Нынешние выборы в региональные законодательные собрания показали, что политическое пространство страны изменилось принципиально. «Единая Россия», до сих пор бывшая единственной партией власти, неожиданно получила на этом поле конкурента в лице объявленного объединения Партии жизни, «Родины» и Партии пенсионеров. И дело не столько в самом объединении, сколько в том, что складывающийся альянс, с одной стороны, не оказался оппозиционным по отношению к государственной политике и лично президенту, а с другой — нес в себе некий заряд демократии, который понравился избирателям. Но это не отменяет жестокости предстоящей через год схватки. Даже наоборот.
Результаты
Все ждали, что «Единая Россия» на выборах провалится, но этого не произошло. ЕР выполнила свою задачу — набрать не менее 45% голосов по партийным спискам (она получила 45,3%). Более того, ЕР улучшила свой мартовский результат. Однако на фоне успеха Партии пенсионеров «Единая Россия» не выглядит победителем. «Пенсионерам» эксперты прочили проблемное преодоление семипроцентного барьера в одном-двух регионах. А в итоге партия уверенно прошла в заксобрания везде, где выдвигалась. В Свердловской же области она и вовсе набрала почти 19%. ЛДПР, позиции которой в регионах, где проходили выборы, всегда были сильными и которой прочили 10%, прошла в четырех регионах, набрав в общей сумме чуть больше 6%. Заметно меньше, чем ожидалось, получила и КПРФ.
Провал «Родины» предсказывался, и если бы не 16%, набранные в Астраханской области (это является исключительно личной заслугой Олега Шеина), провал ее выглядел бы совсем оглушительно. Что же до Партии жизни, то она выполнила свою задачу: уверенно прошла в заксобрания в четырех регионах, причем в Тыве едва не обогнала своего главного конкурента, набрав свыше 30%. Ну и, наконец, в Новгородской области совершенно неожиданно выстрелила «Свободная Россия», получив более 11%.
Эти результаты указывают на то, что политический ландшафт страны изменился принципиально и «Единая Россия» напрасно цеплялась за комфортную возможность по-прежнему бороться с коммунистами и ЛДПР. Появился новый, серьезный конкурент. А успех «Свободной России», кстати, показывает, что никто не застрахован от появления еще одного.
«Единая Россия»
До сих пор ЕР была единственной партией, имеющей административный ресурс. Противостояла же ей разнообразная оппозиция, собиравшая протестные голоса. Теперь ЕР пришлось играть в иной ситуации. Когда сразу в трех регионах (Свердловская область, Тыва и Еврейская АО) списки Партии жизни были сначала сняты с выборов местными избиркомами, а потом восстановлены решением вышестоящей инстанции, стало ясно: «Единая Россия» более не полновластный хозяин административного ресурса. Кроме того, кампания «Единой России» в большинстве регионов выглядела невыразительной. Это заставляло экспертов низко оценивать шансы ЕР набрать запланированные 45% голосов. Но партия почти везде получила большинство.
В руководстве ЕР успех объясняют улучшением оргработы. Кроме того, важным фактором стала прямая поддержка партии губернаторами, многие из которых возглавили списки (наибольшим сюрпризом стало решение губернатора Чувашии Николая Федорова возглавить список ЕР и вступить в партию, от которой он ранее старался дистанцироваться).
Впрочем, по мнению одного из самых авторитетных экспертов в области региональных выборов профессора Европейского университета в Санкт-Петербурге Григория Голосова, «ход кампании был переломлен в пользу “Единой России” в последнюю неделю, и причиной перелома стала массированная информационно-пропагандистская кампания по поводу Грузии». Причем, по его мнению, «тут важна не только содержательная сторона, но и то, что риторика Путина в очередной раз сумела поддержать в потенциальных избирателях “Единой России” чувство сопричастности государству».
Если говорить об отдельных регионах, то самой большой неожиданностью стал Приморский край, где ЕР получила 48,3% голосов. Прямо противоположной оказалась ситуация в Тыве. Местное руководство «Единой России» обещало набрать на родине Сергея Шойгу аж 80%, эксперты прогнозировали не менее 60%, в итоге партия набрала меньше 50%, причем, по предварительным данным, шла буквально ноздря в ноздрю с Партией жизни. Причина — раскол местной элиты, в результате которого значительная часть влиятельных политиков региона вышла из «Единой России» и перешла в Партию жизни.
