления. Как только стала очевидной потребность не только в общеотраслевых сопоставлениях, но и в информации по отдельным компаниям, Госкомстат стал собирать стандартную бухотчетность. А та, как известно, не столько отражает реальное состояние компании, сколько служит целям налогообложения. И дело даже не в том, что, оптимизируя налоги, компании рисуют довольно призрачные балансы. Это полбеды. При таком подходе у нас практически нет крупного бизнеса. Ведь балансы сдают отдельно холдинги (отражая столы-стулья центрального офиса и владение малопонятными ценными бумагами), отдельно - сотни причудливо связанных между собой "дочек", "внучек", "племянниц". Что же касается консолидированной отчетности, то ею никто, кроме инвесторов да порой прокуратуры, не интересуется.

Кстати, один из результатов такого подхода - довольно неожиданное утверждение, что у нас в экономике давно превалируют услуги. На самом деле это не так. В крупном бизнесе три четверти выручки по-прежнему дает промышленность (по госстатистике - чуть более четверти). Причина в том, что с официальной точки зрения львиная часть этих денег числится в торговле, так как проходит через торговые дома, управляющие компании, всякого рода ООО. Достаточно сказать, что даже НГК "Славнефть" числится предприятием оптовой торговли нефтепродуктами.

Впрочем, ругать Госкомстат за это - грех. Кому надо, тот разберется. Гораздо печальнее, что уже с этого года предприятия не отчитываются за количество занятых, и, соответственно, при ответе на вопросы нашей анкеты у них возникают определенные проблемы, к примеру, корректно указать число работников смогло чуть более половины из четырехсот опрошенных. Достигаются определенные успехи в "дебюрократизации" - со следующего года планируется прекратить централизованный сбор информации о финансовой деятельности компаний. Безумно мудрое решение.

Банки. Пожалуй, они представляли основную сложность при переходе от промышленного "Эксперт-200" к универсальному "Эксперт-400". После долгих споров мы еще несколько лет назад пришли к выводу, что наилучшим аналогом показателя объема продаж будет сумма процентных и непроцентных доходов банка. Именно по этому пути пошли и составители Fortune-500. Однако упомянутый показатель должным образом считается лишь в системе международных стандартов финансовой отчетности (IFRS или US GAAP). В российской отчетности его аналог может отличаться в два-три раза. А представительная выборка банков, ведущих отчетность по международным стандартам, сформировалась только сейчас. Все крупнейшие банки из первой тридцатки по активам оказались в поле нашего внимания и, за редким исключением, предоставили нам искомую информацию.

Возможно, некоторые скептики расценят участие в рейтинге банков в другой, международной системе бухгалтерских координат как непозволительную вольность: дескать, эта "вставная челюсть" не вполне сопоставима с показателями других компаний - участниц рейтинга. Однако мы пошли на это, и вот почему. Во-первых, все крупнейшие промышленные компании из верхушки рейтинга присылали нам заверенные аудиторами отчеты по международным стандартам. Что касается всего промышленного "крупняка", то его показатели можно сопоставлять с банковскими без всяких оговорок. Во-вторых, наш рейтинг сделан, что называется, на вырост - переход на МСФО всех банков и все большего числа компаний промышленности и других отраслей в ближайшие пять лет практически неизбежен. Поэтому с каждым годом этот "анклав" нашего рейтинга, абсолютно сопоставимый, заметим, будет увеличиваться.

Конечно, сумму процентных и непроцентных доходов можно рассматривать как адекватный обобщающий показатель деятельности банка только с определенными оговорками. Прежде всего на данном этапе работы нам не удалось очистить показатель непроцентных доходов банка от такой специфической составляющей, как доходы от переоценки валютных активов и ценных бумаг, принадлежащих банкам. Курсовые разницы продуцируются рыночной конъюнктурой и, вообще-то говоря, не вполне связаны с деятельностью самого банка. Впрочем, это вопрос философский. Скажем, банк-маркет-мейкер вполне может своими операциями двигать рынок в нужном ему направлении, а непрофессиональный дилер будет вечно сидеть в отрицательных курсовых разницах.

Страхование. В этой сфере финансовых услуг тоже есть проблема с конструированием аналога промышленной выручки. Причем дело осложняется двумя факторами. Во-первых, пока лишь единицы среди страховщиков готовят отчетность по МСФО. Во-вторых, показатели ряда страховщиков сильно искажены так называемыми нерисковыми операциями, а по-простому - "схемами". До конца года мы планируем провести первое исследование реального страхования в России. А пока ограничились таким показателем, как взносы-нетто плюс изменения резерва незаработанной премии. Он наиболее близок нашему рейтингу по духу. Тем более что наиболее одиозные специалисты в нерисковом страховании не стали отвечать на нашу анкету и тем самым провели естественную фильтрацию рейтинга. К слову сказать, еще года три-четыре назад так поступили бы не только они, но и большинство страховщиков.

Строительство. Здесь проблема обусловлена не столько отсутствием адекватных показателей, сколько невозможностью их замерить. В результате многие корпорации, занятые жилищным строительством, скорее всего оказались сильно недооцененными. Возможно, это подвигнет их несколько изменить практику своей работы.

Да еще пару лет назад достать баланс крупной строительной компании было крайне затруднительно и, поговаривают, даже небезопасно. Сейчас обострившаяся конкуренция, с одной стороны, и потребность в заемных деньгах - с другой, сделали строителей более сговорчивыми. Оказалось, что у них есть определенная специфика в учете финансов, но она некатастрофическая. Гораздо сильнее на результат влияет схема взаимодействия с будущими жильцами. Как правило, они оплачивают стоимость квартиры по так называемым договорам совместного инвестирования, присоединения к совместному участию в строительстве, страховым схемам и т. д. Причина даже не столько в оптимизации налогообложения. Просто застройщик получает большую свободу действий, не столь жестко отвечает за результат и за сроки строительства. По-видимому, по мере насыщения рынка жилья эти уродливые явления исчезнут сами собой. А пока же большая часть денег просто остается за балансом застройщика и, соответственно, не учитывается в рейтинге. Сколько проходит мимо? По нашим оценкам, до 90%.

Торговля, ИТ-бизнес. Казалось бы, эти виды деятельности объединяет только то, что их представители в основной своей массе создавались уже в постперестроечную пору. Но изучение их финансов показало еще одну общую черту. Многих видных представителей этих бурно развивающихся отраслей на бумаге вроде как и вовсе нет. Есть торговый знак да центральный офис с оборотом газетного киоска. Все остальное - через офшоры или разрозненные и зачастую быстросменяющиеся компании, а то и через черный нал. Так что представители этих отраслей, вошедшие в рейтинг, замечательны вдвойне. Они не просто входят в число крупнейших, они еще пытаются вести легальный, цивилизованный бизнес. Примечательно, что наиболее скрытными оказались вовсе не розничные торговцы, как это принято думать (черный нал, рэкет и прочие ужасы начала 90-х), а оптовики.