Саммит «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге показал: Россия быстро восстанавливает свои позиции великой державы. Делает она это, предпочитая заниматься реальными делами. Комментируя выбранные Россией для обсуждения основные темы саммита — энергетическая безопасность, образование и борьба с инфекционными заболеваниями, — зачастую говорили, что она побоялась замахиваться на глобальные вопросы, но сами делегации развитых стран, которые погрязли во внутренних политических и экономических проблемах, остались очень довольны «первым практическим саммитом» за последние годы. Итальянский премьер Романо Проди даже отметил свою личную взволнованность, сказав, что не «за горами зима, а газохранилища Украины пусты» и он просто боится замерзнуть.
Именно с подачи России тема энергетической безопасности приобрела новое звучание. Впервые поднят вопрос о безопасности не только потребителей, но и производителей. До саммита этого никто не делал, потому что мир четко делился на две части — развитые страны-потребители и отсталые страны-поставщики. Богатые импортеры хотели иметь гарантированные поставки, а риски поставщиков их просто не интересовали. Россия, как один из крупнейших экспортеров энергоносителей, войдя в клуб ведущих развитых стран, впервые объяснила собравшимся, что поставщикам энергоресурсов также необходимы гарантии. Главное же достижение России на саммите таково: страна наглядно продемонстрировала Западу, что она способна на равных разговаривать с сильными мира сего и отстаивать свои политические и экономические интересы.
Кухня
Накануне саммита забитая обычно дорога из Москвы в Петербург выглядела необычно пусто. Питерский порт был временно закрыт, грузопоток приостановился, и лишь пустые автовозы возвращались в северную столицу, да время от времени на бешеной скорости их обгоняли дорогие машины с дипномерами. На дороге, где обычно за каждым кустом сидит по гаишнику, в этот раз можно было гнать, никого не опасаясь. Признаки жизни появились лишь при подъезде к Питеру. Вот где они все собрались! Десятки патрульных и милиционеров на каждом перекрестке. Останавливают на каждом углу — пристально рассматривают документы и вглядываются в лицо. Денег никто не хочет, они мучительно пытаются понять: террорист ты, антиглобалист или в самом деле просто журналист. Все в парадной форме, на лицах ужас.
Город, вылизанный и начищенный до блеска, словно вымер. Кажется, его населяют лишь разнообразные стражи порядка да курсанты в штатском, парами прогуливающиеся под проливным дождем. Официально город вроде бы никто не закрывал, и в центре попадались блаженные туристы, в пустоте и чистоте обозревающие красоты. Нигде ни одного антиглобалиста. Местные жители массово уехали за город, опасаясь терактов и перекрытых дорог, доставивших им много неудобств во время празднования 300-летия северной столицы.
Впрочем, на этом все проблемы в жизни журналиста на саммите заканчивались. Аккредитационная пластиковая карточка со шнурком — почти что пропуск в рай. «Ракеты», снятые с маршрута Эрмитаж‑Царское Село, целый день курсируют между Стрельной и Петербургом, обеспечивая перевозку журналистов и персонала. В самой же Стрельне и вовсе полный коммунизм. Как сказал журналист одной немецкой радиостанции, наливая себе чай из гигантского самовара в пресс-центре и закусывая его пряниками и баранками: «Русские просто превзошли сами себя. Никакого “совка”, практически немецкая организация всех служб. Даже кормят хорошо». К слову сказать, голодные журналисты за день саммита съедали по восемь тонн довольно качественной еды, запивая ее бесчисленным количеством пива и вина, — резкое похолодание, дождь и ветер сильно обострили аппетит. Лучшим подарком участнику оказалась синяя непромокаемая куртка, в которые облачились практически все собравшиеся.
