ЗА
Иван Родионов (управляющий директор московского представительства компании AIG Brunswick Capital Management)
Мне нравится эта идея. Все равно делать это придется и лучше начать сейчас, когда конъюнктура на мировом рынке - исключительная и металлурги хорошо заработали. В отношении большинства предприятий никаких проблем вообще не должно быть, потому что мы живем в рынке и совершенно непонятно, почему один участник рынка должен субсидировать другого участника рынка. В отношении бензина-то по американским ценам никто не возмущается, хотя автотранспортировка входит в себестоимость фактически всех товаров. Не секрет, что средние промышленные предприятия не очень-то низкими тарифами и могут воспользоваться. Газ ведь по низким регулируемым ценам - лимитирован и для средних предприятий уже в основном продается по высокой цене. Решается этот вопрос традиционно - через "занос", так что зарабатывает на низких тарифах не большой Газпром, а местные газораспределители. Какая же разница - кому платить реальную цену, которую они все равно платят. Единственная проблема, связанная с либерализацией рынка газа, на мой взгляд, это то, что освобождение тарифов может вызвать повышение тарифов на электроэнергию и тепло. Здесь тоже ситуация кристально ясная. Если мы посмотрим на тарифы на электроэнергию и тепло на Украине, то увидим, что при цене на газ почти в 3 раза выше, тарифы там - почти такие же. Мощности на Украине и в России (мы их получили от СССР) по качеству - одинаковые. Это значит, что эти деньги берет себе РАО ЕЭС. Совершенно непонятно, почему эти деньги должно получать именно РАО ЕЭС, а не Газпром. Раньше любимой темой Анатолия Борисовича было то, что тарифы надо повышать. Уже полтора года он молчит на об этом. С другой стороны, если произойдет либерализация газового рынка, то и либерализации рынка акций Газпрома можно вести разговор, что, безусловно, улучшит имидж в России и сделает нас более привлекательными для инвестиций.
Возражения о том, что рост тарифов приведет к снижению конкурентоспособности, кажутся мне странными. Не должно быть конкурентоспособности на отдельно взятых локальных рынках: либо ты конкурентоспособен на глобальном, либо не конкурентоспособен. Мир глобален, рынки глобальны. Почему мы должны осуществлять экспорт газа в форме экспорта алюминия, проката, цемента или электроэнергии? Мне это непонятно. Украине-то - ведь с рынка металлов и цемента при высокой цене на газ не ушла. Странным является то, что импорт электричества из того же Казахстана для нас уже сейчас выгоден в условиях регулируемых внутренних тарифов на газ. Так не бывает и быть не должно. Что-то здесь неправильно. Так, что не надо говорить про конкурентоспособность, в конце концов, никто не заставляет наших предпринимателей заниматься энергоемким бизнесом - это их выбор, сделанный как раз из-за того, что цена на газ - низкая. Если говорить о тенденции, все везде пишут, что у нас должна появиться экономика постиндустриального типа, экономика инноваций, что нам необходимо повышение доли high-tech'овской продукции, что пора слезать с сырьевой иглы, что от старой структуры экономики надо уходить. Сейчас деньги для структурной перестройки кое-какие есть, так, что я думаю, это мера по либерализации - как раз в правильном направлении. Вспомним Менделеева, он еще когда советовал не топить ассигнациями, т.ч. коррекция приоритетов бизнеса за счет более высоких цен на газ - может быть даже полезной и стимулирует структурные изменения.
Потом, ведь очевидно, что экспортные возможности - ограничены - значить все равно весь газ поставить на экспорт не удастся - цена будет соответствовать реальному спросу. Вот и о бирже Миллер говорил. Почему же нам нравится оптовый рынок электроэнергии и не нравится оптовый рынок газа? Столь же странными выглядят и аргументы о том, что либерализация приведет к росту инфляции. На мой взгляд, РАО ЕЭС завысило тарифы, бензин - дорог, но инфляция - такова как она есть. В чем здесь существенно вырастет риск инфляции? РАО ЕЭС, скорее всего, не дадут увеличить тарифы, да и рынок их не примет. Если говорить, что поднимутся цены промышленных товаров, потребляемых на внутреннем рынке, то газа там потребляется не так уже и много и не очень-то это будет и заметно в условиях и так достаточно высокой инфляции. В тех же отраслях, где потребление газа массовое, то они в основном экспортно-ориентированные. Если же говорить об инфляции на потребительском рынке, где покупка газа осуществляется конечным потребителем, то там никакого освобождения тарифов пока и не предлагается.
ПРОТИВ
Олег Ордин (начальник департамента Института финансовых исследований)
По моему мнению, заявляя о либерализации цен на природный газ уже в 2006 г., А. Миллер вряд ли сам верит в успех этого предприятия, т.к. по целому ряду причин, безусловно известных менеджерам Газпрома, либерализация рынка газа в России на сегодняшний день не возможна. Я предлагаю рассмотреть эти причины, попытаться разобраться, почему А. Миллер сделал столь резкое заявление, а также обсудить один из вариантов решения проблемы.
Газпром - это 86% общероссийской добычи газа и почти 80% поставок природного газа российским потребителям. Остальное обеспечивается независимыми производителями. Очевидно, что в условиях, когда доля одного поставщика на рынке составляет 80%, говорить о свободном рынке и эффективном ценообразовании не приходится. Существенные ограничения на возможность либерализации цен на газ накладывают еще два фактора.