Партии жизни и пенсионеров
После того как Партии жизни удалось отбить административную атаку и восстановить свои списки во всех регионах, где они были сняты, ее претензии на роль второй партии власти получили серьезные основания. Успех этот надо было закрепить результатами на выборах, что, в общем, и было сделано. Однако в Липецкой и Свердловской областях, где ПЖ прочили серьезный успех (в первой список возглавил сам лидер партии Сергей Миронов, а в Свердловской — популярный в регионе политик Евгений Ройзман и известный исполнитель шансона Александр Новиков), партия прошла в ЗАКС, но не слишком убедительно. А вот в Тыве и Карелии ее результат стал сюрпризом (30 с лишним и более 16% соответственно).
Когда Партия жизни только заявила о своих амбициях, аналитики заговорили о том, что основным ее ресурсом могут стать представители местной элиты, по разным причинам оказавшиеся вне «Единой России», и маргинальные политики-популисты. Причем левый популизм выглядел ее главным и вполне действенным идеологическим оружием. Однако если первое предположение полностью оправдалось — ситуация в Тыве тому яркий пример, то второе уже не выглядит столь бесспорным. Популистская кампания в Липецкой области, поддержанная авторитетом лидера партии, принесла всего 11 с лишним процентов, так же как и ставка на маргинальных политиков в Свердловской области. Причем в последней Партия жизни заметно проиграла Партии пенсионеров, которая сделала ставку на молодых местных предпринимателей.
Многие эксперты, анализируя успех Партии пенсионеров, в основном делают упор на название партии, что очевидно является ошибкой. Действительно, по всем опросам (в частности, согласно электоральному рейтингу ФОМ), за Партию пенсионеров высказываются в основном люди старше 60 лет. Однако по этим опросам у Партии пенсионеров рейтинг всего 2%, а результаты, полученные в регионах, совсем иные. Главная причина успеха партии заключается в том, что она по сути является сетевой партией, предоставляющей свою федеральную регистрацию и свой бренд местным деятелям, желающим участвовать в выборах. Кто эти деятели? В основном социально ориентированные местные бизнесмены (вписанные во властные структуры чиновники действуют через «Единую Россию»), в основе программы которых — решение местных проблем. Часто это молодые люди, ориентированные вовсе не только на тех, кому за шестьдесят (примерно так же обстоят дела во многих регионах и у Партии жизни, в том числе в Карелии, где она добилась заметного успеха).
Наиболее показательна история успеха партии в Свердловской области, где она набрала почти 19%. Первая тройка РПП на свердловских выборах выглядела следующим образом: Евгений Артюх, председатель Свердловского регионального отделения Российской партии пенсионеров, Владимир Коньков, глава строительной корпорации «Маяк», Дмитрий Вершинин, глава юридической компании «Юрико». Среди главных спонсоров партии — ООО «Корпорация “Маяк”», ООО «Уралинвестцентр», ООО «Новые ЭкспоТехнологии» и ЗАО «Стринф». То есть строительные и инновационные компании.
Местные политологи по этому поводу иронизировали, что никаких пенсионеров в Партии пенсионеров нет, «в первых рядах партии на выборах идут бизнесмены — молодые и здоровые люди». Похоже, именно это и предопределило успех. Голоса пенсионеров были распылены между «Единой Россией», КПРФ, а также движением «Профсоюз “Профи”» под руководством Антона Бакова, которое агитировало не участвовать в выборах и голосовать против всех (основой этой кампании был лозунг «Если сорвем выборы, вам повысят пенсию»). Если бы Партия пенсионеров ориентировалась только на них, она не набрала бы и пятой части своих голосов. В нынешней же кампании Партия пенсионеров воспринималась как партия местных бизнесменов, как партия решения местных проблем, и как раз это стало основой прорыва. Примерно ту же картину можно наблюдать и в других успешных для Партии пенсионеров регионах.
Кстати, успех «Свободной России» в Новгороде был обусловлен теми же факторами. Молодые местные бизнесмены, совсем не оппозиционные, но ориентированные на решение местных социальных проблем и экономический рост региона.
