В российской газовой индустрии большие проблемы. Речь идет о затяжном противостоянии главного игрока в России компании "Газпром" и независимых от него производителей газа. Конфликт между ними, то затихающий, то разгорающийся вновь, не прекращается вот уже третий год. Эта проблема постоянно обсуждается в правительстве, в Думе, по этому поводу регулярно собирается совет директоров "Газпрома" (одно из заседаний как раз прошло на минувшей неделе).
"Независимые" требуют равного с монополией доступа к газовой трубе, а "Газпром" хочет определять правила сам. Антагонизм приводит к ослаблению позиций страны на мировом рынке газа и к прямой упущенной выгоде. А его дальнейшие последствия могут быть самыми печальными, вплоть до снижения добычи газа в стране. Пока этого не произошло, добыча газа из года в год немного растет. Однако этот рост мог бы быть более существенным.
Мы решили разобраться в истоках этого противостояния. Ведь конфликт "Газпрома" с независимыми добытчиками - не просто следствие рыночной конкурентной борьбы. Антагонизм кроется глубже, в плоскости разработки стратегии развития российской газовой индустрии.
Недоделанная монополия
Российская газовая отрасль необычна. Она не соответствует ни одной из распространенных в мире моделей. В развитых странах газ отдан на откуп частному капиталу, там большая часть газодобычи приходится на мелкие и средние компании. В большинстве развивающихся стран газодобыча либо полностью сконцентрирована в руках госмонополии, либо отдана в концессию крупным иностранным компаниям. У нас вроде тоже есть государственная доминанта - "Газпром". Однако "Газпром" является монополистом по линии транспортировки газа. Правда, эта монополия в отличие от "Транснефти" или РЖД абсолютная. Нефть не обязательно транспортировать по трубопроводу, можно, например, перевезти ее по железной дороге в цистернах. Доставить же газ конечным потребителям в обход системы магистральных трубопроводов, которыми владеет "Газпром", невозможно (по крайней мере, до тех пор, пока мы не перейдем на потребление сжиженного газа).
И все же монополия "Газпрома" неполная. Ведь компания занимается еще и добычей газа. Однако около 30% распределенных газовых запасов и 13% извлекаемого топлива сосредоточены в руках частных компаний, так называемых независимых производителей.
"Независимые" представлены двумя основными группами компаний (см. таблицу 1). К первой относятся средние и мелкие частные газовые компании, среди которых ведущую роль играют "Итера", "Нортгаз" и "НоваТЭК". Вторая группа состоит из нефтедобывающих компаний, для которых газодобыча является вспомогательным бизнесом, поскольку вместе с добываемой ими нефтью попутно из недр извлекается газ. Нефтяники вынуждены заниматься его продажей, в противном случае его просто сжигают.
Взаимной любви у "Газпрома" и "независимых" не получилось - последние два года прошли в столкновениях и конфликтах по всему фронту взаимодействия. При этом государство оказалось не в состоянии эффективно контролировать ситуацию, под своим наблюдением оно оставило лишь определение тарифных ставок на транспортировку газа, а в остальном фактически самоустранилось от регулирования взаимоотношений монополиста и пользователей его услуг.
Обидели маленьких
Судя по словам независимых производителей, газовый гигант использовал чуть ли не любую возможность для притеснения "частников". В подтверждение своих слов они приводят развернутый перечень "обид". Приведем этот список - не так часто удается проникнуть в технологию общения монополии со своими рыночными вассалами.
Подключение к сети. По словам "независимых", их проблемы начинаются уже с экспертизы проектов ввода новых месторождений и их подключения к газотранспортной системе (ГТС), которую проводит сам "Газпром". На его предвзятость сетует "Итера", которая безуспешно пытается подключить к ГТС одно из крупнейших своих месторождений - Береговое. По информации "Итеры", после выполнения всех предписаний "Газпрома" он выдвигает все новые и новые дополнительные условия, в результате чего Береговое (в которое было инвестировано порядка 100 млн долларов) до сих пор так и не дало ни кубометра газа.