Транспортировка газа осуществляется по магистральным трубопроводам, собственником которых является Газпром. Уже сегодня существует проблема с доступом независимых производителей к газотранспортной системе. В случае же либерализации цен на газ есть опасность, что Газпром полностью закроет независимым производителям доступ к трубе, покупая у них газ на скважине для его дальнейшей перепродажи. Таким образом, доля Газпрома на внутреннем рынке газа в случае его либерализации может приблизиться к 100%.
Вторая проблема заключается в высокой энергоемкости российской экономики и значительной зависимости ее от поставок газа. Доля природного газа в балансе энергопотребления России составляет около 60%, а в отдельных регионах достигает 80%. Поэтому есть большие сомнения в том, что российская экономика выдержит либерализацию цен на газ, а для большинства людей, потерявших работу в результате экономического спада, государственное регулирование цен для бытовых потребителей вряд ли будет являться серьезным подспорьем.
Нынешний уровень тарифов на природный газ (усреднено по 12 поясам - 35 долл. за тыс. куб. м) значительно ниже цен получаемых Газпромом на европейском рынке, даже с учетом транспортных расходов и экспортных пошлин. Но сравнение внутреннего и внешнего рынков - не корректно. Природный газ, так же как и многие другие невозобновляемые природные ресурсы, является товаром, в цене которого заложена экономическая рента, и эта рента должна перераспределяться в пользу граждан России, которые являются собственниками природных ресурсов. Поэтому низкая внутренняя цена на газ является формой перераспределения экономической ренты в натуральном виде. Кроме того, Газпром, на который законодательно возложена обязанность обеспечения газом российских потребителей, в качестве компенсации за государственное регулирование тарифов на газ имеет монополию на экспортные поставки газа.
Причиной заявления А. Миллера было не стремление освободить цены на газ, а попытаться призвать правительство выработать окончательное решение в отношении путей дальнейшего развития газовой отрасли и, в частности, Газпрома.
Идущие уже два года разговоры о необходимости реформирования Газпрома не привели к появлению никакого официального документа, в котором бы четко была прописана стратегия компании. На высшем уровне (правда все еще не совсем официально) принято решение о нецелесообразности проведения реформы Газпрома, наподобие той, которая проводится в электроэнергетике. И с этим решением, как будто, согласны большинство членов газового сообщества. С другой стороны представители либерального крыла правительства постоянно выступают с критикой текущей политики Газпрома, пытаются изменить его положение на российском рынке и блокируют предложения о повышении тарифов, которые действительно занижены.
Ярким примером, указывающим на неадекватно низкие тарифы на природный газ, является сравнение их с ценами на энергетический уголь. В силу своих потребительских качеств уголь должен стоить дешевле природного газа. В нашей стране газ стоит дешевле угля, что ведет не только к дисбалансу в структуре потребления энергоресурсов, но и тормозит развитие угольной отрасли.
Отсутствие официальных планов развития Газпрома приводит к несогласованности тарифной и связанной с ней инвестиционной политики газовой монополии, а также к несоответствиям с уже принятыми официальными документами, что в перспективе чревато проблемами не только для Газпрома, но и для всей российской экономики.
Устанавливая тарифы на газ, правительство сегодня руководствуется исключительно краткосрочными целями, а именно: уложиться в рамки запланированной инфляции. Между тем, отсутствие перспективных планов по тарифам добавляет неопределенность в среднесрочные инвестиционные планы не только Газпрому, но и промышленным потребителям.
Энергетическая стратегия России, принятая в 2003 г., никак не определяет будущее положение и роль Газпрома. В то же время Стратегия заявляет о необходимости развития новых месторождений и новых регионов газодобычи, об увеличении газодобычи независимыми компаниями и развитии газотранспортной системы (без чего не мыслима конкуренция в газовой отрасли). Для обеспечения финансовой базы поставленных задач Стратегия предусматривает рост внутренних цен на газ до 40-41 долл. в 2006 г. и 59-64 долл. в 2010 г. Между тем, предлагаемые МЭРТ темпы роста тарифов на газ (11% в 2006 г. и 8% в 2007 г.) явно расходятся с ценовыми ориентирами, предлагаемыми Стратегией. В результате недостатка инвестиционных ресурсов Россия в ближайшее время может столкнуться с угрозой дефицита газа.
В перспективе российские потребители неизбежно столкнутся с ростом цен на природный газ, независимо от того как они будут определяться: рынком или регулирующими органами. И рост цен вызовет необходимость перестройки структуры энергопотребления российских потребителей. Между тем, остается открытым вопрос об источниках финансирования такой перестройки. Поэтому в заключение хотелось бы схематично обрисовать один из возможных путей решения данной проблемы.
На сегодняшний день, заниженные цены на природный газ ведут к дотированию российской экономики газовой отраслью, причем дотации осуществляются в натуральной форме. А если перевести эти дотации из натуральной в денежную форму, т.е. провести монетизацию дотаций? Предположим, что в следующем году правительство запускает переходную программу энергопотребления сроком на 5 лет. С 1 января 2006 г. тарифы на газ повышаются на 40%, т.е. до 50 долл. за тыс. куб. м, но при этом параллельно повышается НДПИ на газ на 300 руб. за тыс. куб. м. Полученные от повышения налога средства правительство перераспределяет потребителям газа, уплачивая 10 долл. за каждые тысячу кубометров (объемы потребления газа определяются на основании сегодняшних лимитов). Такая схема субсидирования действует до окончания переходного периода в 2010 г., после чего выплата субсидий прекращается. В результате такой политики потребители не только смогут адаптироваться к новым ценовым пропорциям на энергоносители, но и получат от производителей газа средства, необходимые для модернизации и замены энергетического оборудования. Таким образом, российская экономика сможет с минимальными потерями снизить энергоемкость и оптимизировать энергопотребление.
