В многолетних метаниях президента Таджикистана Эмомали Рахмонова между Россией, Китаем, Ираном и США, похоже, взяли верх соображения безопасности - как республики, так и собственного режима. Встреча Владимира Путина с таджикским президентом, которая состоялась в Душанбе на прошлой неделе, закончилась подписанием военных и коммерческих соглашений на 2 млрд долларов - сумма внушительная для любой республики бывшего СССР и уж тем более для Таджикистана, который является одной из 20 беднейших стран мира. Для российских бизнесменов это означает снижение высочайших политических рисков, которые ранее не позволяли инвестировать в гидроэнергетические и алюминиевые активы республики.
Клиент готов
Все последние годы торг с Рахмоновым по поводу судьбы российской 201-й дивизии, инвестиций в таджикскую гидроэнергетику и полезные ископаемые республики, охраны границы, а также военного имущества и электронного комплекса "Окно" шел, как на восточном базаре. Чем беднее клиент, тем труднее добиться от него определенности в цене, он чрезвычайно мнителен, хитрит, интригует, флиртует с другими покупателями. С таджиками все было именно так. Ситуация осложнялась тем, что упустить свое влияние в республике Москва не могла никак. И дело не только в том, что в уникальную радарную станцию на Памире, способную отслеживать движение космических объектов на высоте аж до 40 тыс. километров, были вложены миллионы долларов, а присутствие российских войск на линии самого крупного транзита наркотиков из Афганистана чрезвычайно важно для национальной безопасности страны. Уже одни только споры о статусе 6-го комбината в городе Чкаловске на севере Таджикистана, где ведутся работы по обогащению урана, в случае ухода Москвы превратили бы гипотетический развод в международный скандал.
На желание таджиков контролировать всю афгано-таджикскую границу в российском пограничном ведомстве всегда реагировали болезненно, невольно подчеркивая тот факт, что Москва и Душанбе по-разному понимают задачу "поставить наркотрафик под жесткий контроль". "Через этот участок границы мы получаем сорок пять-пятьдесят процентов всех наркотиков. Тут завязаны очень большие деньги. По результатам совместной операции прошлого года в боевых столкновениях были убиты три таджикских офицера пограничной службы (заставы таджиков находятся на второй линии за заставами российских пограничников) - они лично участвовали в наркотрафике", - пояснил "Эксперту" руководитель Центра военного прогнозирования ИПВА Анатолий Цыганок.
Душанбе в качестве предварительного условия для создания постоянной российской военной базы требовал не только списать государственный долг в 300 млн долларов, образовавшийся по линии торгово-экономического и военно-технического сотрудничества, но также выплатить 50 млн долларов за использование оптико-электронного комплекса "Окно". Он хотел права "принимать на себя в чрезвычайных ситуациях командование российской 201-й дивизией и использовать ее для защиты национальных интересов". Москва в долгу не оставалась и вела торг в типичной манере спецслужб - обещала то выдать врагов режима Рахмонова (кстати, его недавних соратников), задержанных в России, только при снятии абсурдных условий, то ввести визовый режим с Таджикистаном, что само по себе стало бы настоящей катастрофой для миллиона таджикских гастарбайтеров. Рахмонов упирался до конца и даже готов был ревизовать достигнутые летом этого года в Сочи договоренности с Владимиром Путиным. Так, 14 сентября Душанбе посетил президент Ирана Мохаммед Хатами и подписал с Рахмоновым меморандум, в соответствии с которым Тегерану был обещан контрольный пакет в строящейся Сангтудинской ГЭС-1 на реке Вахш. И это при том, что контрольный пакет еще раньше был обещан РАО "ЕЭС России". Российские энергетики почти готовы были смириться с поражением - без политического прикрытия они вряд ли отстояли бы этот проект. Но Кремль дал Рахмонову ясно понять, что поводом для визита Путина в Таджикистан в октябре этого года может быть только подписание всего пакета предварительных договоренностей, а не день рождения вождя таджикского народа. И таджикский президент пошел на попятную. Источники в РАО ЕЭС говорят о том, что успех сделки по Сангтудинской ГЭС был обеспечен исключительно мощным политическим нажимом Кремля на таджиков.
Итог визита стал болезненным компромиссом для всех: Москва купила электронный узел в Нуреке за 242,5 млн долларов из трехсот, которые Таджикистан задолжал России, а оставшиеся пятьдесят с лишним миллионов долга таджики пообещали России в виде доли акций Сангтудинской ГЭС. Рахмонов согласился на создание из 201-й мотострелковой дивизии постоянной российской военной базы с одним из самых больших российских военных контингентов в СНГ - до 20 тыс. человек, вроде бы без права брать на себя командование, а также получение из рук российских пограничников контроля над национальной границей к 2006 году.
Энерголакомство
К таджикским промышленным активам и ресурсам российский бизнес проявлял интерес давно. Однако их вид вызывал у наших бизнесменов только слюноотделение - скушать их никак не получалось. С одной стороны, массовая приватизация в Таджикистане развернулась совсем недавно. С другой - гражданская война, близость неспокойного Афганистана, политический флирт Рахмонова и его окружения со всеми без разбора политическими силами ставили потенциальные инвестиции под угрозу.