Вот что рассказал один из организаторов инфраструктуры саммита: «Организационный успех не был случайным. Питер долго и серьезно готовился к этому событию. По сути первой репетицией были забытые сегодня “Игры доброй воли”, проходившие у нас в 1994 году. Тогда экипировка половины спортсменов была задержана таможней и просто не доехала до города. Было и много других накладок. Второй репетицией стало празднование 300-летия Петербурга. Тогда все прошло неплохо, но организация такого события в центре города оказалась не лучшей идеей. Город был парализован, а эффективность мер по обеспечению безопасности вызывала некоторые сомнения. Для саммита же было найдено оптимальное решение — разнести всех на острова. Так и безопасность обеспечить легче, и город не надо перекрывать. Решение же с антиглобалистами просто гениально. Их заманили на самый край изолированного Крестовского острова, на стадион имени Кирова, который собираются сносить. Обеспечили едой и палатками. Так до нас никто еще не делал».
Несбыча мечт
Собравшиеся на саммит западные журналисты явно готовились освещать «профилактическую порку», которую, по их мнению, лидеры западных стран непременно должны были устроить недемократической России. Предполагалось, что главной политической повесткой дня саммита станет обсуждение нашей демократии. Американские и британские издания сделали целую серию материалов о тоталитарной и коррумпированной России, не желающей вставать на путь демократии и прогресса. На закуску ожидалось обсуждение вопроса о влиянии России на постсоветском пространстве. Настало время, написало одно британское издание, чтобы поставить Россию на место: Украина, Грузия и другие бывшие советские республики имеют право, не считаясь с бывшим патроном, вступить в НАТО и разместить американские военные базы.
Но вопреки ожиданиям журналистов ни того, ни другого не случилось. После выступления Джорджа Буша, в котором он сказал, что будет деликатен в обсуждении внутрироссийских дел, стало ясно — никаких нотаций не будет. Перед саммитом российский президент довольно отчетливо показал, что на всякие попытки поднять вопрос о нарушениях демократии в России он готов ответить, достав соответствующий скелет из шкафа критикующего коллеги. Ставшая общеизвестной едкая шутка Владимира Путина по поводу нежелания России иметь такую же демократию, как в Ираке, — лучшая демонстрация того, насколько готов он был к отражению подобного рода атак, от кого бы они ни исходили. Как потом рассказывал журналистам Романо Проди, в личной беседе Путину практически удалось убедить его в том, что у демократии много видов и в России строится своя, особенная, российская.
Активной дискуссии о постсоветском пространстве тоже не получилось. Многочисленные грузинские журналисты настойчиво задавали вопрос о «судьбе конфликтов на грузинской территории», однако их, кажется, так никто и не услышал.
Многие западные коллеги в кулуарах и на обеде выглядели слегка подавленными и ошарашенными. Те из них, кто впервые приехал к нам, очевидно, не ожидали увидеть ничего подобного. Закоренелые же русофобы страдали от жестокого внутреннего конфликта: все, что происходило на саммите, никак не укладывалось в их программу. В результате на свет появился целый ряд материалов про «Путинские деревни», «Путинскую демократию», которые можно было бы озаглавить: «Россия все равно варварская страна и навсегда такой останется». Они старались избегать дискуссий с российскими журналистами на болезненные темы, так как явно чувствовали себя неуютно в окружении русскоязычного сообщества. Но случайно в автобусном разговоре один матерый журналист говорил новичку, что вся красота и благополучие лишь декорации, за которыми скрывается совсем другая Россия. Если у русских что-то выглядит хорошо, то это просто не может быть правдой.
Энергетический мировой порядок
Впрочем, в западной прессе были и те, кто смог оценить практическую значимость саммита. Как написал британский журнал Spectator, «это был первый из саммитов G8 последних десяти лет, который имел настоящую, а не выдуманную тему для обсуждений». Очевидно, что за три дня саммита проблема энергетической безопасности мировой экономики разрешена быть не может. Тем более что само понятие «энергетическая безопасность» в разных странах заметно различается. На Западе под энергетической безопасностью по привычке подразумевают систему, сложившуюся более 30 лет назад, в которой эти страны являются основными потребителями энергетических ресурсов. Но бурный рост развивающихся экономик эту старую, устоявшуюся систему ломает. Многие на Западе полагают, что помочь ее сохранить как раз и должно участие в G8 богатой энергоресурсами России. Но такой подход — даже вне зависимости от мнения самой России — похож на попытку защититься метровой дамбой от цунами. Чтобы предотвратить конфликты из-за энергоносителей, гораздо эффективнее не исключать из системы развивающиеся страны (например, через однозначную привязку российского экспорта углеводородов к развитым странам), а разрабатывать ясные универсальные правила сотрудничества.
