Почти сорок лет назад Джордж Ромеро раскопал американские могилы, вытащил оттуда сгнившие и заплесневевшие трупы и отправил их прогуливаться по миру судорожной, вихляющей походкой. По пути они поедали зазевавшихся живых граждан США. Практически безбюджетный фильм "Ночь живых мертвецов" (1968), один из самых смешных и, парадоксальным образом, страшных примеров хоррора, стал классикой жанра. За ним последовали ничуть не менее эффектные "Утро мертвецов" (1978) и "День мертвецов" (1985) - раз в десять лет Ромеро заглядывал в созданное им мифологическое пространство, отмечая накопившиеся в нем изменения, населяя его новыми ужасами. Вовсе не Ромеро, разумеется, первым перенес на киноэкран вполне фольклорный образ ходячего, охочего до свежей крови кадавра, однако именно он наделил его подлинной жизнью, придал ему законченные черты, раскопал в нем кучу метафорического содержания. И вот теперь, после двадцатилетнего перерыва, главный дрессировщик зомби вновь взялся за дело, выпустив в свет "Землю мертвых" - продолжение классической истории на новом этапе.

За прошедшее время случилось два главных события. Во-первых, Ромеро стал мощнее и энергичнее снимать; до сюжетной логики ему, как и прежде, особого дела нет, зато изобретенный им страшный мир он конструирует куда как более умело. А во-вторых, живые мертвецы, ранее - безмозглое порождение какого-то таинственного излучения, сильно повзрослели и поумнели. Что касается собственно людей, то с ними все совсем плохо. За сорок лет съели практически всех. Цивилизация сохранилась, похоже, только в отдельно взятом оазисе посреди бывшего Питтсбурга, на окруженном электрифицированной проволокой и вышками с пулеметами клочке земли. Посреди него высится небоскреб, где в комфортных условиях обитают местные олигархи; возглавляющий их жесткосердый капиталист Кауфман (Деннис Хоппер) - типичный, практически карикатурный Мистер-Твистер, финансовый спрут, высасывающий последние соки из постапокалиптического мира. Непослушных и жаждущих демократической справедливости он отправляет в расход, остальным обеспечивает удивительные развлечения: полуодетую проститутку, например, опустившиеся люмпены засовывают в клетку к зомби и с любопытством наблюдают за последствиями. Однако пир во время конца света вот-вот завершится: ходячие мертвецы, бессмысленные пародии на человека, обретают разум. Не очень живой, но представительный, неплохо сохранившийся негр-автомеханик организовывает полусгнившие народные массы в единый мощный кулак. Размахивая полуоторванными конечностями, неразборчиво мыча и почесывая трупные пятна, зомби идут на штурм нового Зимнего, по пути совершая невиданный эволюционный скачок - из безмозглых бродяжек они превращаются в сознательный пролетариат, вставший на путь классовой борьбы.

В первых частях своего невиданно затянувшегося эпоса Ромеро помещал персонажей в максимально чистую ситуацию - окружая их стеной кромешного зла, заставляя спасаться от голодной нечисти, с которой невозможны никакие компромиссы. Там, в замкнутом пространстве - подвале, брошенном супермаркете, осаждаемом толпами разинувших пасти упырей, - герои разбирались с собственной человеческой составляющей, которая постепенно начинала трещать по швам. Теперь враг видоизменился, поумнел, обнаружил в себе не только зачатки речи и способность орудовать автоматом и бензозаправочным шлангом, но и некое, пусть и неоформленное пока, душевное начало. Теперь недостаточно просто отстрелить ему безмозглую башку, надо его еще и понять. Прогнав из разрушенного небоскреба мятежные орды зомби, главный герой не хочет их добивать. "Они просто ищут себе место на Земле, - говорит он, глядя в толпу мрачно бредущих в ночь живых мертвецов, во главе которых прихрамывает новоявленный Мартин Лютер Кинг. - Как и все люди". Бывшие представители нечеловеческого зла, неупокоенные обитатели загробного мира, превратились в политкорректное меньшинство. Врага, угрожающего нашему несправедливо устроенному, но все же относительно налаженному миру, надо воспитать - а затем можно будет приступать к возрождению мира, налаживать, как рекомендовал еще Фриц Ланг в "Метрополисе", мирное взаимодействие между миром капитала, средним классом и угнетенной прослойкой голодных трудящихся.