Естественно, что опыт Израиля мы все время проецируем на Россию, где тема инноваций теперь одна из самых модных, создаются многочисленные венчурные фонды, проектируются технопарки, вот-вот выделят миллиарды долларов на нанотехнологии (подробнее см. «Прилипчивый наносэндвич» № 19 (560) от 21 мая 2007 года). Только чего-то все-таки не хватает… Порассуждать на эту тему мы попросили Анатолия Гавердовского. Сейчас он занимает пост старшего вице-президента компании Epam — одного из ведущих российских разработчиков ПО. Гавердовский с 90-х годов крутится в софтверной индустрии, работал с десятком разных стартапов. Израильская армия и израильский хайтек — предмет его изучения на досуге.
— Первое, о чем нужно говорить в контексте «чуда» того или иного хайтека, это источник идей, котел, где варятся люди с достаточным техническим опытом и желанием заниматься предпринимательством. Если вы возьметесь искать такие точки в Силиконовой долине, то не пройдете мимо Стэнфорда. Схожую роль играл MIT (Massachusetts Institute of Technology) в Массачусетсе. Университеты были точками кристаллизации идей, они не только давали технические знания, но и поддерживали антрепренерский дух в своих студентах. В качестве зажигания к этой смеси идей нужны истории успеха. Это то, что и сейчас, да и всегда очень сильно двигало Силиконовую долину. Google, который стал сегодня практически всеядным монстром, всего несколько лет назад не существовал. История Google — всего лишь еще одна гаражная история.
И каждое утро студенты, эти будущие предприниматели, просыпаются с молитвой на устах: я хочу быть как Сережа Брин, хочу быть как Ларри Пейдж. Если они учились на моем факультете и у них все получилось, почему бы не попробовать и мне? Ну а до них грезили Хьюллетом и Паккардом, или Гейтсом, или кем-то еще. Но всегда было на кого молиться.
Нечто похожее происходило и в Израиле. Страна получила очень сильную антрепренерскую среду за счет миграции населения. В Израиль ехали образованные люди, которые хотели двигаться, хотели чего-то нового, искали, где бы приложить свои знания. И при этом они были действительно заражены историями успеха Силиконовой долины. Многие успели побывать в Штатах, увидеть все собственными глазами. Те, кто сам не ездил, слушали рассказы тех, кто там был. Запал сработал, лидеры появились. Еврейская диаспора вообще очень быстро распространяет истории успеха внутри себя. У нас в России историй успеха в хайтеке практически нет. А те, что есть, никто не знает. Мне кажется, наши журналисты пишут про какие-то мордобои вместо того, чтобы зажигать звезды. То есть со своей задачей пресса не справляется.
— Но где же тут роль израильской армии?
— Все верно. Второе, что так же важно — это менеджмент, работа в командах, эффективность. А армия в Израиле была изначально ориентирована на эффективность. Другого выбора просто не было. Эффективность — это, если хотите, все те уроки менеджмента, о которых пишут в западных умных книжках. И это создало волну толковых менеджеров, которые, отслужив, стали уходить в бизнес и применять там те знания, что они вынесли с уроков реальных боевых действий. Но и это не все. Не надо забывать и про масштабные инвестиции в военные технологии. Очень многие из коммерческих технологий были либо отработаны, либо рождены в армии. Посмотрите на успешные израильские компании сегодня: либо это технологии связи, либо софт для телекомов, либо безопасность.
— Но ведь в Израиле нашлись не только идеи, но и инвесторы.
— Да, только венчурные деньги не могут прийти в пустоту, они приходят на разработанную почву. Инновации — сложная экосистема, помимо идей для больших денег нужна питательная среда, ее создают частные инвесторы, бизнес-ангелы. В Израиле частные деньги были вдобавок к тем связям, которыми славится еврейская диаспора. Как в старом анекдоте: приходит новый русский к старому еврею и говорит: пап, дай денег!
И сравните с нашим подходом: взять сразу кучу денег, разбить на транши по три миллиона и раздать каким-то компаниям, которые якобы всех нас спасут. А маленький стартап не может переварить эти миллионы эффективно. Это наши чиновники мыслят миллионами и миллиардами, трудно после стабфонда и Газпрома перейти на меньшие масштабы. А для технологичного стартапа это много. И вот смешно получается: в России есть миллиарды и миллионы — и нет каких-то сотен тысяч для того, чтобы поддержать начинающие технологические команды. Ведь на десять компаний с прототипом, которым действительно требуются эти миллионы, нужны тысячи стартапов с идеей, большинство из которых даже не доживет до первого раунда инвестиций.
Получается, чтобы хоть кто-то дошел до финиша, нужны по меньшей мере три фактора: котел идей и антрепренерства, истории успеха и частные инвестиции в тысячи проектов. Все это было в Израиле и всего этого нет у нас.