Проигравшие
Поддержка партии «Родина» после 2003 года заметно падала. Теперь же, когда в партии сменилось руководство и она лишилась главного своего козыря — национал-оппозиционности, низкие результаты были вполне прогнозируемы. Коммунисты и ЛДПР традиционно собирали протестные голоса. КПРФ — голоса старшего поколения, ЛДПР — более молодых. Относительные неудачи этих партий в регионах, где они набирали голосов больше, чем в среднем по стране, показывают, что протестное голосование становится все менее значимым.
Что касается правых, то СПС и «Яблоко» не только не смогли пройти в законодательные собрания, но даже и побороться за это не захотели. У «Яблока» были неплохие шансы в Карелии, однако там ее с голосования сняли. СПС сама перешла в виртуальное существование, практически отказавшись от участия в любых выборах. Даже в Перми (там выборы в краевой парламент пройдут позже), где СПС всегда имела очень сильные позиции, в последний момент была предпринята попытка соскочить с дистанции путем «самострела». За нарушения, допущенные при представлении списка, СПС должны были снять с выборов, однако в итоге фокус не удался, список был утвержден, и теперь СПС во чтобы то ни стало надо получить 7%. А по мнению экспертов, сделать это им будет очень трудно.
Имперская партия против региональной
Итак, подведем некоторые итоги. Нынешние выборы обозначили весьма серьезные тенденции, способные изменить партийно-политический ландшафт. Во-первых, противостояние протестного и лояльного голосования, определявшее облик российских выборов последние пятнадцать лет, во всяком случае на региональных выборах, уходит в прошлое. Выборы больше не строятся исходя из альтернативы «за власть или против». Государство состоялось, и основная масса населения лояльна ему.
Во-вторых, обозначилась новая линия политического размежевания, претендующая на то, чтобы оказаться определяющей. Успех Партии пенсионеров, «Свободной России» и отчасти Партии жизни трудно определить в категориях оппозиция—власть, правое—левое. Это успех ориентации на местные проблемы в противовес глобально-политическим. Успех же «Единой России», наоборот, был обусловлен резкой актуализацией глобально-политических проблем. То есть пока политологи и партийные лидеры строят свои концепции лево-правого центризма, внизу, в реальном политическом поле, обозначились совсем другие принципы двухпартийности. Собственно, люди на этих выборах проголосовали за две партии: партию Кремля, больших дел и глобальных проблем (отождествляемую с «Единой Россией»), которую можно условно назвать имперской, — и партию малых дел, региональных проблем, местного самоуправления, социально ориентированного бизнеса (отождествляемую с Партией пенсионеров и Партией жизни), которую условно можно назвать региональной. Избиратели, голосующие за эти партии, лояльны власти (во всяком случае сейчас) и государству, разница же их предпочтений во многом ментальная: кто-то ориентирован на глобальные процессы, интересы России, а кому-то важнее происходящее в том месте, где он живет, и интересы его непосредственного окружения. И это не уникальное разделение. Примерно та же модель лежит в основе американской двухпартийности.
Другое дело, что ни одна из нынешних партий власти пока не готова работать с этим электоральным заказом. Партия жизни там, где велась целенаправленная кампания, сделала ставку на левый популизм (и добилась небольшого успеха), а взлететь на волне «местных проблем» удалось там, где кампания была пущена на самотек. То же и с ЕР. Сама партия ничего не сделала для того, чтобы позиционировать себя как имперскую, ей помогли внешнеполитические обстоятельства. «Нынешняя кампания подтвердила, что чувство сопричастности большой стране играет центральную роль в мобилизации электората “Единой России”, однако сама “Единая Россия” поддерживать соответствующие сентименты своих избирателей по-прежнему не способна. Для этого нужны либо внешнеполитические демарши, либо личное вмешательство Путина, а лучше всего — комбинация того и другого», — говорит Григорий Голосов.
Так что противостояние ЕР и новой партии, которая в сумме набрала 22% (при этом надо учесть, что эти партии выставили свои списки не во всех регионах, а значит, их потенциальный результат мог бы быть лучше), вряд ли будет проходить именно в имперско-региональном русле. Но в перспективе именно это разделение может стать основой российской двухпартийности.
