В конце октября во дворце Хэмптон-Корт близ Лондона прошел саммит лидеров стран Евросоюза. Председательствующие сейчас в ЕС британцы надеялись, что возрождение практики подобных неформальных встреч позволит улучшить ситуацию в Европе. Европейцам необходим прорыв - нынешний год для ЕС оказался очень сложным. Провал евроконституции на референдумах во Франции и Нидерландах, пробуксовка с бюджетом ЕС на 2007-2013 годы, явное превалирование национальных интересов над общеевропейскими, июльские теракты в Лондоне, неразбериха вокруг выборов в Германии - все это ввергло Евросоюз в глубочайший за всю его историю кризис.
Однако вопреки чаяниям революции в Хэмптон-Корте не произошло: каждый остался при своем мнении. Президент Франции Жак Ширак настаивал на сохранении аграрных субсидий как минимум на ближайшие восемь лет. Британский премьер Тони Блэр отстаивал британскую "скидку" в выплатах в бюджет ЕС. Германию на встрече представлял уходящий канцлер Герхард Шредер, противодействующий либеральным реформам в ЕС, на которые надеется новый канцлер Ангела Меркель. В результате, как отметила в своем редакционном комментарии немецкая газета Die Welt, "саммит показал, что партнеры по ЕС все дальше удаляются друг от друга".
О перспективах евроинтеграции "Эксперт" беседует с Ричардом Уитменом, директором европейских программ в Чэтем-хаусе - Королевском институте международных отношений (RIIA).
- В последнее время и в Москве, и в европейских столицах все больше осознают, что Россия, по крайней мере в обозримой перспективе, не станет частью ЕС. Как в таких условиях должны строиться их отношения?
- С этим у европейцев проблема. У ЕС есть как минимум десяток "российских политик". Одна по версии Германии, другая - по версии Франции, третья - по версии Финляндии, десятая - по версии Латвии и так далее. Пока сами европейцы не определятся, я не думаю, что Москве стоит слишком серьезно рассматривать Евросоюз как институт, с которым следует строить отношения.
- Что можно исправить?
- Нужны институты сверху донизу. С самого верха европейской бюрократии - чтобы у России, как у Генри Киссинджера в известном анекдоте, был "один телефонный номер, по которому можно позвонить в Европу", до самого низа - восприятия общественностью. Мне думается, что свобода передвижения или хотя бы более тесное знакомство европейцев и россиян с жизнью друг друга весьма важны для этого. Европейцам и россиянам не нужно превращаться в нечто среднее, им нужно просто лучше понимать друг друга.
Если говорить об отношениях ЕС и России, то с обеих сторон должны быть хорошие лидеры, способные полностью выкладываться. Отношения требуют большего экономического взаимодействия, работы российских компаний в Европе и европейских - в России. Они требуют единого информационного пространства, возможности учиться в университетах друг друга. По сути - большее взаимопроникновение обществ друг в друга. Здесь важно не только то, что делают правительства, но и то, что делают простые люди, для которых правительства должны создать условия.
- В Европе многие полагают, что ЕС должен строить отношения с Россией лишь как с поставщиком энергоресурсов и прочего сырья. Насколько эта стратегия хороша для Европы?
- Она плоха. Потому что если отношения низводятся до одного компонента - поставки энергетического сырья, то получателя этого сырья начинает прежде всего интересовать один фактор - стабильность торгового партнера. Не думаю, что Европа хочет построить с Россией такие же отношения, как с Саудовской Аравией. Потому что на опыте последней и Европа, и США обнаружили: сырьевой партнер обладает не только запасами энергоносителей, но и огромными запасами враждебности населения к западной цивилизации. Понятно, что Россия не будет источником исламского фундаментализма, но монокомпонентные отношения могут привести к очень опасным последствиям. Аналогия с Саудовской Аравией напрашивается прямая.
Лондон
