В последнее время катастрофичность ситуации на Северном Кавказе стала одной из самых обсуждаемых тем. О неминуемом взрыве в той или иной республике региона эксперты и журналисты говорят с завидным постоянством. Плюс к тому регулярные сообщения о взрывах и нападениях (часто не слишком значительных), а также об обнаружении в очередном уголке Северного Кавказа схрона с массой оружия и взрывных веществ. И чем дальше, тем больше не только у обывателей, но и у специалистов создается ощущение, что ситуация вышла из-под контроля и события приобретают фатальный и необратимый характер.
Механизм нагнетания напряженности работает четко и без сбоев. В первую очередь потому, что раскручивать тему грозящей катастрофы сегодня выгодно всем. Региональные власти делают это, дабы доказать Кремлю свою необходимость и несменяемость, а заодно выбить лишних денег. Местная оппозиция привирает, чтобы, наоборот, доказать необходимость смены власти в регионах. Оппозиция в Москве с удовольствием раздувает любую кавказскую искру, чтобы обосновать тезис о полном провале политики власти на Кавказе (той самой власти, которая получила мандат народного доверия именно благодаря своей жесткой политике на Кавказе). Сама же федеральная власть, оказавшись втянутой в эту игру на повышение, вынуждена заявлять о контрмерах и тем самым тоже работает на нагнетание напряженности.
О скором и неминуемом взрыве в Кабардино-Балкарии говорить начали сразу после декабрьского нападения на дежурную часть Госнаркоконтроля в Нальчике. Говорят и до сих пор. В частности, в последние месяцы многие московские эксперты оценивали ситуацию в этой республике как критическую и ожидали резкого обострения обстановки в самое ближайшее время. Однако ситуация в республике, как оказалось, не описывается в категориях катастрофических предсказаний. Там все по-другому: и проще, и сложнее. Отставка главы республики Валерия Кокова может действительно стать толчком к серьезным изменениям, но ни полного хаоса, ни скорого благоденствия в Кабардино-Балкарии не настанет.
Стабильность как одна из стадий кризиса
На протяжении последних пятнадцати лет Кабардино-Балкария считалась одной из самых спокойных республик на Северном Кавказе. За это Валерия Кокова ценили в Кремле - как "гаранта мира и стабильности в республике". За это экс-президенту готовы были простить и авторитаризм, и коррумпированность его режима. Другое дело, что многие собеседники "Эксперта" в республике склонны относить спокойствие в Кабардино-Балкарии на счет не столько политики Кокова, сколько самой республики, которой он управлял. "В обществе есть понимание того, что начало девяностых повторять нельзя", - говорит Валерий Хатажуков, глава правозащитного центра Кабардино-Балкарии. С ним соглашается и главный редактор газеты "Северный Кавказ" Али Казиханов: "В нашей республике общество отвергает экстремистские идеи".
Как бы то ни было, с виду правление экс-президента казалось вполне благостной. Существующие в республике потенциальные конфликты Валерий Коков попросту игнорировал, не без оснований надеясь, что чем меньше о них говорят, тем крепче доверие к нему со стороны федеральных чиновников.
Кабардино-Балкария - не самая бедная республика на Кавказе. Однако по общероссийским меркам там царит настоящая нищета: средняя зарплата примерно вдвое ниже, чем по России; больше половины бюджета, по официальным данным, формируется за счет федеральных дотаций. По официальным же данным, более пятой части трудоспособного населения не имеет работы. О масштабе безработицы говорит обилие такси на улицах Нальчика: многие безработные автовладельцы пытаются заработать частным извозом, и предложение здесь явно превышает спрос. На немногочисленные рабочие места, в том числе и бюджетные, принимают либо родственников, либо за взятки. Не слишком многочисленные работающие частные предприятия вынуждены платить мзду чиновникам. К примеру, по некоторым оценкам, у водителей маршрутных такси выручка одного рабочего дня в неделю уходит на взятки. Из Кабардино-Балкарии уезжают, причем помимо русских в последние годы ее покинуло около 100 тыс. кабардинцев и балкарцев (общая численность населения - около 900 тыс. человек).
На фоне общего упадка в последние годы в республике начал оживать туризм. И именно подъем этого бизнеса косвенно способствовал обострению противостояния между кабардинцами и балкарцами.
Дело в том, что наиболее привлекательные для туристов районы расположены в горной части республики, в Приэльбрусье, населенном в основном балкарцами. Значительная часть прибылей от туризма проходит мимо окружения экс-президента. Клан Кокова, состоящий из кабардинцев, такую ситуацию терпеть не захотел.