Из тактики насекомых
Очевидно, что прошедшие выборы перевели борьбу за электорат в новый режим: 22% для «новой “Родины”» (назовем эту партию так, поскольку у нее нет своего названия) — это очень мощная заявка. Хочется понять, по каким сценариям ситуация будет развиваться дальше, однако, чтобы сделать это, необходимо оценить те тактические маневры, которые обеспечили уже достигнутый результат.
На наш взгляд, не только подспудно присущее содержание помогло партиям-составляющим «новой “Родины”» так сильно выступить на региональных выборах. Важное значение имела еще и тактика, причем не столько тактика самих партий, сколько тактика их главного конкурента — «Единой России». Для того чтобы пояснить эту мысль, нам придется ознакомить читателя с несколькими сценариями конкурентной борьбы партий, сделанных при условии, что одна из партий является доминирующей.
Эти сценарии рассчитаны по нелинейным моделям модифицированных процессов Ферхюльста, и они были весьма удачно применены одним из авторов статьи при прогнозировании итогов выборов на Украине. Суть исходной модели процессов Ферхюльста сводится к следующему. Они были разработаны не для партийной конкуренции, а для анализа динамики численности популяций насекомых в одной экологической нише. Именно в этих случаях в процессах присутствует необходимая скорость и нелинейность, свойственная в том числе и выборным процессам. Суть модификации сводится к введению конкуренции. Так вот, оказалось, что, если в экологической нише доминирует одна популяция и появляется вторая, желающая найти себе место под солнцем в этой же нише, у этой второй есть значительное преимущество в эффективности “откусывания” территории. Ей и не нужно столько ресурсов, сколько есть у доминирующей популяции, чтобы со временем самой стать доминирующей. Причем, чем активнее защищается доминирующая партия, тем быстрее она проигрывает. В популяциях насекомых это происходит, по-видимому, потому, что доминирующая популяция начинает употреблять не очень годные для нее продукты (чтобы не досталось другим), слишком активно сражаться (и несет потери), слишком сильно размножаться (теряя качество популяции), и в результате новая популяция, еще чистая по составу, начинает уверенно теснить «старушку». Сами понимаете, что примерно такие же процессы происходят и в политике.
Итак, рассмотрим три модели поведения двух партий, одна из которых «Единая Россия», а вторая — какая-то новая партия (в данном случае «новая “Родина”»).
Первый сценарий — слабая конкуренция со стороны ЕР и любая со стороны новой партии. Слабая конкуренция в смысле партийной борьбы предполагает, что избирателей стараются плавно подвести к убеждению голосовать за данную партию. Партия использует стратегию «достойные рациональные идеи, скромное проведение избирательной кампании». Административный ресурс почти не используется, и уж тем более он не используется для борьбы с конкурентом. Конкуренты вообще не замечаются, партия как жила, так и живет, и это приносит ей успех, потому что в данном случае, что бы ни делала новая партия, какие бы ресурсы ни включала, как бы жестко ни критиковала доминирующую партию, — она ей проигрывает (см. график 1).
По-видимому, такая ситуация характерна для авторитарных режимов с элементами демократии, где элита, составляющая саму доминирующую партию, сплочена абсолютно, в элите не существует никаких противоречий, угрожающих несистемной сменой руководства, при этом партия имеет однозначную, популярную среди населения идеологию и может позволить себе просто не замечать посягательств на свою территорию.
У нас в России ситуация явно не такова. В элите всегда существовали разные течения, и поэтому ЕР с самого начала своего существования вынуждена была использовать административный ресурс и накачивать себя им в регионах еще и еще. При этом ей не удалось сформулировать популярную у населения идеологию. Поэтому держать этот сценарий — сценарий слабой конкуренции — у ЕР просто не было привычки. И, на наш взгляд, это не плохо, а хорошо. Для демократии в России. Потому что, когда одна партия может не замечать ничего из того, что происходит вокруг, это, как уже было сказано, авторитаризм с элементами демократии.
Второй сценарий — доминирующая партия выбирает средний уровень конкуренции. Это означает, что она ведет активную пропаганду своих идей, критикует нового противника, исходя из этих идей, не опускаясь до личных жестких выпадов или апелляции к низменным чувствам избирателей. Она использует административный ресурс умеренно — для получения дополнительного доступа к СМИ или каких-то дополнительных спонсорских денег, но не для того, чтобы «замочить оппозицию на месте». Такая «аристократическая» тактика имеет хороший шанс на успех. Все зависит от выдержки и ресурсов новой партии.
