На этой неделе ожидается внесение на рассмотрение правительства проекта Федерального закона «О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций», который вполне можно расценивать как начало нового этапа в отношениях бизнеса и государства. Речь в законе идет о благотворительности, но фактически в нем прописывается конкретный и — что не менее важно — согласованный всеми заинтересованными сторонами механизм реализации столь популярного недавно лозунга о социальной ответственности бизнеса.
Как раз с событий трехлетней давности, радикально изменивших сложившиеся на тот момент отношения власти и бизнеса, следует вести историю упомянутого законопроекта: не будь пресловутого «дела ЮКОСа», не было бы и памятных «апрельских тезисов Кудрина», выдвинутых весной 2004 года, и как следствие — упомянутый законопроект вполне мог и не появиться. Напомним, что социальная ответственность бизнеса, по Кудрину, означает обязанность, во-первых, платить максимум налогов, не обращая внимания на установленные законом льготы, во-вторых, материально поддерживать «правильные» политические партии и, наконец, в-третьих, заниматься благотворительностью. Первые два пункта к сегодняшнему дню благополучно забылись ввиду их, политкорректно выражаясь, альтернативной разумности, но вот тезис о необходимости благотворительности встретил широкий отклик у предпринимателей.
Причем поначалу этот отклик заключался в жалобах на абсурдность действующего российского законодательства, которое делает благотворительность в России чрезвычайно сложным делом. В основном из-за нынешнего налогового законодательства: действующий Налоговый кодекс предусматривает по сути двойное налогообложение благотворительных взносов: сначала налог уплачивает коммерческая структура-жертвователь, потом налог на прибыль или доходы платят получатели этих денег. Налогом на прибыль облагаются даже чисто благотворительные организации, не ведущие абсолютно никакой коммерческой деятельности: согласно главе 25 Налогового кодекса вклады в уставный капитал при формировании таких фондов освобождаются от налогообложения, но вот все последующие взносы расцениваются как внереализационный доход и облагаются налогом на прибыль по полной ставке. Так что фактически основным выгодополучателем от благотворительности сегодня в России оказываются бюджет и Министерство финансов.
Предпринимателям, которые хотят, чтобы их благотворительные взносы шли на решение конкретных проблем конкретных нуждающихся людей, а не на пополнение стабфонда, приходится прибегать для реализации своих планов к сложнейшим схемам с использованием офшорных компаний. «Левые» схемы благотворительности кроме вполне реального риска для благотворителя угодить под суд за нарушение налогового законодательства влекут еще одно неприятное последствие — жертвователь, который официально таковым и не является, фактически не контролирует направление использования своих денег: идут ли они на помощь людям или тратятся на какие-то иные нужды.
В качестве решения этих проблем предприниматели предложили властям использовать механизм так называемых эндаументов — инвестиционных фондов, чья прибыль не облагается налогом и используется исключительно на благотворительные цели. Идея целевых инвестиционных фондов была изложена предпринимателями на мартовской встрече с президентом Путиным, официально им одобрена в послании Федеральному собранию, получила поддержку на слушаниях Общественной палаты, посвященных преодолению бедности, и стала одним из ключевых пунктов национальной инициативы «2006-й — год благотворительности в России», которую курирует первый зампред правительства Дмитрий Медведев. Он же фактически возглавил подготовку законопроекта о российских эндаументах (то есть того самого закона «О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций») и согласование его в правительстве. Что вполне логично: как показывает западная практика, подавляющее большинство эндаументов создается для финансирования благотворительных проектов в области образования или медицины. Соответственно, появление таких фондов в России может стать существенным подспорьем для реализации приоритетных национальных проектов «Образование» и «Здравоохранение». «Бизнес готов вкладывать средства в образование, причем охотнее, чем в здравоохранение, — говорит Дмитрий Медведев. — Поэтому нужно создать адекватный правовой инструмент для привлечения инвестиций — эндаументы, фонды ресурсного капитала, средства из которых будут расходоваться целевым образом на поддержку учебных заведений. Кроме того, такие фонды могли бы способствовать исполнению нацпроекта по развитию АПК в виде грантов на образование, материальной поддержки специалистов на селе».
Фактически единственным и главным противником эндаументов в России сегодня является Министерство финансов, глава которого так активно призывал бизнес к социальной ответственности и благотворительности: Алексей Кудрин и его подчиненные очень боятся, что целевые фонды дадут бизнесу возможность уклоняться от уплаты налогов. Поэтому подготовка законопроекта проходила под неофициальным лозунгом «Не переборщить с налоговыми льготами».
В результате одно из базовых положений законопроекта «О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций» заключается в том, что жертвователь средств не получает никаких налоговых льгот. «Мы не хотим скомпрометировать саму идею, подготовив закон, на основании которого будут тиражироваться злоупотребления, — заявил Дмитрий Медведев на заседании круглого стола по обсуждению законопроекта, прошедшем 11 октября. — А то через полгода к нам придут и скажут: мы тут боремся всеми силами с непонятными доходами, а вы такое “чудо” нам предложили». Примечательно, что концентрироваться на вопросе налоговых льгот не хочет и бизнес. «А то заведется “паршивая овца”, как это уже случалось, и дискредитирует всю идею налоговых льгот», — говорит глава корпорации «Интеррос» Владимир Потанин. Да и сама по себе идея освобождения от налогов всех благотворительных взносов выглядит несколько странно, ведь при этом фактически получается, что жертвователь поддерживает нуждающихся за счет бюджета.
