Прежде всего забудьте про климат. За последние пятнадцать лет климатология ушла далеко вперед, и сегодня у ученых уже нет былой уверенности в однозначной связи глобального потепления с выбросами парниковых газов. Даже напротив - есть веские аргументы в пользу того, что связи такой не просматривается и мы, скорее, имеем дело с длинными климатическими циклами не вполне еще ясной природы. Климат меняется, это очевидно. Но вот причастен ли к этому человек? Ученые так и не пришли к единому мнению. Поэтому Киотский протокол к проблеме изменения климата имеет весьма отдаленное отношение.
К чему Киотский протокол имеет отношение, так это к политике. Условия киотских соглашений явно на руку его инициаторам - странам Евросоюза. Промышленность ЕС менее энергоемка и более экологична, чем промышленность США. В Европе существует целый сегмент экономики, который работает на экологию, - энерго- и ресурсосберегающие технологии, технологии очистки. Американцы же никогда особо не скрывали, что безоглядное потребление ресурсов и легкое отношение к проблемам окружающей среды - одна из основополагающих черт американской модели хозяйства и американского образа жизни, за которые американские политики готовы стоять до конца. Ведь они являются важным конкурентным преимуществом США перед остальными развитыми странами.
ЕС же посредством Киотского протокола стремится нивелировать американское экономическое лидерство, навязать другим игрокам глобального экономического поля ту энергосберегающую, экологичную модель хозяйствования, в которой Европа по праву чувствует свой гандикап. Примерно так, как в свое время США закрепляли свое лидерство через международные институты - МВФ, Мировой банк и ВТО. Через Киотский протокол уже начинает выстраиваться новая схема взаимоотношений ЕС и стран третьего мира. ЕС выплачивает развивающимся странам на адаптацию к последствиям изменения климата по 625 млн евро в год, за что получает поддержку своих инициатив в рамках Киотского протокола.
Наконец, протокол имеет огромное значение для формирования Евросоюза как единого сверхгосударства. Чтобы скрепить довольно аморфное образование, каким пока является ЕС, требуются единые подходы к проведению внешней политики. Наряду с единой оборонной политикой ЕС Киотский протокол должен стать важным цементирующим блоком процесса евроинтеграции.
Ратификация протокола порождает для России некоторые риски, но в целом несущественные. Россия со временем может превратиться в нетто-импортера квот на выбросы парниковых газов. И тогда каждый процент роста ВВП будет стоить вполне конкретных денег, которые мы должны будем выложить за дополнительные квоты на вредные выбросы либо на инвестиции в энергосбережение. Случится ли это, и если да, то когда именно, твердо сказать невозможно. Динамика энергоемкости экономики и то, как будет меняться структура российского хозяйства, - вещи пока малопрогнозируемые. Например, нынешняя шестилетняя волна экономического роста сопровождалась снижением энергоемкости и объемов выбросов углекислого газа на единицу произведенного ВВП. Но никем не доказано, что этот процесс будет происходить и дальше.
Вовсе не факт, что рынок квот будет реально функционировать и мы сможем заработать на нем даже при излишке квот. Хотя в рамках Киотского протокола торговля квотами разрешается, она, однако, "закрыта" Евросоюзом: европейцы предпочитают торговать квотами между собой, а чистые покупки квот Евросоюзом "извне" не планируются.
Поэтому для России сегодня более важны политические, системные последствия ратификации. Нам нужно вступать и в ВТО, и в Киото, чтобы не быть маргиналами в процессах глобального торга. Продолжать играть в enfant terrible на экономической площадке, надеясь на адекватное восприятие России на международной арене, довольно наивно. Нам надо вступать в эти клубы совершенно независимо от того, насколько научны либо ненаучны, реальны или иллюзорны провозглашаемые ими цели. Да, нам надо твердо блюсти свой интерес. Но, возможно, внутри клубов это будет делать удобнее.