Нефть и природный газ являются ключевыми отраслями уже более столетия, но глобальных энергетических систем за это время было всего две
Хотя нефть и природный газ выступают ключевыми отраслями уже более столетия, глобальных энергетических систем за это время было всего две. Первая сложилась в самом начале XX века — после разделения Standard Oil. Тогда в мировой энергетике появилось «семь сестер» — семь ведущих нефтяных компаний (пять американских и две британские), которые контролировали львиную долю нефтяной и газовой отраслей капиталистического мира. Так как промышленно развитыми были лишь два десятка стран, то они и стали основными потребителями мирового энергетического хозяйства.
«Волна национализаций нефтяной отрасли в развивающихся странах — экспортерах нефти в начале 1960-х привела к ломке прежней системы. Но на формирование новой системы, которая дожила до начала XXI века, ушло еще 10–15 лет. Та ломка была болезненной, и сегодня мир также сталкивается с большими проблемами», — полагает Валери Марсель, директор энергетической программы Королевского института международных отношений (Chatham House) в Лондоне.
После национализации нефтяной отрасли добывающие страны создали ОПЕК и использовали ее для создания новой системы. Они резко повысили цены на нефть, временно сократив поставки на мировой рынок, и стали активно влиять на мировое энергетическое хозяйство. Реакцией на «нефтяной шок» 1973 года стало создание коалиции развитых стран, лидеры которых встретились во французском городке Рамбуйе, — так возникла «большая семерка». В качестве противовеса ОПЕК развитые страны — основные нефтегазовые импортеры создали Международное энергетическое агентство, через которое они координировали стратегические резервы нефти и газа. Тогда же, в середине 70-х, западноевропейские государства стали крупными импортерами нефти и газа из СССР.
Ломка системы
Энергетическая «система Рамбуйе» пережила «нефтяные шоки» 1982-го и 1991 года, экономические кризисы и распад СССР. «Действовавшая на протяжении тридцати лет система состояла из двух картелей — продавцов и покупателей. И те и другие выдерживали сложившиеся правила игры и в плане цен, и в плане объемов, и в плане направления поставок. Система не была в полной мере рыночной, но она функционировала. До тех пор, пока бурная индустриализация в Азии и Латинской Америке не привела к формированию новой группы потребителей энергетического сырья, для которых не было места в прежней системе — они не входили ни в ОПЕК, ни в МЭА. А СССР, который был предсказуемым игроком, заменился сразу несколькими поставщиками нефти и газа на мировой рынок», — полагает старший экономист лондонского Центра глобальных энергетических исследований (CGES) Манушер Такин.
Взаимозависимость поставщиков и потребителей оказалась значительно масштабнее, торговля нефтью (а в последнее время и природным газом) выросла до уровня, который в 70-х нельзя было представить. Каналы транспортировки нефти и газа сегодня требуют гораздо более серьезной и эффективной защиты, чем могут обеспечить 26 стран МЭА. Потребление нефти Китаем за последние 10 лет выросло с 3,4 до 7 млн баррелей в сутки (в 2003 году Китай стал вторым в мире крупнейшим потребителем нефти после США, обогнав Японию), а потребление нефти в Индии за тот же период выросло на 67%. Цены на нефть, которые еще четыре года назад колебались у отметки в 22 доллара за баррель, в июле 2006 года превысили отметку в 78 долларов за баррель. «Система Рамбуйе» перестала работать.