Что будет в законе
Согласно законопроекту «О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций» юридические или физические лица, желающие осуществлять благотворительную деятельность, должны создать для этих целей специальную некоммерческую организацию — фонд. Имущество этого фонда — целевой капитал — формируется за счет пожертвований благотворителей, но только в виде денежных средств.
Минимальная сумма целевого капитала устанавливается в размере 3 млн рублей. «Инвестирование меньшей суммы представляется нецелесообразным ввиду довольно значительных издержек на осуществление этого инвестирования, — объясняет директор департамента стратегии социально-экономических реформ МЭРТ Саид Баткибеков. — Если размер фонда будет меньше, то, по сути дела, его доходы будут меньше издержек, связанных с процессом инвестирования средств».
На накопление необходимой суммы, согласно предварительной версии законопроекта, фонду отводилось полгода, однако представители и благотворительных организацией, и потенциальных жертвователей из числа небольших российских компаний попросили его увеличить. «Мы должны понимать, что помимо тех людей, которые хотят инвестировать деньги в благотворительность, наверняка найдутся и люди, которые постараются воспользоваться этими схемами для собственной выгоды, — пытался объяснить Саид Баткибеков на круглом столе 11 октября. — Поэтому для нас крайне важно, чтобы этот сбор средств не превратился в простой уход от налогов. Ведь деньги, поступающие на формирование целевого капитала, налогом не облагаются, и может получиться так, что организация якобы начнет собирать деньги, а потом в какой-то момент окажется, что она просто прячет их от налогообложения». Эти аргументы, впрочем, не убедили Дмитрия Медведева, который отметил, что «такие нарушения вполне могут совершаться и при полугодовом сроке формирования фонда», и предложил увеличить этот срок до года: «А там, если мы почувствуем, что с этим творятся какие-то безобразия, сократим».
Целевой капитал фонда подлежит инвестированию с целью получения регулярного дохода. Для этого в течение трех месяцев с момента накопления необходимой суммы руководство фонда обязано выбрать управляющую компанию, которой будет доверено управление средствами фонда. «Скорее всего это будут те управляющие компании, которые в настоящий момент допущены к инвестированию пенсионных накоплений, — отмечает Саид Баткибеков. — Кроме того, в законопроекте установлен закрытый перечень активов, в которые могут инвестироваться средства целевого капитала. Это опять же сделано с целью оградить средства фонда и от непреднамеренных, и от преднамеренных негативных действий различных заинтересованных лиц».
Доход, полученный от инвестирования средств фонда, используется для финансирования благотворительной деятельности в соответствии с требованиями жертвователей — учредителей такого эндаумента. Однако с одним ограничением: получателем средств из эндаументов могут быть только учреждения и организации, работающие в сфере образования, науки, здравоохранения, социальной помощи, культуры, искусства и архивного дела. Контроль за деятельностью эндаумента осуществляется через так называемый совет по использованию целевого капитала, состоящий из представителей жертвователей, получателей средств, общественности.
В связи с принятием закона «О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций» предусматривается, в частности, внесение изменений в Налоговый кодекс, предполагающих освобождение от налогообложения взносов в эндаументы, доходов от инвестирования средств фонда и средств, получаемых из эндаументов целевыми учреждениями.
Еще, еще, еще!
В целом сама идея эндаументов и проект закона о целевом капитале с одобрением восприняты и благотворительными организациями, и бизнесом. Более того, даже Министерство финансов вроде бы согласно с представленными поправками в Налоговый кодекс. Однако как только речь заходит о деталях, картина меняется.
Первая претензия касается ограничения видов деятельности, на финансирование которых можно направлять средства эндаументов. Для бизнеса такое ограничение действительно может стать проблемой: многие компании уже развернули крупные собственные благотворительные программы, которые не всегда вписываются в рамки нового закона. В частности, вице-президент СУАЛ-холдинга Василий Киселев сетовал, что их программа поддержки детского спорта в требования закона о целевом капитале с формальной точки зрения не укладывается, и что теперь с этой программой делать — непонятно. Менее обоснованными (и более шумными) были претензии благотворительных фондов, которые не обнаружили в приведенном перечне сфер собственной деятельности — например, защиты диких животных. На все эти претензии Дмитрий Медведев отвечает, что сегодня важнейшая задача — как можно быстрее принять закон в «минимальной конфигурации», а потом уже можно расширять его положения на новые виды деятельности. В противном же случае существует реальная угроза на годы утонуть в согласованиях и в итоге вообще ничего не получить.
