Либерально-западническая оппозиция (деятели которой вряд ли удачно называются "правыми", уместней историческое название "демократы") объясняет свою крайнюю малоуспешность и маловлиятельность действиями власти по зачистке политического поля. Когда никакая политическая сила, не получившая в 14-м корпусе Кремля ярлыка на кувыркание перед публикой, не может рассчитывать ни на широкий доступ к ТВ, ни - как теперь утверждается - даже и на доступ к выборам, естественно, что в условиях столь недобросовестной конкуренции шансы оппозиции на политический успех ничтожны.

Даже если все эти претензии к власти полностью справедливы, следует сделать одно уточнение: не только власть мешает политическим успехам демоппозиции - народ виновен не менее. Монотонная тенденция к снижению популярности демократов зафиксирована задолго до властных деяний по зачистке. Социологические опросы согласно показывают, что, не зачищай власть никого и веди она себя в высшей степени корректно, результаты могли бы быть, возможно, чуть менее плачевными, но именно что "чуть". Реально претензии к власти заключаются в том, что она подыгрывает только себе самой, а демократам не подыгрывает нимало - хотя при зараженности народа предрассудками и отягощенности его тысячелетним рабством такое подыгрывание положительно необходимо. Когда сегодня раздаются требования обеспечить равный для всех (а значит, и для полупроцентных - тем более что они громче всех и требуют) политических сил доступ на ТВ, равенство будет означать подтягивание политкарликов за казенный счет - то есть власть должна еще и альтруистически насаждать западнические идеалы среди непросвещенного народа.

Препятствия как со стороны злочинной влады, так и со стороны не менее злочинной людыны действительно представляют вполне реальную проблему. Однако это проблема будущего. Для того чтобы вплотную столкнуться с этой проблемой и попытаться как-то с нею справиться, нужно для начала - и в качестве необходимого условия - произвести какую-то самоорганизацию в собственной среде. Учинить искомое объединение демократов хотя бы на уровне головного списка. Совсем еще не для выборов и не для регистрации у т. Вешнякова А. А. - всего лишь для первичной политической консолидации и самоопределения. И решению этой задачи ни плохая власть, ни плохой народ никак не препятствуют. Прежде всего потому, что суть препон со стороны власти и со стороны народа - в их нежелании что-то сделать для демократов (поощрить, дать зеленую улицу, поддержать на выборах etc.), но для того, чтобы собраться и о чем-то договориться, нет нужды во внешнем поощрении. О том же, что внешние силы прямо мешают устроению такого собрания, пока не отваживаются говорить даже самые радикальные оппозиционеры - всякое неправдоподобие должно знать меру.

Сегодня оправданием грядущих революционных действий, к которым уже впрямую принято призывать, у оппозиционеров служит тезис о принципиальной невозможности не то что выиграть выборы, но хотя бы добиться на них сколько-нибудь пристойных результатов, что позволило бы реально влиять на политику - так-де зачищено поле. Спасти может лишь сокрушение режима с выстраиванием на его месте площадки для цивилизованной политической конкуренции.

Не будем даже указывать, что на месте силою обрушенных режимов чаще выстраиваются такие площадки, о цивилизованности которых говорить крайне трудно. Если есть коммунисты, которых весь опыт XX века не научил ничему, то почему интеллигентские революционеры должны быть более обучаемыми? Верный заветам Великого Октября коммунистический ортодокс, который все кузни обошел, да некован воротился, - единоутробный брат демократическому ортодоксу, что так же верен заветам Великого Февраля, после которого если вопреки обещаниям и не настало вожделенье, то у нас - точно настанет. Что те неисцелимые, что эти.

Но призывы к обрушению сегодня лишь оправдывают собственную организационную немощь. Тезис о невозможности добиться чего-либо цивильным способом доселе является не более чем умозрительным рассуждением, поскольку добиваться и не пытались. Если бы демократы явили способность к созданию широкой коалиции по образцу Межрегиональной депутатской группы и "Демроссии" образца 1989-1991 гг. или хоть той же украинской коалиции образца 2004 г. (ведь оба примера ими почитаются за вполне похвальные и правильные) - тогда другое дело. Если бы гражданственность демократов, проявивших всем видную готовность отказаться от мелочных частных самолюбий ради общего блага и общей цели, только ожесточила бы власть, подвигнув ее к совсем уже бесстыдным запретительным мерам, - тогда бы вопрос о последнем доводе был хотя бы отчасти дозволенным к постановке.

Когда позиция в духе графа де ла Фер "Монсеньор, я ничего не хочу для себя, но я многого бы хотел для Франции" (ведь в этом весь привлекательный смысл широкой коалиции, где соратники уступают друг другу ради общего дела) была бы явлена и подтверждена, власти было бы, как минимум, труднее выстраивать запретительные бастионы против столь бескорыстных людей, ничего не желающих для себя. Сегодня же мотивация к решительным действиям иная: "Поскольку сегодня я ни за что не откажусь от безгранично важного для меня блошиного цирка мелких самолюбий, необходима революция, после которой я немедля стану вместо блошиного цирка заниматься самоотверженным участием в широких коалициях". Еще проще: "Пусть революция со всеми ее бедствиями станет всенародной искупительной жертвой за мою импотентность и склочность - и тогда все станет хорошо, как в Европе".

Имея сегодня возможность действовать в условиях полной свободы - ибо предварительные консолидационные действия не зависят ни от властей, ни от народа, но единственно от взаимной доброй воли именующих себя демократами и оппозиционерами, - именующие себя так внушительно ничего подобного не делают, списывая все на преступную власть и "эту страну".

На иной взгляд, болезненная ненависть к этим властям и этой стране (конечно же, небезгрешным, но это не объясняет такой болезненности) напрямую связана с необходимостью оправдать свою никчемность. Когда и простейшее "Возьмемся за руки, друзья" оказывается абсолютно непосильной задачей, кто же виноват, кроме как страшные чекисты и тысячелетнее рабство.