В конце февраля этого года в республике был принят закон о границах муниципальных образований. Принятия этого документа требовал федеральный закон "Об общих принципах местного самоуправления". Однако республиканский парламент истолковал федеральный закон довольно смело. По оценке главы района Хизира Макитова, около двух третей территории Эльбрусского района было объявлено межселенными территориями, выведено из-под юрисдикции муниципалитетов и передано республиканским властям. Федеральный закон предполагает, что межселенные территории могут создаваться только в районах с низкой плотностью населения. Эльбрусский район с его 19 жителями на квадратный километр при средних по России 9 жителях к таковым, понятно, не относится. Между тем, как утверждает Хизир Макитов, республиканский закон устанавливал такие границы муниципальных образований, что в состав межселенных территорий попала даже часть сельских кладбищ. Комитет Госдумы по местному самоуправлению признал республиканский закон несоответствующим федеральному, однако никаких практических последствий это не имело.
В конце мая Валерий Коков назначил в Эльбрусский район своего представителя, чьи функции практически дублировали функции главы района. В ответ в административном центре района, городе Тырныаузе, начались митинги протеста. Ситуация еще больше запуталась, когда стало известно о намерении "Базового элемента" вложить в полуразвалившийся Тырныаузский горнообогатительный комбинат несколько десятков миллионов долларов. Противостояние между районными и республиканскими властями продолжалось все лето, причем в Тырныауз, по некоторым сведениям, даже вводили ОМОН, а в некоторых селах Эльбрусского района проводили зачистки по образцу чеченских.
Хизир Макитов, один из главных героев этого противостояния, отказывается называть его межнациональным. Однако не приходится сомневаться в том, что балкарская элита считает свои интересы в республике ущемленными и ждет от нового президента восстановления этнического баланса.
Обыкновенный ислам
Межнациональными трениями проблемы Кабардино-Балкарии не исчерпываются. В последнее время здесь все громче звучит исламская тема. Последний пример - избиение в отделении милиции женщины-мусульманки, вышедшей на улицу в хиджабе. В муфтияте республики также рассказывают об исключении из школы девушек, носящих хиджабы.
Муфтий КБР Анас Пшихачев объясняет происходящее при помощи кабардинской пословицы "Скажут ему: принеси шапку - он принесет голову". По его мнению, МВД Кабардино-Балкарии и лично министр Хачим Шогенов подменяют борьбу с терроризмом борьбой с исламом. По словам муфтия, именно под давлением МВД администрация Нальчика отказалась продлевать арендные договоры на здания мечетей со всеми религиозными общинами города, после чего все мечети в городе, кроме соборной, закрылись. МВД также ввело практику составления "списков ваххабитов", то есть находящихся под подозрением в экстремизме, куда может попасть каждый, кто посещает мечеть по пятницам.
Религиозные традиции в Кабардино-Балкарии не слишком сильны. Ее общество светское. Ислам здесь воспринимается скорее как одна из разновидностей образа жизни, а не как жесткий императив. На центральной улице Нальчика магазин "Исламские товары" может непосредственно соседствовать с магазином женского белья, а девушка в хиджабе может прогуливаться под руку с одноклассницей в мини-юбке.
Однако действия кабардино-балкарской милиции в отношении ислама могут привести к тому, что в этой сфере возникнет еще один конфликтный очаг, тем более что многих мусульман раздражает не только МВД, но и политика муфтията, который, по их мнению, пытается выстроить в республике своего рода "министерство ислама". Кроме того, в последнее время возрастает спрос на "солидарность мусульман" как противовес существующей клановой системе. Ислам в КБР начинает политизироваться, а его между тем фактически загоняют в подполье, уводя религиозные общины не только из-под контроля светских властей, но и из-под контроля муфтията. Глава духовного управления мусульман Кабардино-Балкарии Анас Пшихачев в интервью "Эксперту" посетовал, что мечети в Нальчике начали закрывать через месяц после того, как он назначил в них подчиняющихся ему имамов.
Наследство без наследника
Средняя зарплата в Кабардино-Балкарии вдвое ниже, чем в среднем по России. А более одной пятой части трудоспособного населения не имеет работы
Преемнику Кокова, кем бы он ни был, не удастся сохранить в Кабардино-Балкарии столь ценимую Москвой стабильность. Слом существующей властной системы здесь практически неизбежен.
Валерий Коков не успел подготовить себе преемника. Отчасти это объясняется тем, что в его команде почти не было самостоятельных фигур (экс-президент предпочитал опираться на исполнителей), отчасти - внезапной тяжелой болезнью Кокова.