Если новая партия будет вести сценарий слабой конкуренции, то есть мягко объяснять избирателям, что надо голосовать за них, и не использовать совсем никакого административного ресурса, это лишь немного уменьшит число сторонников старой партии, фактически стабилизировав ее уровень на высокой цифре, очистив ее от самых неустойчивых членов «популяции» (см. график 2). Если новая партия будет агрессивной, станет указывать избирателям на непристойность, незаконность, националистичность старой партии, апеллировать к низменным чувствам избирателей, то есть идти по пути сильной конкуренции, то сама новая партия быстро сойдет на нет, лишь увеличив хаос в старой партии за счет того, что вокруг нее начнут собираться случайные люди (см. график 3).
Наконец, если новая партия выберет средний сценарий — активную пропаганду своих идей и активную, но содержательную критику старой партии с минимальным обращением к административному ресурсу, то она медленно, но уверенно будет теснить старую партию (см. график 4) и единственная проблема для нее будет заключаться в том, что процесс набора голосов пойдет медленно и она может не успеть к выборам добиться не только победы, но и серьезных позиций. В нашем случае новые партии выбрали именно средний уровень конкуренции, но преуспели больше, чем по сценарию средний-средний, и все благодаря избыточности конкурентной стратегии ЕР.
Мы имеем в виду, что вся история взаимоотношения ЕР с новыми партиями и их потенциальными союзниками всегда шла по сценарию сильной конкуренции со стороны доминирующей партии. ЕР в регионах не хотела иметь в своих рядах никого, кроме абсолютно лояльных членов, еще до начала избирательной кампании с лихвой использовала административный ресурс, использовала его и прямо перед региональными выборами, попытавшись снять с выборов партии из состава «новой “Родины”». При этом ЕР не пыталась содержательно критиковать противника, а сразу же перевела диалог в режим сильной конкуренции — перейдя на личности как региональных, так и федеральных представителей новой партии. Тем самым в рамках конкуренции двух этих партий она своими руками обеспечила успех конкурентов.
На графике 5 и графике 6 видно, что если доминирующая партия выбирает вариант сильной конкуренции, а новая идет по пути средней конкуренции (большей или меньшей интенсивности, но не выходя на уровень физического устранения конкурентов и не апеллируя к низменным чувствам граждан), то новая партия быстро набирает голоса — так быстро, что и полугодия такого сражения было бы достаточно, чтобы новое образование победило (в случае реализации сценария, представленного на графике 5, — с небольшим преимуществом, на графике 6 — с большим).
По-видимому, сценарий 5 и есть идеальный сценарий для смены власти в стране при наличии двух осмысленных партийных структур. Для народа, имеющего возможность выбирать между двумя партиями, нет ничего плохого в том, что одна из них периодически уступает место другой. Но вот для партий это неприятно, что и порождает существование еще одного сценария.
Однако, прежде чем перейти к нему, обозначим вывод: на прошедших региональных выборах реализовался сценарий 5 — сильная конкуренция доминирующей партии и средняя — новой. Именно это и привело к успеху новой, вернее, группе новых партий. Победить, хотя бы в сумме, они не успели, потому что было мало времени. Но времени кажется всегда мало.
Сценарий для больших выборов
Существует еще один сценарий, который реализовался в ходе выборов 2003 года на Украине (см. график 7). Обе партии переходят на высочайший уровень конкуренции. Критикуют не стратегии, а личности, апеллируют не к идеям, а к низменным чувствам избирателей, используют административный ресурс всех мастей — силовой, внешний и прочий. В общем, доводят своих избирателей до истерики. Понятно, что из всех нелинейных выборных процессов этот — самый нелинейный. В итоге режим политической борьбы переходит в абсолютно хаотическую фазу и в непосредственный момент выборов результат оказывается случайным, что приводит к затяжным спорам о том, имеет ли победитель право на победу.
