Сейчас уже мало кто помнит, что митинг на проспекте Руставели, который 9 апреля 1989 года с применением саперных лопаток разогнали советские войска и после которого выход Грузии из СССР стал лишь вопросом времени, начинался не как антикоммунистический. Грузинские «неформалы» вышли на улицы Тбилиси в ответ на требование абхазов вывести их республику из состава Грузинской ССР и включить ее непосредственно в Союз. Центральное событие современной истории Грузии, поворотный пункт в ее борьбе за независимость от СССР намертво связан с ее же борьбой против абхазского национального движения. В фундаменте государственности независимой Грузии кровь жертв 9 апреля смешивается с кровью осетин и абхазов, погибших в развязанных грузинскими руководителями войнах.
Грузинское государство — в том виде, в каком оно существует последние пятнадцать лет, — не может состояться, не поставив под свой контроль мятежные автономии. А грузинская элита вынуждена доказывать свою успешность и эффективность только в рамках решения территориального вопроса. Как это делает сейчас Михаил Саакашвили. Не случайно оппозиция критикует его политику в отношении непризнанных республик не за ее цели, а только за методы.
(Тут справедливости ради стоит заметить, что и непризнанная абхазская и осетинская государственность родились в конфликте с Грузией. На них тоже лежит это родимое пятно. Их эффективность также меряется их способностью противостоять Тбилиси.)
Российскую дипломатию принято ругать за ее позицию в отношении конфликтов. Ее ругают в Тбилиси, в Сухуми, в Цхинвали, в Брюсселе, в Вашингтоне. И даже в Москве — «либералы» за агрессивность, а «патриоты» за нерешительность.
Огромен соблазн зрелищных и простых решений. Михаил Саакашвили, со скоростью конвейера выкатывающий новые «прорывные» планы урегулирования конфликта в Южной Осетии (зачастую еще до того, как его контрагенты успели рассмотреть старые). Его министр обороны Ираклий Окруашвили, с сигарой в зубах и кобурой на поясе позирующий перед камерами в Кодорском ущелье. Речь Джорджа Буша перед тбилисской толпой об успехах грузинской демократии. Это смотрится и цепляет — в отличие от очередного скучного протокольного заявления России о необходимости разрешать конфликты мирными средствами.
Москва выглядит как-то немодно с ее неразговорчивыми дипломатами, вялыми реакциями, официозными формулировками. Российские миротворцы… Как они не похожи на бравый грузинский спецназ. Вот грузинские полицейские в зоне грузино-осетинского конфликта задерживают их грузовик «Урал», водителя которого обвиняют в мелком ДТП. Некрутые миротворцы даже не передергивают затворы автоматов и безропотно отдают машину. А вызволяет ее потом чуть ли не лично командующий миротворческими силами.
И как-то даже забывается, что в феврале этого года, когда произошел инцидент с «Уралом», Южная Осетия была на волоске от новой войны. Полицейские попросту провоцировали миротворцев. И трудно себе представить, что чувствовали российские солдаты, снося хамство грузинской полиции и зная, что один неосторожный жест может привести к большой крови. Смирение и выдержка вообще незаметны и нефотогеничны.
Проблема Грузии не в том, что она не смогла договориться со своими автономиями. И не в том, что ею правят политики, альфой и омегой мнящие принцип крови и почвы. Национализмом переболели и более благополучные общества. Проблема Грузии в том, что она ради сомнительных конъюнктурных выгод накрепко разругалась с единственной крупной страной, которая к ней неравнодушна. Которая и в ней, и в мятежных частях ее видит нечто большее, чем пятно на карте или геополитическую единицу. Которая если не осознаёт, то чувствует, какой спутанный клубок — два замороженных конфликта.
