Конфликт вокруг иранской ядерной программы резко обострился после того, как 10 января Тегеран расконсервировал некоторые ядерные объекты и возобновил работу на них. Хотя процесс этот проходил под полным контролем МАГАТЭ, он вызвал резкую реакцию международного сообщества. Буквально накануне снятия пломб глава МАГАТЭ Мохаммед эль-Барадеи заявил, что Тегеран практически исчерпал терпение мирового сообщества и его ядерное досье уже может быть передано на рассмотрение Совета Безопасности ООН. Неудивительно, что одностороннее возобновление иранской ядерной программы вызвало шквал критики и угроз со стороны западных политиков.
Так, президент Франции Жак Ширак назвал поведение Ирана серьезной ошибкой, а позже пригрозил неназванным террористам французским ядерным оружием. Премьер-министр Великобритании Тони Блэр заявил, что "терпение мирового сообщества уже исчерпано", и пообещал добиться передачи иранского ядерного досье в СБ ООН. Канцлер Германии Ангела Меркель во время своего визита в Вашингтон объявила, что "Тегеран переступил красную черту". Позиция же Вашингтона относительно Тегерана была вполне предсказуема -- Иран является частью "оси зла", а потому Вашингтон всегда готов "обсудить иранское ядерное досье", да так, чтобы против страны были непременно введены санкции. Даже позиция России, которая традиционно поддерживала Иран, начала склоняться к поддержке требований США и евротройки.
В ответ на критику Иран еще больше ужесточил свою позицию, заявив, что иранская ядерная программа -- самая прозрачная из всех и у страны есть полное право на проведение ядерных исследований, которые будут способствовать ее развитию. При этом иранцы подчеркивают, что они не против продолжения переговоров, но никаких новых конкретных предложений не сделали.
Игра по иранским правилам
Столь жесткая позиция нового иранского президента Махмуда Ахмадинеджада объясняется двумя факторами -- идеологическим (внутриполитическим) и игровым (внешнеполитическим). "Внутри страны Ахмадинеджад претендует на роль лидера исламской революции. Его победа на президентских выборах -- это победа над более умеренным и богатым Рафсанджани, так что для него ставить на радикализм и идеологию -- вполне честная и рациональная политика. Проводя жесткую линию, он повышает себе цену. Ахмадинеджад -- радикальный исламист в чистом виде", -- сказал "Эксперту" Алексей Малашенко из Московского центра Карнеги.
Пакистанская ядерная программа таит в себе больше опасностей, чем иранская. Сами пакистанцы любят говорить, что их бомба -- это "исламская бомба"
Что касается внешней политики, то тут Ахмадинеджад играет на том, что прекрасно понимает, как могут развиваться события. Он уверен, что второго Ирака не будет, и потому чувствует себя в безопасности. Ведя жесткие переговоры то с Америкой, то с Россией, Ахмадинеджад поднимает себе цену в глазах мирового сообщества. Он ведет игру, пытаясь добиться каких-либо уступок и более уважительного отношения к Ирану. Очень сомнительно, что Иран действительно хочет создать ядерное оружие: это очень дорого и очень долго. Кроме того, реальная работа по созданию оружия может обернуться большими проблемами, например точечными бомбовыми ударами.
Уверенность Тегерана вполне оправданна. США вряд ли решатся на вторжение, поскольку у них и без того уходит очень много сил на поддержание порядка в Ираке. Даже самые радикально настроенные представители вашингтонской администрации не говорят о ведении наземных боевых операций в Иране. В самом крайнем случае могут быть нанесены точечные бомбовые удары по некоторым объектам в этой стране. Но точечные удары по Ирану не решат проблему, они лишь обозлят исламистов и повлекут за собой ужесточение политики Тегерана. Некоторые западные аналитики полагают, что бомбовые удары по Ирану приведут к новой волне терроризма, которая, в отличие от Ирака, не будет локальной. Это хорошо понимают и в Израиле. "Израиль может решиться на односторонние действия в отношении Ирана только в том случае, если станет точно известно, что к ракете уже привинчивают головку, и при этом будет еще раз повторено, что Шарон должен отправляться в ад и никакого холокоста не было", -- считает Малашенко.
Наконец, около двух лет назад Иран добровольно ввел мораторий на проведение работ по обогащению урана -- на время переговоров с евротройкой (Германия, Франция и Великобритания). Возобновление мирных работ на ядерных объектах не является законным поводом для передачи ядерного досье в СБ ООН. Именно на этом, по-видимому, и основывается иранская игра: как только условия, предлагаемые за бездействие, начинают казаться Тегерану неприемлемыми, работа на ядерных объектах возобновляется. Так было и 10 августа, когда с разрешения МАГАТЭ на заводе по переработке урана в Исфагане были сорваны пломбы: шуму было много, хотя речи о переработке урана тогда даже не шло. Такое впечатление, что Иран осознанно копирует северокорейскую тактику переговоров -- максимально жесткая риторика, постоянная угроза возобновить работы и периодические демонстрации того, что это не просто угрозы. Иран намеренно балансирует на лезвии бритвы, пытаясь выжать из европейских стран и Соединенных Штатов максимум пользы (в идеале -- гарантии ненападения от США и отмена американских экономических санкций), а если ситуация достигнет критической отметки -- просто пойдет на попятную. По мнению многих аналитиков, такая тактика оправданна и принесет Ирану успех.
До верного
До введения санкций против Ирана дело, по-видимому, не дойдет. Сами европейцы не горят желанием делать это, поскольку в таком случае Европа, которая покупает иранскую нефть, пострадает едва ли не больше, чем сам Иран. Постоянные члены СБ ООН, похоже, договорились, что незамедлительных карательных мер не будет. На этом настояли Россия и Китай. При этом Москва не будет особо возражать против передачи иранского дела на рассмотрение Совета Безопасности. По этому поводу глава Министерства иностранных дел России Сергей Лавров заявил: "Необходимо продолжить работу инспекторов МАГАТЭ на территории Ирана, чтобы собрать больше информации, и уже после этого делать выводы о характере иранской ядерной программы. Санкции -- не самый лучший и далеко не единственный способ решения проблемы. Все мы помним о санкциях в отношении Ирака и о том, к чему они привели".
Можно уверенно говорить, что Китай к санкциям против Ирана не присоединится. До сих пор китайцы не слишком стремились заявить свою позицию. "Китай ведет себя очень умно. Он ни с кем не связывается и старается держаться в стороне. Китайцы могут в самую последнюю минуту сказать о своем мнении, и как бы ни развивались события, Китай все равно останется в прибыли", -- говорит г-н Малашенко. В самом деле, Пекин заявил о своем намерении блокировать решение о введении санкций лишь после того, как стало понятно, что ни одна из других пяти стран СБ ООН этому препятствовать не станет: Иран -- второй по величине поставщик нефти в Китай.
Что же касается России, то она всегда позиционировала себя как государство-посредник, которое при необходимости может оказать на Иран давление. Сегодня эта позиция завела Москву в тяжелое положение, она оказалась меж двух огней. Если консолидироваться с Западом, то теряешь Иран, а поддержишь Иран -- испортишь отношения с Западом. "Россия до последнего будет сидеть на двух стульях", -- считает Алексей Малашенко. В этой ситуации самый лучший выход для России -- дождаться, пока Иран примет какое-то конкретное решение, и только после этого можно будет перейти к интенсивным действиям.