Вообще говоря, такой сценарий характерен не только для «молодых демократий». Примерно то же самое случилось и на памятных выборах в США 2001 года, когда страна тоже не сразу определила победителей. Разница лишь в последствиях. Если это происходит в стране, где политические институты состоялись и имеют влияние на политику не только через бюрократический аппарат, но и через СМИ, и через собственно партии, и через другие институты гражданского общества, а институты госуправления прежде всего занимаются своими непосредственными обязанностями (а не переделом собственности, накоплением капитала, борьбой с инакомыслящими и т. д.), то такая случайная победа заставляет проигравших «всего лишь» смириться с поражением и ждать своего часа. Как это было в Штатах. Если же всех этих цивилизованных структур нет, то борьба победителя против проигравшего идет на полное его уничтожение, что несет в себе опасность полного развала институтов государственного управления. Никто из нас не хочет такого крайнего варианта, и поэтому возникает вопрос: как его избежать?
Очевидно, что скорость и хаотичность политических процессов стремительно нарастает. Если выйти за рамки собственно выборов, то три громких убийства подряд — Андрей Козлов, Анна Политковская и Александр Плохин — заставляют предполагать, что в России существуют силы, активно дестабилизирующие ситуацию. Борьба партий должна была бы умиротворять этот процесс, но, судя по первым (после региональных выборов) шагам Сергея Миронова (он пригрозил подать в суд на главу избиркома Свердловской области), ожидать этого умиротворения от «новой “Родины”» не приходится.
Новая, с иголочки, «Родина» на федеральном уровне явно не способна оценить того дара, который преподносят ей региональные представительства партий. Там, внизу, подспудно сформировалось жизнеспособное течение — за партию голосуют, видя в ней предпринимателей, которые готовы позаботиться о территории своего обитания. Люди состоявшиеся сами смогут и свои территории заставить состояться. А значит, и людям там будет лучше жить. Однако вместо этой плодотворной идеи — настоящего гражданства и настоящего самоуправления — «федеральные родинцы» говорят о перспективах нового левачества и того, что за левую идею голосовал и будет голосовать русский народ.
То есть «новая “Родина”» сегодня чувствует, что времени осталось мало, и хватается за самые простые решения — жесткие административные методы как демонстрация силы и примитивная идеология как попытка заигрывать с избирателем. В терминах модели Ферхюльста, она сама с перспективного уровня средней конкуренции переходит на высокий уровень.
Однако в отличие от истории с «Единством», которая началась за несколько месяцев до выборов, «новой “Родине”» надо продержаться больше года (кстати, в какой-то момент эта сложность может стать причиной вброса идеи досрочных выборов). Но представим себе, что Сергей Доренко не месяц, а год рассказывает про то, что Лужков — дюймовочка. Избиратель так долго не продержался бы. И это дает потенциал для новых стратегий конкурирующей партии, то есть ЕР.
В терминах борьбы популяций кажется более разумным перейти на средний уровень конкуренции (см. график 3 или график 4, в четвертом варианте процесс идет долго и старая партия успевает выиграть). На федеральном уровне пока позиции ЕР не пошатнулись, и не надо повторять ошибок региональных выборов. Но как это сделать? Не использовать административный ресурс? Не критиковать противника жестко? К сожалению, средний уровень предполагает прежде всего работу с избирателями по содержательному принципу и спокойную критику оппонентов. Через это партия более четко определяет свою нишу, и не надо бояться такого самообладания.
Сегодня, когда президент явно поощряет идею полноценной двухпартийной системы, бессмысленно претендовать на все. У партии, которая первой определит свою нишу, будет содержательный гандикап, и, как уже было сказано, ЕР могла бы первой отказаться от право-левого разделения спектра и предстать в облике партии, отвечающей за геополитические стратегии страны, по типу американских демократов.
В условиях наличия глобальных амбиций России и не спадающего напряжения во внешней политике эта концепция может оказаться посильнее левачества и заботы о простом народе. Можно будет прямо говорить, что никакие «местечковые республиканцы» (возможный аналог нашей «новой “Родины”») не способны решить геополитические задачи, стоящие перед страной, достаточно, дескать, посмотреть на то, что натворил Буш-младший.
Ну а если эта концепция окажется не очень популярной среди населения, всегда остается последний шанс. Ведь сказал же Владимир Путин, что он будет лидером оппозиционной партии. И непонятно, почему все решили, что ею будет «новая “Родина”».
