Россия в мировых рейтингах: перезагрузка
Спасибо журналу за гигантский анализ. Придираться, конечно, можно, но я о другом. Нам постоянно впаривают, что Россия более независима, чем Эстония или Чехия. С этим можно согласиться, но только отчасти. Независима сама власть, ее верхи, которые могут делать и, собственно, делают на своей площадке (т. е. в стране) что хотят. Но за пределами страны почти не имеют силы влияния. Власть как бы работает в Чечне, скажем, несмотря на внешние протесты, будет там махать топором, но уже в Абхазии ей этого никто не даст, хотя она и хотела бы. Из стран СНГ только Армения умудряется удерживать «не свое», значит ли это, что у нее больше международной независимости? И заметьте, это бедная страна и вокруг нее не одного друга (Россия не имеет границ с Арменией). К чему это все? Важный фактор для таких исследований — лоббизм диаспор. Армяне, как и евреи, умудряются удерживать чужие (вопрос спорный, не будем его касаться) территории, получать колоссальные деньги извне. Это влияние настолько колоссально, что является для той же Армении фактически единственной силой. И таких стран, с этим фактором, очень много.
Max Lolinberg
У меня есть по крайней мере один вопрос: почему в качестве шестого признака не был привлечен признак экономический, содержащий в себе что-то вроде величины производительности труда в государстве, совокупный ВВП, объем внешней торговли и т. п.? Видимо, авторы неявно все же поддались обаянию либерализма и подсознательно решили дать пинок марксизму, который утверждал, что политика является надстройкой, а экономика базисом. Нас же в данном случае пытаются уверить, что может быть политика без экономики, но связанная только с государственностью и с демократией. Хотя вроде бы и говорится о качестве жизни, но ограничиваясь только показателем ВВП на душу населения, а это неявно подразумевает, что совершенно без разницы, как этот ВВП создается — путем экспорта природных ресурсов за копейки или путем высокотехнологичного производства при высокой производительности труда. Поэтому считаю, что уже понятно направление развития данного исследования: добавить еще один признак — индекс экономики.
Вадим Юрьевич Феофанов
Обращу внимание только на один момент: с чего это вдруг, по мнению авторов, в России институциональных основ демократии больше, чем, например, в Иране? Нынешний президент Ирана победил на выборах, на вполне демократических выборах, на которых у него был серьезный конкурент. И победа Ахмадинеджада была, в общем-то, неожиданной. За него проголосовало население, и все показывает, что иранское общество солидарно со своим президентом и поддерживает его. Таким образом, именно общество выдвинуло в качестве своего лидера нужного человека и поддерживает его — разве это не признак демократии?
А что мы имеем в России? Мы имеем президента, которого нам фактически впарили, на сто процентов задействовав административный ресурс, впарил тот, кто в 1996 году сам едва удержался у власти благодаря этому самому ресурсу. Мы с вероятностью 99 процентов получим нового президента сверху и радостно согласимся с этим, потому что нет никакой альтернативы. Фактически мы в России имеем ситуацию, когда при формальной демократии власть активно использует свой административный ресурс с целью проведения собственных людей на ключевые посты. Хорошо это или плохо — другой вопрос. Но говорить, что у нас демократии больше, чем в Иране, по-моему, излишне самоуверенно.
Кстати, я не очень понял, почему в автократиях типа Бахрейна или Катара ниже уровень жизни, чем в западных демократиях. Если люди там имеют доход не ниже европейского, имеют возможность пользоваться всеми нужными им благами, то чего, по мнению авторов, им не хватает?
Мота М
От империи к глобальному кондоминиуму
Сдается мне, что вероятность упомянутой автором возможности сотрудничества России и США будет обратно пропорциональна количеству проблем, возникающих у США. Боюсь, даже более категорично надо сказать: обратно пропорциональна тому, как много США получают по ушам в результате своего имперского статуса.