Снова и снова всплывает идея о предоставлении налоговых льгот жертвователям, причем, что характерно, поднимают этот вопрос не столько представители компаний, сколько функционеры различных бизнес-ассоциаций и экономисты-теоретики. «При подготовке законопроекта этот вопрос — давать ли льготы жертвователям — был центральным, — отмечает Дмитрий Медведев. — Понятно, что наибольшие опасности как раз связаны с этими самыми льготами. И договориться в конце концов удалось только потому, что мы написали: у жертвователей нет льгот. Я надеюсь, что мы доживем до времени, когда сможем предоставлять такие льготы без опасений пошатнуть нашу бюджетную систему. Но это действительно вопрос будущего».
Достаточно жестко было воспринято потенциальными получателями средств положение законопроекта о вхождении в совет по использованию целевого капитала представителей жертвователей. «Здесь должен быть разумный баланс, — дипломатично комментирует возражения Дмитрий Медведев. — С одной стороны, все-таки бизнес должен понимать, куда пошли его деньги, должен видеть, что их не разворовали. С другой — он не должен “залезать на хребет” получателю денег и говорить: мол, теперь я главная фигура, поменяйте вывеску, и я вам буду объяснять, как сеять разумное, доброе, вечное и какую политику проводить».
Однако наиболее любопытна позиция, которую заняли представители отечественных вузов: с одной стороны, они жестко выступают против влияния жертвователей на расходование средств эндаументов, с другой — требуют кардинального увеличения размеров целевых фондов и ужесточения их привязки к получателям средств. «Я думаю, что бизнес может и должен участвовать в финансировании учебных заведений, — заявляет ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов. — Благотворительность — это замечательная цель, но все-таки мы начинали эту работу, имея в виду укрепление нашего образования, здравоохранения, науки, культуры. Мне кажется, что в законе имело бы смысл гораздо более четко прописать механизмы связывания эндаумента с конкретным университетом, с конкретным музеем. В противном случае выйдет: сегодня дам деньги, а завтра — не дам. Получится, что это не твой эндаумент! Кроме того, эффективный денежный поток, обеспечивающий деятельность обычного регионального университета, не говоря уже про МГУ, Высшую школу экономики и другие столичные вузы, — это минимум 20–25 миллионов рублей в год. Это означает, что и соответствующий размер эндаумента должен быть не меньше 300 миллионов рублей. Поэтому было бы разумно предусмотреть возможность направления туда бюджетных средств».
Похоже, нашим ректорам не дает покоя пример ведущих американских вузов, живущих за счет эндаументов, и поэтому вузовское лобби всерьез намеревается превратить эндаументы в своего рода целевой налог, призванный заменить нынешнее бюджетное финансирование. Но с существенным отличием: если сегодня государство имеет право контролировать расходование средств в вузах, то жертвователей — организаторов эндаументов такой возможности хотят лишить. Мало того, в США организаторы эндаументов оказывают огромное влияние на выбор преподавателей (существует даже специальный термин: endowed professors — преподаватели, приглашенные по требованию жертвователей) или студентов (которым эндаументы назначают специальные стипендии). Забывается и еще одно важное обстоятельство: в США участниками вузовских эндаументов являются благодарные выпускники, добившиеся успеха. У нас же в качестве благотворителей любой вуз, независимо от профиля, желает видеть нефтяников, металлургов или, на худой конец, банкиров, никак не связывая результаты своей работы с эндаумент-финансированием.
Дмитрию Медведеву пока удается сдерживать порывы ректоров. «Мне представляется, что, во-первых, сейчас нет лучшего способа дискредитировать эту идею, как разрешить инвестировать в эндаумент средства государственного бюджета, — уверен первый вице-премьер. — Такой фонд работать не сможет, потому что он будет отбиваться от беспрерывных проверок по поводу того, куда эти деньги размещены, соответствуют ли эти размещения представлениям проверяющих организаций и так далее. И во-вторых, мы все-таки ориентировались на то, чтобы привлечь частные средства, а государство-то уж найдет способ предоставить средства — в рамках того же самого бюджетного финансирования».
Однако при обсуждении в Госдуме и ректорское лобби, и «зеленые», и другие потенциальные получатели денег могут попытаться взять реванш. В этом — угроза законопроекту: стоит кому-нибудь из них продавить дополнительные льготы, как Минфин с высокой вероятностью отзовет свое согласие на освобождение средств эндаументов от налогов, и законопроект отправится в путешествие по бесконечным согласованиям.
Оптимистичный же сценарий, по оценке Дмитрия Медведева, таков: закон о целевом капитале вступит в действие с 1 января 2007 года, а уже через год после этого в России будут действовать тысячи эндаументов.
Если прогнозы первого вице-премьера сбудутся, то положительные эффекты от этого отнюдь не ограничатся ростом благотворительной деятельности в России. Не менее важным может оказаться сам факт эффективного взаимодействия правительства, бизнеса и общества в решении актуальной и сложной проблемы. Да и прецедент по освобождению от налогообложения конкретного вида деятельности трудно переоценить, учитывая, что Минфин до сих пор начисто отрицал саму возможность предоставления каких-либо льгот кому бы то ни было. Глядишь, так со временем дело дойдет и до налоговых льгот для инвесторов.