В отсутствие президента руководство республикой поделили между собой три-четыре человека из его ближайшего окружения. В их числе называют главу МВД Хачима Шогенова, министра сельского хозяйства и двоюродного брата президента Марата Ахохова и управляющего делами правительства и президента Сафраила Кучмазокова. Большим весом также обладает гендиректор АО "Каббалкнефтепродукт", контролирующего торговлю ГСМ в республике, Валерий Карданов, который, по некоторым сведениям, является родственником Валерия Кокова.
Однако, на беду клана экс-президента, ни один из этих людей не может занять высший пост в республике. Тому же Шогенову сильно мешает не самая блестящая репутация (некоторые называют его главным мафиози республики), а также давнее и активное участие в выстраивании авторитарного режима Кокова. По словам главы общественного правозащитного центра Кабардино-Балкарии Валерия Хатажукова, нужный властям результат на последних президентских выборах в республике обеспечивала именно милиция, попросту забиравшая с избирательных участков неугодных наблюдателей. Если к тому же учесть, что Хачим Шогенов руководит МВД Кабардино-Балкарии с 1992 года, понятно, что он воспринимается как один из столпов системы власти, от которой большинство населения, мягко говоря, уже подустало. Нужно еще добавить, что министр внутренних дел вовлечен в довольно острый и общественно значимый конфликт с республиканским муфтиятом, что также ослабляет его политические позиции.
Марата Ахохова и Сафраила Кучмазокова трудно назвать публичными политиками. Да и должности, которые они занимают, не тянут на трамплин перед президентским креслом. Что же касается Валерия Карданова (многие в республике подозревают, что именно его Валерий Коков хотел видеть своим преемником), то его перспективы губит все та же непростая репутация и связанный с ней низкий рейтинг - 3% по опросу, проведенному 17-19 сентября информагентством Caucasus Times.
При этом все те, чьи кандидатуры на должность главы республики обсуждались после отставки Кокова, в большей или меньшей степени независимы от клана экс-президента. Так, депутат Госдумы Арсен Каноков, который считается наиболее вероятным претендентом на место Кокова, свою карьеру предпринимателя сделал в Москве. Правда, в республике поговаривают, что инвестиции для развития своего бизнеса он получал от окружения Кокова, однако слухи не мешают многим кабардинцам считать, что этот кандидат, по крайней мере, достаточно богат для того, чтобы не использовать власть для личного обогащения. Каноков давно задумывается о собственной политической карьере в республике. В частности, именно он выступил в качестве главного спонсора строительства соборной мечети в Нальчике, открытой около года назад. Другое дело, что одновременно с мечетью Каноков создал в городе сеть игорных заведений - и это дало повод его недоброжелателям рассуждать о том, что мечеть построена "на неправедные деньги". Кстати, в плане популярности Каноков лидирует в уже упоминавшемся опросе, его рейтинг - 44%.
Член Совета федерации Хачим Кармоков, чья кандидатура также обсуждалась во время встречи с полпредом президента в Южном федеральном округе Дмитрия Козака с парламентариями КБР после отставки Кокова, еще в большей степени, чем Каноков может претендовать на статус независимого. Его политическая карьера начиналась в Нальчике, в 1990-1993 годах он был председателем Верховного совета республики. Однако впоследствии Кармоков перебрался в Москву, где в течение шести лет, с 1994-го по 2000 год, возглавлял Счетную палату. Сейчас он воспринимается уже как представитель федерального, а не республиканского истеблишмента, что обеспечивает ему столь востребованный в республике имидж независимого от прежней власти политика.
Как ни странно, относительно независимым многие также считают премьер-министра республики Геннадия Губина, несмотря на то что тот с 1992 года работал в команде Кокова. Премьер никогда ранее не играл самостоятельной политической роли, его попытки такую роль обрести оперативно пресекались экс-президентом, причем даже с больничной койки. В то же время Губин оставался вне клана Кокова, поделившего наиболее прибыльные отрасли республиканской экономики. А его национальность - русский - привлекает многих представителей балкарской элиты, которые надеются, что такой президент смог бы лучше Кокова поддерживать межнациональный баланс в республике.
Спрос на катастрофу
Конечно, отставка Валерия Кокова была спровоцирована Кремлем. Сам по себе факт того, что о ней объявил не сам Коков или кто-нибудь из его окружения, а Дмитрий Козак, говорит о том, что кабардино-балкарский президент ушел отнюдь не только по собственному желанию.
Конечно, в Кремле решили уволить Кокова не от хорошей жизни. И дело тут было не в его низком рейтинге и усталости населения Кабардино-Балкарии от его режима. Дело в том, что экс-президент Кабардино-Балкарии практически недееспособен. Скупые сообщения из Центральной клинической больницы об "удовлетворительном состоянии здоровья" экс-президента - хорошая мина при плохой игре. Коков тяжело болен и почти не появляется на рабочем месте. Республика уже год живет практически без первого лица. То есть практически без власти.
