— Меня удивило, что Челябинский цинковый завод, построенный еще в советское время, называют одним из самых современных в мире. Неужели это правда?
— Когда встречаются специалисты двух цинковых заводов, они первым делом спрашивают друг друга: «У тебя какой расход электроэнергии на тонну металла?» — по нему и судят о прогрессивности предприятия. Когда мы говорим: «2990», все выпадают в осадок — расход менее 3 тысяч киловатт на тонну катодного металла считается супердостижением, а мы этого уровня достигли еще в советские времена. Второй показатель — степень извлечения металла из концентрата, он у нас составляет 96 процентов, и по нему мы находимся в пятерке лучших мировых производителей. По данным Brook Hunt, по затратам на тонну произведенной продукции мы были в пятерке лучших мировых производителей. Правда, быстрый рост издержек в России повлиял и на нас — на мой взгляд, сейчас мы входим в двадцатку лучших предприятий мира (всего их немногим более 140).
— А самые лучшие и эффективные заводы где находятся?
— В Перу, Мексике и других странах, где в последние годы строили новые заводы транснациональные корпорации, в местах, близко расположенных к сырью и дешевой рабочей силе. Если бы наш завод располагался у экспортного порта, мы тоже бы были в полном шоколаде.
— Считается, что качество производимого цинка является конкурентным преимуществом. Почему это так важно?
— Мы производим только высокочистый (чистота металла не ниже 99,995 процента) цинк марки Special High Grade и сплавы на его основе. Всего в мире выплавляется где-то 30–35 процентов цинка такого качества. Сегодня, например, для выпуска качественных шин используется цинковая присадка Tyre Quality, а для того чтобы ее изготовить, нужен самый лучший цинк, поскольку шинам он придает большую мягкость, гибкость, стойкость к истиранию. В общем, качество металла производит на «зрелого» потребителя нужное впечатление.
— Это соображение актуально для экспортных поставок. А что в России?
— У нас в стране абсолютно не развита культура защиты стали от коррозии. Посмотрите в окно на ржавую опору ЛЭП. В Европе законодательно запрещено такие изделия ставить без оцинковки, потому что они будут наносить вред окружающей среде. У нас же даже действующие ГОСТы не соблюдаются — например, металлические детали дома должны быть оцинкованными, сейчас же их просто красят краской в серый цвет.
— Самое больное место предприятия — обеспечение сырьем?
— Когда прекратились поставки с Учалинского ГОКа, пришлось возить концентраты на огромные расстояния — из Боливии, Австралии. Поэтому мы и купили Акжальский ГОК, хотя и с него нам придется возить сырье на две тысячи километров.
— Получается, что наличие собственной сырьевой базы сейчас становится серьезным конкурентным преимуществом…
— Полностью зависеть от того, дадут тебе цинковый концентрат по приемлемой цене или нет, слишком опасно и неэффективно с точки зрения поступательного развития бизнеса. Правда, для цинкового рынка характерна цикличность. На пике конъюнктуры, когда концентрат (на который приходится две трети себестоимости цинка) в дефиците, горняки выкручивают руки металлургам. Сейчас, например, соотношение доходов где-то 1 к 9 в пользу ГОКов. Затем инвесторы начинают говорить: «Ух ты, пора в добычу инвестировать», шахты набирают персонал, открываются новые предприятия, расконсервируются старые мощности. Цены в итоге идут вниз, а соотношение доходов опускается до уровня один к двум или даже один к одному. Сейчас в добычу цинкового концентрата идут гигантские инвестиции, по прогнозам, предложение догонит спрос где-то в 2008 году, а затем на рынке будет наблюдаться избыток сырья.
— В мире цинковый бизнес тоже интегрирован?
— Чаще нет, большинство заводов на Западе собственных производств концентрата не имеет.
— А вам не кажется, что оцененность сырья в мире — это надолго?
— Похоже, мировая экономика вышла на новый уровень справедливой оценки сырья. Те, кто полагают возможность возврата на старые ценовые уровни в 740 долларов за тонну цинка, скорее всего, ошибаются.
