ЗА
Алексей Белянин (координатор научных программ Международного института экономики и финансов)
Ситуация и в самом деле почти анекдотическая: премьер, который вроде бы отвечает за общую экономическую стабильность в стране, предлагает урезать стабилизационный фонд, а министр финансов, который, по идее, должен ратовать за пополнение доходной части бюджета, фактически выступает против этого! Однако в нашей стране случаются и не такие чудеса, тем более что в данном случае это не такое уж и чудо. Одна из основных краткосрочных функций стабилизационного фонда - связывание потока нефтедолларов, чтобы, с одной стороны, сдерживать инфляцию, а с другой - не давать укрепляться реальному курсу рубля. Министры экономического блока вошли в правительство как раз тогда, когда эти задачи считались чуть ли не единственными приоритетами экономической политики, - неудивительно, что и сейчас они стоят на тех же позициях.
Задачи контроля за инфляцией и поддержания конкурентоспособности, безусловно, были и остаются важными, однако у этой медали есть и другая сторона. Учредив стабилизационный фонд как оперативный инструмент связывания избыточных доходов, правительство до сих пор не решило, что оно будет делать с ним в долгосрочной перспективе. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что даже порядок и направления инвестирования неснижаемого остатка в 500 млрд рублей до сих пор до конца не определены, и это уже привело к упущенной выгоде в десятки миллиардов рублей. Сформировав солидный "денежный мешок", правительство, по сути, сидит на нем как собака на сене и, в частности, связывает те самые инвестиционные ресурсы, которые могли бы пригодиться для развития приоритетных отраслей народного хозяйства. Вероятно, опять-таки по инерции, оно рассчитывает поддержать темпы роста за счет низкого реального курса рубля. Однако те резервы среднесрочного экономического роста, которые создавались после дефолта 1998 года, уже подходят к исчерпанию, тогда как за все последние годы ни новых точек роста, ни альтернативных источников финансирования новых инвестиционных проектов нащупать так и не удалось. Вечно так продолжаться не может, и именно поэтому уже сейчас необходимо использовать все возможные средства для того, чтобы создать новые положительные импульсы, дать толчок долгосрочным инвестиционным программам, пробудить частную инициативу, без которой нашу экономику в долгосрочной перспективе не спасут никакие стабилизационные фонды. Текущие издержки ослабления денежной политики сравнительно невелики, однако куда более важным может оказаться тот простой сигнал, что стабилизационный фонд для правительства - это не священный и неприкасаемый идол, а инструмент для достижения стратегических целей вывода страны на траекторию устойчивого роста. Стабилизационный фонд нужен стране лишь в той мере, в какой он помогает решать эту задачу. В противном случае, несмотря на все конъюнктурные преимущества, он был и останется чистой упущенной выгодой.
ПРОТИВ
Наталья Акиндинова (эксперт Центра развития)
Действующим законодательством о стабфонде предусмотрен достаточно гибкий порядок корректировки цены отсечения. Она определяется как средняя за предыдущие десять лет, и в соответствии с этим правилом в бюджете 2006 года цена отсечения может быть повышена с 20 до 21,5 доллара за баррель. При этом сохранение в будущем нынешнего высокого уровня цен на нефть позволило бы в течение двух-трех лет автоматически довести ее до 25-26 долларов за баррель.
Более резкое повышение цены отсечения, предлагаемое аппаратом правительства (сразу до 26 долларов за баррель), которое будет возвращать в бюджет около 1% ВВП ежегодно, на мой взгляд, является преждевременным по ряду причин.
Во-первых, несмотря на нынешние высокие прогнозы нефтяных цен, нельзя забывать, что их уровень еще менее двух лет назад находился ниже планки в 26 долларов за баррель, и этот показатель отличается большой изменчивостью.
Во-вторых, зависимость бюджета и экономики в целом от динамики цен на нефть в последние годы только увеличивалась, а накопление стабфонда является пока единственным инструментом, компенсирующим эту зависимость.
В-третьих, сейчас есть явная тенденция к нарастанию рисков, связанных с реформированием бюджетной системы сразу по нескольким направлениям. Например, монетизация льгот реально обходится бюджету почти вдвое дороже, чем планировалось.
В-четвертых, пока не будет решена каким-то образом проблема дефицита Пенсионного фонда, это будет отбирать из дополнительных доходов стабфонда по меньшей мере 1-1,5% ВВП ежегодно.
Сейчас может сложиться ситуация, когда весь резерв, который высвободится в связи с увеличением ставки отсечения, будет сразу же выбран до копейки, но при этом потрачен либо на плохо контролируемый рост текущих расходов (связанный, например, с резким повышением МРОТ), либо на масштабные и дорогие для бюджета налоговые новации, такие как резкое снижение или полная отмена НДС, которые тем не менее не дадут желаемого эффекта в виде значимого ускорения экономического роста.
Между тем нефтяные сверхдоходы - это уникальный ресурс, который потенциально позволяет России не только подстраховать себя от возможных рисков, но и при благоприятных обстоятельствах аккумулировать средства для осуществления долгосрочных проектов и структурных реформ, способных реально повысить конкурентоспособность экономики. Это является главным аргументом в пользу того, чтобы не слишком торопиться потратить эти средства.