Президент "Нортгаза" Фархад Ахмедов считает, что газовый монополист по личному усмотрению определяет места врезки в ГТС, которые иногда оказываются удаленными от места добычи на сотни километров. В результате "независимым" за свой счет приходится строить подводящие газопроводы и компрессорные станции. Они фактически становятся частью ГТС, а затраты на обустройство месторождений возрастают в два-три раза.
Лимиты на транспортировку. Постановление правительства N334 предписывает "Газпрому" предоставлять "независимым" доступ к ГТС только при наличии в системе свободных мощностей. Ну а загруженность ГТС "Газпром" определяет сам - для других участников рынка эта информация закрыта. В результате "частники" жалуются, что их газ транспортируется по остаточному принципу, а отказ или сокращение установленных договорами лимитов на прокачку газа становится для них привычным явлением. Например, в компании "Нортгаз" нам сообщили следующее. В январе прошлого года "Газпром" уведомил, что не будет принимать в ГТС конденсат с принадлежащего "Нортгазу" Северо-Уренгойского месторождения.
Тарифы. Известно, что государственные расценки на транспортировку и хранение газа обосновываются самим "Газпромом". Третьи стороны в этих обсуждениях в правительстве не участвуют. В "НоваТЭКе", например, сетуют на быстрый рост этих тарифов: за последние два года тариф на прокачку 1000 куб. м газа на 100 км вырос более чем в два раза - с 9 до 19,37 рубля. В "Газпроме" заверяют, что эти тарифы нерыночные - по транспортным услугам компания из года в год несет убытки.
Выбор маршрутов. Разветвленность газотранспортной магистрали в России позволяет передавать газ одному и тому же потребителю по путям разной длины. Значит, и стоимость услуг по доставке газа из точки А в точку Б вполне обоснованно может отличаться в разы. В "Нортгазе" говорят, что самый короткий маршрут затребованных компанией поставок обычно загружен, в "Газпроме" предлагают транспортировать газ по длинному маршруту или не транспортировать вообще. Прокачка газа "независимыми" из Ямало-Ненецкого округа настолько сложна, что довольно часто они вынуждены продавать углеводороды на выходе из скважины - на 25-30% ниже рыночной цены (покупателем в этом случае, понятное дело, может быть только "Газпром").
Доступ к платежеспособным потребителям. Все как один "независимые" добытчики газа жалуются на то, что "Газпром", обладая эксклюзивным правом на экспорт газа, не позволяет им продавать свою продукцию на рынках дальнего зарубежья. В "Нортгазе" считают, что на постсоветском пространстве им сложно работать: наиболее привлекательные по ценам и платежной дисциплине рынки стран СНГ, Балтии и ряда российских регионов для них фактически недоступны. Скажем, "НоваТЭКу" уже несколько лет не дают поставлять газ в Башкирию, где выгодно работать из-за растущего спроса и договорных цен, вместо чего предлагают продавать топливо в депрессивную Курганскую область.
"Газпром" отвечает на эти выпады так: основную часть газа "независимые" реализуют близ мест добычи - в Западной Сибири и на Урале, где при регулируемых ценах из-за малых транспортных расходов рентабельность продаж наивысшая. В то же время отдаленные от газовых скважин регионы вроде Калининградской области, где отпускные цены ниже себестоимости, "Газпром" обеспечивает в одиночку.
Рыльце в пушку
Судя по вышеперечисленным претензиям, можно подумать, что "Газпром" - это большая злая монополия, а "независимые" - маленькие добрые одуванчики. Но это не так. Взаимоотношения между ними - это не белые и черные полосы, это сплошное серое пятно. Дело в том, что неполная монополия "Газпрома" когда-то была полной и абсолютной. Нынешние независимые производители газа появились на свет, следуя вполне осознанной стратегии и не без участия бывшего руководства самого "Газпрома". В конце 90-х, когда президентом России стал Владимир Путин, команда Рема Вяхирева ожидала кардинальных перемен в компании. Не случайно, видимо, именно в это время и появились частные газодобытчики. Так, основным акционером "Нортгаза" (51% акций) в то время была стопроцентная "дочка" "Газпрома" - компания "Уренгойгазпром". В 2001 году после таинственных допэмиссий доля "Уренгойгазпрома" в "Нортгазе" сократилась до 0,5%.