Однако саммит в Санкт-Петербурге показал, что развитые страны под энергетической безопасностью понимают как раз сохранение прежней системы. «Они привыкли к взаимодействию в рамках МЭА и ОПЕК и пытаются избежать формирования новой, значительно более сложной конфигурации. Рост нефтяных цен в последние годы отражает стремление сохранить прежнюю конфигурацию, ведь по текущим ценам нефть и газ оказываются приемлемыми для развитых стран, но слишком дорогими для развивающихся экономик, таких как Китай, Индия или Бразилия. Именно поэтому развитые страны заинтересованы в том, чтобы поставки нефти и газа из России были ориентированы на них. В этом они видят собственную энергетическую безопасность. Правда, большой вопрос, насколько это нужно самой России», — говорит старший аналитик энергетической консалтинговой компании F&N Consultancy Надер Султан. Такая страусиная политика во многом вызвана ростом зависимости развитых стран от импорта. К 2020 году США будут импортировать 75% потребляемой нефти (против 58% в 2005 году), импорт нефти и газа в Европе тоже будет только расти.
Однако прежняя система полностью игнорирует интересы новых потребителей энергии. «Появление новых крупных потребителей нефти и газа при сохранении прежней системы ведет к росту конкуренции за ресурсы. А запасы углеводородов хоть и значительны, но небесконечны. Конкуренция ведет к конфликтам, росту цен и общей нестабильности. Она не выгодна никому — ни развитым странам, где повышаются риски инфляции и стагнации, ни развивающимся экономикам, где замедляется рост, ни производителям, которые становятся чрезмерно зависимы от одного сектора», — считает Валери Марсель из Chatham House. Конфликты в Ираке и Судане, нынешние проблемы с Ираном, по мнению многих наблюдателей, являются отражением растущей конкуренции за энергоресурсы между США, Европой и Китаем.
Сотрудничество эффективнее
В рамках саммита в Санкт-Петербурге Россия провела встречу с главами Китая и Индии. Хотя эти страны на встрече имели статус гостей, уже в ближайшем будущем у них есть все шансы превратиться в полноправных участников клуба. Ведь они представляют вторую (Китай — 15,4% мирового ВВП) и четвертую (Индия — 5,9%) крупнейшие экономики мира. По прогнозу консалтинговой компании CERA, страны Азии к 2020 году будут потреблять 54% всех мировых энергоресурсов, что делает их ключевыми игроками в новой, многосторонней системе энергетической безопасности. И Китай, и Индия создают собственные стратегические резервы нефти и газа, а их компании становятся крупными инвесторами в энергетические проекты — от проблемных Венесуэлы, Судана и Ирана, до новых фронтиров нефтедобычи: Каспия и шельфа Южно-Китайского моря.
«Если страны G8 хотят по-настоящему заняться проблемой энергетической безопасности, то они не могут игнорировать Китай, Индию или Бразилию. Они должны понимать, что с этими странами гораздо эффективнее сотрудничать, чем конкурировать. Настоящая энергетическая безопасность может быть построена только при участии всех сторон — развитых стран, международных нефтяных компаний, стран — экспортеров нефти и газа и их национальных компаний, ведущих развивающихся стран и их нефтегазовых компаний. Первым шагом могла бы быть координация между формированием стратегических резервов стран МЭА и ведущих импортеров среди развивающихся стран, в частности Китая», — полагает Манушер Такин из CGES. До тех пор пока развитые страны энергетическую безопасность будут рассматривать исключительно в качестве безопасности собственной, конфликтные точки будут сохраняться.
Расширение понятия энергетической безопасности является актуальным и для России. Несмотря на свой статус энергетической сверхдержавы, она остается державой региональной: практически весь экспорт энергоресурсов направляется в Европу. Это создает возможности для давления со стороны последней. Диверсификация российского экспорта нефти и газа, в частности в Северную Америку и в страны Азии, приведет к укреплению не только глобальной энергобезопасности, но и позиций самой России.
Санкт-Петербург‑Москва