Чтобы США отказались от изоляционизма первой половины XX века, чтобы возобладало мнение тех политиков, бывших в меньшинстве, которые настаивали на участии США в выработке мировой политики, понадобилась такая мощная встряска, как Перл-Харбор. Видимо, ввиду того, что изоляционизм отстаивало большинство тогдашней американской элиты, и родилась на свет идея о том, что Рузвельт-де (который выступал против изоляционизма) знал о готовящемся нападении, но ничего не сделал, чтобы его предотвратить или хотя бы спасти жизни американских летчиков и моряков, ибо ему надо было убедить твердолобых американских политиков в необходимости изменить внешнюю политику США. Слухи, конечно... Но возникли они именно в силу твердолобости кое-кого (точнее, очень многих) в США: мол, чтобы их переубедить, нужен был именно удар кувалдой типа Перл-Харбора.
Сегодня в США полно столь же твердолобых политиков, в ужасе шарахающихся при словосочетании «сотрудничество с Россией» — да что там, при упоминании возможности сотрудничества с кем бы то ни было на иных условиях, нежели безоговорочное следование указаниям США, им там плохо становится. И чтобы те, кто считает иначе, вроде госпожи Клинтон, сумели убедить в целесообразности своих доводов элиту США, нужен столь же мощный удар. 11 сентября пока что привело к иному результату — эти события заставили США в одностороннем порядке начать применять силу направо и налево. Чтобы они наконец-то опомнились, огляделись и задумались, понадобится даже не знаю какое потрясение. Понадобится не просто убеждение, что силой тут не поможешь делу — ибо Вьетнам был не так давно, чтобы о нем в США могли так легко забыть, — так нет же, забыли и влезли в еще худшую ситуацию. Пока такого не произошло, мнение госпожи Клинтон потеряется на фоне мнения того же Бжезинского. Как бы нерационально это не было, как бы невыгодно это не было для самих США.
Александр Сергеевич Полыгалов
В условиях нарастания мировых угроз партнерство России с США, конечно же, имеет определенный смысл. Но очевидно, что для России оно будет неэффективным. Хотя бы потому, что американцы имеют историческое обыкновение «держать фиги в карманах» или, как сказал автор, во всем, что касается внешней политики, американцы по натуре своей кидальщики.
Возможно, та же самая бомбардировка Югославии была организована с расчетом на то, что наша страна ввяжется в эту авантюру с целью защитить Югославию, чтобы впоследствии перенести войну на территорию России и разделить ее на несколько частей.
Валерий Викторович Гамм
Автор, на мой взгляд, приписывает США слишком большую роль в современном мире, а она с каждым годом (особенно в последнее время) резко снижается. Как человек, проживший пару лет в США и побывавший более чем в половине штатов, я увидел множество внутренних проблем (социальных, политических, расовых), которые, несомненно, в ближайшее время выльются во что-то похожее, что было в СССР в конце 80-х годов, и тогда им будет просто не до «мировых угроз», которые сейчас явно высосаны из пальца для отвлечения электората от насущных проблем как у них, так и у нас.
К тому же очевидно, что определяющим в политике современных стран являются интересы транснациональных корпораций, а они, как известно, не имеют родины...
Oleg Novikov
Очевидно, что в последнее время США начали прислушиваться к мнению других стран и скоро согласятся на превращение однополярного мира в многополярный. России, прежде чем претендовать на «раздел мира», надо понять свои выгоды от создания трехполярного мира и оценить свои возможности. Пока наша внешняя политика больше построена на эмоциях, а не на прагматичных расчетах (какая нам, например, выгода, если у иранских исламистов появится ядерная бомба?). Если Россия возьмется решать геополитические проблемы уже сейчас, то наломает дров почище американцев. Ясному осознанию своих интересов может помочь тот факт, что большинство проблемных регионов мира находится около наших границ и негативное развитие ситуации отразится на России больше, чем на любой другой сверхдержаве. Пока, увы, никакого прогресса с нашей стороны нет. Мы по-прежнему стоим в стороне и ругаем США, а надо быть готовыми к тому, что нам придется действовать, причем действовать в одиночку.
Михаил Сергеевич Руденко