Однако за последние десять лет власти Таджикистана все-таки поняли, что одним наркотрафиком сыт не будешь и приватизация активов и раздача ресурсов инвесторам неминуема. Однако для выставления на "торги" пригодными оказались лишь активы гидроэнергетики.
Приличных месторождений нефти и газа в Таджикистане нет. Неудивительно, что в середине этого года "Газпром" довольно легко заключил с Таджикистаном соглашение о стратегическом сотрудничестве в газовой отрасли на 25 лет вперед. В нем были закреплены фактически все направления деятельности в газовой отрасли - от сейсморазведки до разработки месторождений на условиях СРП и строительства трубопроводов.
К потенциально интересным промышленным активам можно отнести Вахшский азотно-туковый завод (средней величины производитель азотных удобрений), Яванский электрохимический комбинат (во времена СССР был одним из крупнейших производителей магния), серебродобывающий ГОК, месторождения поваренной соли. Все эти предприятия сейчас находятся в упадке, быстро возродить их можно либо путем восстановления советских передельных цепочек, либо переориентировав на экспорт. В первом случае неизбежно прямое участие российского капитала. Во втором случае помимо инвестиций потребуются серьезные вложения в транспортную инфраструктуру, поскольку надежное и безопасное железнодорожное сообщение у Таджикистана есть только с Россией. Однако российские отраслевые инвесторы, которые могли бы заинтересоваться этими активами, еще сами находятся в стадии становления, так что они вряд ли смогли бы торговаться за таджикские заводы.
Совсем по-другому обстоят дела в энергетике. По своему гидропотенциалу Таджикистан на территории бывшего Советского Союза уступал только огромной Восточной Сибири! В конце 50-х годов в СССР был даже специально составлен проект освоения гидропотенциала республики, который предусматривал строительство станций общей мощностью до 17 тыс. МВт, способных вырабатывать до 143,6 млрд кВтщч электроэнергии в год (это шестая часть нынешнего производства электроэнергии в России). Основной каскад водохранилищ и гидростанций в Таджикистане расположен на реке Вахш. В советское время удалось построить крупную Нурекскую ГЭС (ее плотина высотой 300 метров занесена в Книгу рекордов Гиннесса как самая высокая в мире) и две станции поменьше - Байпазинскую и Головную. Строительство небольшой Сангтудинской ГЭС-1 в 100 километрах к югу от Душанбе было начато в 1987 году и заморожено после распада СССР. Самой мощной гидростанцией в этом каскаде должна была стать Рогунская ГЭС, строительство которой началось в начале 80-х годов, но было заморожено на стадии достройки плотины и пуска первой очереди энергоблоков.
Осталось добавить, что электроэнергия, получаемая на гидростанциях, построенных в советское время и не требующих амортизации, - самая дешевая в мире. А современный алюминиевый бизнес основан прежде всего на дешевой электроэнергии. Для российских алюминщиков доступ к таджикским ГЭС означал бы увеличение рыночной мощи и усилению конкурентных позиций на мировом рынке. Но чтобы сподвигнуть российских алюминиевых баронов на крупные инвестиции в республику, требовалось не только уладить ее политические разногласия с Россией (и тем самым снять ключевые политические риски), но и превратить Таджикистан в энергоизбыточный регион. Проблема в том, что вырабатываемой на построенных СССР гидростанциях едва хватает на удовлетворение внутренних потребностей республики. Чтобы выжать из России инвестиции, Рахмонов вынужден был пойти на жертвы.
Равноценный размен и новые "разводки"
Мы получим контроль над двумя недостроенными гидроэлектростанциями (Сангтудинской и Рогунской), но должны их достроить. РАО ЕЭС придется раскошелиться на 200 млн долларов на достройку Сангтудинской ГЭС, еще 50 млн долларов обещано Таджикистаном в счет погашения долга перед Россией. Российские энергетики обещают достроить ее за три года. Более серьезные траты предстоят при достройке Рогунской ГЭС. Здесь возможностей РАО не хватит - требуемые инвестиции измеряются уже миллиардами долларов. "Русский алюминий" на первом этапе обещает инвестировать 560 млн долларов.
Что мы получим взамен? Во-первых, право экспорта электроэнергии в энергодефицитные Иран и Пакистан. Во-вторых, учет интересов российских алюминиевых холдингов в приватизации Таджикского алюминиевого завода, намеченной на 2007 год (то есть после достройки ГЭС). Сейчас именно он - крупнейший потребитель электроэнергии, производимой в республике. По мощности входит в пятерку крупнейших алюминиевых заводов на территории бывшего СССР. Его экспортная выручка формирует 55% бюджета Таджикистана.
Но Рахмонов не был бы Рахмоновым, если бы остановил интригу на заключенном с Россией договоре. Несколькими неделями ранее глава алюминиевой группы "СУАЛ-холдинг" Виктор Вексельберг сообщил, что компания ведет переговоры с правительством Таджикистана о создании альянса с Таджикским алюминиевым заводом. Вексельберг предложил комбинату решить проблему нехватку глинозема, которого в республике нет. Таким образом, власти Таджикистана, как и в торгах между Россией и Ираном за Сангтудинскую ГЭС, пытаются столкнуть лбами претендентов на этот завод - "Русский алюминий" и СУАЛ. Олегу Дерипаске, главе "Русала", придется ускорить достройку Рогунской ГЭС, чтобы опередить конкурента.
