В Москву приехала выставка Александра и Ольги Флоренских «Русский трофей», уже побывавшая в Санкт-Петербурге и Нижнем Новгороде. Государственный Центр современного искусства на время превратился в военно-исторический музей с батальными полотнами, военными мундирами, неприятельскими флагами, образцами аэрофотосъемки и трофейными фильмами — всем тем, чему положено быть в музее такого рода. С той лишь разницей, что коллекция эта, одна из многих, собранных Флоренскими, вся целиком и есть произведение искусства.
Из экспедиции в кунсткамеру
Создавать сразу целые коллекции — занятие, принятое у художников-концептуалистов. Они, заимствуя метод у ученых, отправляются в метафизические экспедиции — археологические, этнографические, фольклорные; там обнаруживают свои объекты, из которых и собирают маленькие кунсткамеры, архивы, депозитарии, снабжают экспонаты документами, описывают их происхождение, дают инвентарные номера, музеефицируя тот или иной фрагмент действительности.
Флоренские, в середине 80-х ставшие одними из основателей художественной группы «Митьки», просуществовавшей до начала 90-х, в этом собирательстве особенно преуспели. В 1994-м Александр создал «Русский альбом». Это была коллекция собирателя наивного искусства — копии известнейших русских картин, написанные по репродукциям. Затем последовал «Русский дизайн» Ольги Флоренской — изделия неких самоделкиных, от дефицита и тоски мастерящих долгими зимними вечерами полезные в хозяйстве приспособления. Затем появились и сливки «русского дизайна» — «Русский патент», или приборы «профессора Н. Н. Сологубникова» — самоделкина дипломированного. Вместе Флоренские отправились в этнографическую экспедицию, и получилось «Движение в сторону ЙЫЕ. Материалы экспедиции профессора Баринова» (ЙЫЕ — это народ, чьи поделки профессор и открыл для научного сообщества). В Петропавловской крепости в конце 90-х Флоренские показали коллекцию приборов, созданных блаженными, не ведающими наших обычных часов, но чувствующими непреодолимую потребность как-то измерить время. То было «Местное время. Развитие хронометрии в России» — в сущности, раздел того же «Русского дизайна», только с «часовым» уклоном.
Одним словом, Флоренские, подобно просветителям прошлого, основали уже не один музей. Теперь вот и музей военно-исторический.
Субмарина крупных размеров
Любой военно-исторический музей, оплот военно-патриотического воспитания, состоит наполовину из сохранившегося в боях оружия и предметов военного быта, наполовину из трофеев. У Флоренских все сплошь трофеи, кем-то когда-то захваченные в какой-то войне, а теперь превратившиеся в научные трофеи тех, кто по остывшим полям сражений, засыпанным окопам и заброшенным блиндажам собирал военные раритеты. В любом военно-историческом музее, как бы ни строилась его экспозиция, всегда есть невидимая граница, отделяющая экспонаты «наши» от экспонатов неприятельских. У Флоренских она тоже формально существует. По крайней мере, есть «Флаги основных неприятельских стран» и «Флаги основных неприятельских войск», только кто кому неприятель, толком и не понять. «Враги» представлены разнообразно — фигурками усачей и бородачей с саблями и амуницией. Только и это напоминает скорее материалы мирной этнографической экспедиции.
Если в войне нет пленных и побежденных — значит, все победители
Есть здесь, как в любом музее, картины батального жанра. На них — «не испорченные» академизмом картины пуляющей во все стороны огнем военной техники, рядом с которой так и хочется произнести вслух что-нибудь вроде «бумц» и «бабах». И разумеется, в музее есть военная техника. Вид ее говорит о том, что раз это война на российской территории (русский же трофей), значит, все приспособления, участвующие в войне, — не что иное, как экземпляры того же «Русского дизайна». «Субмарина крупных размеров» — помесь бойлера, печной трубы и соковарки. То есть, как с теми же часами, достать настоящую подводную лодку было негде (купить не на что), а воевать как-то надо. Вот и пришлось мастерить, используя все свое хитроумие. Так и получился, например, «пулемет с седлом» — исключительно полезная вещь для тех, у кого есть лошадь и пулемет, но нет телеги. Вот такое боевое оружие, если не сказать боевое хозяйство, которое совместно ведут противники на полях сражений. Что же касается военного противостояния, то при таком тесном сожительстве у противников на войне есть выход: одни сдаются на милость другим, а те эту милость проявляют.
Пиф-паф
Если среди музеев устроить соревнование по трогательности, то победят в нем, несомненно, военно-исторические. Что Военно-морской музей в Санкт-Петербурге, что Музей русского оружия в Зарайском кремле, что уголок военной славы, оставшийся от советских времен в провинциальной школе. Все они, несмотря на свое когда-то смертоносное содержание, представляют собой зрелище умилительное, провоцирующее на всякие там «пиф-паф». Все потому, что без боевых снарядов, солдат, командиров, крови и ненависти, пропитавших поля боя, они беспомощны, как рыбы, выброшенные из воды, и безобидны, как игрушки. У них больше нет цели, которую нужно поразить, и врага, которого нужно уничтожить. От войны осталась одна боевитость да героическая потрепанность.
Так что даже неудивительно, что художники, некогда принадлежавшие к самой миролюбивой на свете группе населения под названием «Митьки», к военной тематике неравнодушны. Экс-митек Николай Полисский вывел несколько лет назад на берег Угры целую армию снеговиков. Это было самое миролюбивое «стояние на Угре», окончившееся с первыми лучами весеннего солнышка. Говорят, следующей зимой он собирался, как Суворов, перевести своих снеговиков через Альпы. Но в деревнях на Угре было кому вылепить сотню-другую снежных солдат (зима в русской деревне — время до безобразия свободное), а в Альпах зимой все страшно заняты лыжами и глинтвейном, потому бросок не состоялся.
Другой экс-митек Константин Батынков и в живописи, и в графике отправляет в бой авианосцы, подводные лодки и вертолеты. Только они, что рой стрекоз и семейство китов, — бузят, а не воюют. Потому нет пленных и побежденных. Следовательно, все они победители, триумфаторы. И очередная экспедиция когда-нибудь обнаружит и достойную их триумфальную арку — из деревяшек, соломы, пакли, колес от детского велосипеда и цинковых ведер.