"Итере", которая занималась поставками газа в СНГ, именно в это время разрешили самой добывать газ и подарили лицензии на несколько месторождений. Ведь только так можно трактовать информацию, что 51% акций разрабатывающей Ново-Уренгойское месторождение компании "Роспан" рыночной стоимостью 104 млн долларов "Итера" купила за 4 тыс. рублей.
После отставки Вяхирева новая команда попыталась вернуть ситуацию в прежнее состояние. В ход шли судебные иски, прямой выкуп активов. Скорее всего, бесконечные проблемы "независимых" с доступом к трубе - результат именно этих отношений. Можно предположить, что "Газпром" не без помощи довода подключения к трубе сумел восстановить контроль над главным добывающим активом "Итеры" - "Пургазом", а также над Южно-Русским месторождением (то есть над компанией "Запсибгазпром"), "Востокгазпромом" и "Севернефтегазпромом". В конце прошлого года в полное владение "Газпрома" перешло Западно-Таркосалинское месторождение, лицензией на которое владел "НоваТЭК". Сейчас, судя по всему, газовый монополист ведет тяжбу за восстановлением контроля над "Нортгазом".
Стоит ли овчинка выделки
Доля частных компаний в общей российской добыче газа невелика (см. таблицу 1). Так, может, вообще не стоит вспоминать об их бедах?
Потенциал развития "независимых" довольно велик с точки зрения интенсификации добычи газа в России. Макроэкономические предпосылки для стратегии всемерного увеличения добычи газа есть. Голубое топливо постепенно замещает нефть в мировом энергобалансе. Основную роль в удовлетворении спроса на газ большинство специалистов отводят России, на которую приходится более трети мировых запасов. Так, по прогнозам американцев, к 2025 году его добыча в нашей стране увеличится как минимум в полтора раза, что, с учетом роста относительной стоимости газа, позволит России получать колоссальные дополнительные доходы - 30-40 млрд долларов в год. При этом "Газпрому" придется думать не о наращивании, а о поддержании добычи, ведь основные месторождения газового гиганта вошли в стадию падающей добычи. Логично придать динамизм этому рынку, сделав ставку на амбициозные независимые компании, на которые приходится около 30% распределенных запасов природного газа и лишь 13% его добычи (см. таблицу 1).
И в том, что многие месторождения должны разрабатываться именно "независимыми", нет никаких сомнений. Ведь "Газпром" добывает газ с небольших глубин, где давление относительно небольшое, а газ вполне чистый - из так называемых сеноманских залежей. "Независимые" же получили в основном месторождения, залегающие на гораздо больших глубинах, где газ куда хуже по составу и требует дополнительной переработки (см. таблицу 2). Качество запасов заставило "независимых" овладеть технологиями разработки этих так называемых валанжинских и ачимовских пластов, которые в будущем могут стать основным источником газового сырья. Разработки этих залежей "Газпром" до последнего времени старательно избегал: себестоимость добычи такого газа в полтора-два раза выше традиционного.
Важно и то, что "частники" в состоянии эффективно помочь справиться с важнейшей для отрасли проблемой - привлечением колоссальных по объемам инвестиций и, в конце концов, вводом в строй новых месторождений. Уже в ближайшие десять лет для развития газодобычи потребуются десятки миллиардов долларов (см. таблицу 3). "Газпром" за весь постсоветский период ввел в строй одно уникальное месторождение (Заполярное) и три крупных, все они являются для компании последним ресурсом легкодоступного сеноманского газа. Сейчас колоссальные ресурсы он вынужден направлять на реализацию своей стратегии диверсификации (покупка "Юганскнефтегаза", скупка акций энергокомпаний), это тяжелое бремя даже для такого гиганта, каким является "Газпром". "Независимые" же свои силы не распыляли, за семь лет они запустили пять месторождений с трудноизвлекаемыми ресурсами и общими запасами 2 трлн кубометров. При этом сроки реализации всех проектов составляли всего два-три года, а сами они постоянно заявляют, что, если отношения с "Газпромом" утрясутся, за ближайшее десятилетие они способны увеличить добычу в разы.