В Нальчике ходят упорные слухи, что Кокову давно указывали на дверь. Причем в лучших традициях бюрократического этикета предлагали высокий пост в Москве. Якобы президент КБР даже прилетел в Москву на встречу с главой администрации президента Дмитрием Медведевым, чтобы обсудить детали нового назначения. Однако прямо с трапа самолета отправился не в Кремль, а в ЦКБ, сохранив, таким образом, свою должность еще на несколько месяцев. Отставка Валерия Кокова может стать поворотным пунктом в политике Кремля на Северном Кавказе - слишком уж много устоявшихся политических традиций эта отставка нарушает.
Механизм нагнетания напряженности работает четко и без сбоев. В первую очередь потому, что раскручивать катастрофический сценарий сегодня выгодно всем
Кабардино-Балкария - одна из немногих республик Северного Кавказа, где власть не менялась с начала 90-х годов. В этом смысле сейчас сравниться с ней может только Дагестан, которым уже четверть века бессменно руководит Магомедали Магомедов. А сам Валерий Коков принадлежит к тому же поколению российских региональных лидеров, что, например, президент Татарстана Минтимер Шаймиев или глава Башкирии Муртаза Рахимов. Как правило, Кремль старался "дать досидеть" таким президентам.
Кремль также старался по минимуму вмешиваться в процессы смены власти в республиках Северного Кавказа. Случай президента Ингушетии Мурата Зязикова, которого "продавливали" на президентскую должность всей мощью федерального административного ресурса, стал скорее исключением. Обычно чиновники из администрации президента и аппарата полпреда в ЮФО предпочитали со стороны следить за политической борьбой внутри местных элит, всерьез вмешиваясь в нее только в том случае, когда борьба грозила выйти за рамки элементарных приличий, как это происходит, например, в Карачаево-Черкесии.
Та же логика прослеживалась и в последних назначениях глав республик на Северном Кавказе. Несмотря на множество тревожных сигналов из этого региона, в кадровой политике Кремля ключевым словом оставалась "стабильность". Мурат Зязиков сохранил свой пост, а на смену 71-летнему Александру Дзасохову пришел представитель его ближайшего окружения Таймураз Мамсуров.
Похоже, обстоятельства заставляют Кремль активнее, чем раньше, втягиваться в политические процессы на Северном Кавказе. И в первую очередь федеральные власти подталкивает к этому сама система назначения глав регионов. При такой системе вопрос о формировании власти в той или иной республике уже нельзя отдать на откуп местным элитам.
Во время назначения нового президента Кабардино-Балкарии все точки потенциальных конфликтов, существующих в республике, выйдут на поверхность. И самая большая ошибка, которую мог бы совершить в этой ситуации Кремль, - считать этот естественный политический всплеск признаком надвигающейся катастрофы на Северном Кавказе.
Самое слабое место в "прогнозах катастроф" (если не считать того, что они все еще не оправдались) - слишком уж заметен политический интерес у их авторов. Российские оппозиционеры привыкли использовать Северный Кавказ просто как одно из направлений критики путинской политики безотносительно к реальным проблемам самого региона: с этой точки зрения грозящий "большой взрыв" - очень выигрышная тема. А региональные администрации - вроде администрации того же Кокова - научились блестяще использовать сложности своих республик для шантажа Кремля: дескать, все балансирует на грани катастрофы, и лишь действующая власть может сохранить относительную политическую стабильность.
Похоже, Москве следует честно признать, что при той бедности и тех различиях в уровне жизни между элитами и населением, которые существуют на Кавказе, никакой стабильности быть и не может. Можно достичь видимости покоя, но только затыкая рты, как это делал Коков. А такой метод решения проблем нельзя назвать надежным.
Другое дело, что нестабильность необязательно означает хаос и катастрофу. Да, политическая борьба на Кавказе была и остается жесткой. Пусть она теперь станет публичной. Тем более что Москву воспринимают на Северном Кавказе как арбитра, как своего рода "источник справедливости". И в этом заключается колоссальный и до сих пор еще не использованный ресурс Кремля.
"Прогнозы катастроф" несостоятельны еще и потому, что северокавказская повестка дня мало отличается от общероссийской. Коррупция, неэффективность экономики и государственного управления - о каком российском регионе нельзя этого сказать? Что касается требований тех, кого главы республик Северного Кавказа нередко считают возмутителями спокойствия, то они весьма просты. "Мы просто хотим, чтобы у нас в республике исполнялись федеральные законы", - сказал "Эксперту" Хизир Макитов.