К вопросу о реформировании
Сильно монополизированная российская газовая индустрия всегда вызывала у чиновников желание заняться ее реформированием. Но относительно того, с чего начать, были разные мнения.
Основой широко рекламируемого в середине 90-х радикального варианта стали аналогии с нефтянкой. Предлагалось "Газпром" расчленить, выделить ГТС в отдельную компанию, подобную "Транснефти", и обеспечить таким образом полноценный равный доступ к трубе. Эту позицию с наибольшим усердием лоббировали именно независимые производители газа. Ведь в этом случае исчез бы единый экспортный канал, так что любое газодобывающее предприятие смогло бы напрямую экспортировать свою продукцию любому зарубежному потребителю. Но самым серьезным лоббистом такой линии был и остается Евросоюз, который даже включил этот вопрос в список условий для вступления России в ВТО. Понятно, что при конкуренции российских поставщиков друг с другом цена газа для покупателей неминуемо снизится. Надо ли это России именно сейчас - вопрос спорный. Ведь цена его немалая: мы для Европы основной поставщик газа, она для нас - крупнейший потребитель, который покупает более 80% экспортируемого топлива. До создания ЕС "Газпрому" удавалось успешно этим пользоваться. Контракты заключались с рядом преференций для российской стороны, а цена на наш "трубопроводный" газ была самой высокой. Если же будет реализована стратегическая для Евросоюза задача раздела "Газпрома" и снижения цены на газ до 80-90 долларов, Россия начнет нести прямые потери - порядка 5 млрд долларов ежегодно.
Выделение транспортной инфраструктуры в отдельную компанию таит в себе и другую опасность. В новых проектах затраты на создание газовой инфраструктуры составляют 85%, лишь 15% идет на освоение месторождения. Так что отдельная газотранспортная компания, лишившись сверхдоходов от продажи газа, вряд ли окажется способной реализовывать крупные проекты по расширению и обновлению мощностей ГТС.
Сейчас предложение расчленить "Газпром" снято с повестки дня. Оставив призывы реформировать "Газпром" с помощью скальпеля, "независимые", ряд чиновников и отраслевых экспертов теперь выдвигают пожелания помягче - уравнять права всех газовых игроков, лишив тем самым "Газпром" доминирующего влияния в газовой отрасли и монопольных функций. Последние, по их мнению, должны отойти в компетенцию государства, для чего предлагается принять ряд законодательных мер. Во-первых, передать государству функции экспертизы проектов ввода и подключения новых месторождений газа. Во-вторых, обеспечить прозрачность действий монополии в вопросах тарифообразования, определения свободных мощностей и выбора маршрутов. В-третьих, лишить "Газпром" доминирующей роли при разработке документов, касающихся стратегии развития газовой отрасли, - годовых балансов газа, программ и концепций освоения новых регионов добычи и развития газотранспортной системы России.
Выбор стратегии
Свободный доступ к газпромовской трубе, камень преткновения в отношениях "Газпрома" и независимых производителей, - по сути дела, вопрос стратегический. Положительное его решение означает выбор государством стратегии развития в отрасли частного бизнеса, создание конкурентной среды, активное привлечение частного и иностранного капитала, необходимого для поддержания газодобычи на высоком уровне.
Ограничение доступа - это уже другая история. Государство сохраняет контроль над стратегической отраслью, Россия останется сильнейшим игроком на мировом газовом рынке, но при этом нам, видимо, придется мириться с невысокой экономической эффективностью принадлежащей государству суперкомпании (см. таблицу 5).
Принимать решение необходимо как можно быстрее - конфликт интересов уже стал серьезным препятствием в развитии газовой отрасли. Хотя прямые потери пока несут в основном независимые производители - в виде нереализованных новых проектов и недополученной прибыли. Но в дальнейшем это может сказаться и на темпах освоения нефтегазовых ресурсов Восточной Сибири, и на темпах обновления газотранспортной инфраструктуры (см., например, таблицу 4).
