В послеобеденный час 27 июня у дома номер 10 по Даунинг-стрит, что в центре Лондона, двое мужчин обменяются рукопожатиями. Один из них сядет в машину и покинет Даунинг-стрит навсегда. Другой получит ключи от дома номер 10 — резиденции британских премьер-министров. Спустя несколько часов в резиденцию придет депеша из Букингемского дворца — нового лидера попросят прибыть на аудиенцию к королеве для «поцелуев рук». Новые премьеры рук британским монархам уже давно не целуют, но церемония посвящения главы кабинета по-прежнему называется на старинный манер. Во время встречи во дворце королева Елизавета II попросит нового лидера правящей партии сформировать правительство. С этого момента Гордон Браун станет новым премьером.
Если до 27 июня не произойдет никаких непредвиденных происшествий, то именно так Браун станет двенадцатым послевоенным премьер-министром Великобритании. Но как именно будет действовать новый премьер, для многих остается загадкой. Хотя Браун занимается политикой более двадцати пяти лет и уже свыше десяти лет входит в правительство, очень долго он держался в тени.
Операция Successor
Переход премьерского поста от Тони Блэра к Гордону Брауну — пример самой мирной и спокойной передачи власти в британской истории за последний век. До этого все премьеры уходили по трем причинам — из-за поражения своей партии на выборах, из-за потери поддержки внутри своей партии (например, Маргарет Тэтчер в 1990 году) или по предписаниям врачей. Браун стал исключением, фактически сделавшись премьером по политической договоренности — «преемником» Тони Блэра.
В связи с этим способ передачи власти от Блэра к Брауну вызвал немалую критику внутри Британии. «Многие в Лейбористской партии ожидали, что ослабление позиций лейбористов вызовет дебаты о будущей политике партии и о ее лидере. Так, многие полагают, что партия устала от тандема Блэра и Брауна и нуждается в новых, молодых лидерах, которые могли бы реформировать ее так же эффективно, как это сделали Блэр и Браун в середине девяностых», — сказала «Эксперту» научный сотрудник Института исследований общественной политики в Лондоне Наоми Ньюмен.
Но дискуссия не состоялась. Блэр полностью поддержал Брауна, одобрив его кандидатуру на внутрипартийных выборах. «Предполагается, что в 1994 году Блэр и Браун заключили джентльменское соглашение, по которому Блэр становился лидером партии, а Браун его в этом поддерживал — в обмен на то, что в будущем Блэр добровольно уступит пост в пользу своего соратника», — рассказал нам преподаватель британской политики Оксфордского университета Стюарт Вуд. Видимо, Блэр предпочел выполнить это соглашение с Брауном.
Единственный серьезный противник 56-летнего Брауна — 41-летний министр окружающей среды Дэвид Милибэнд (который мог бы стать соперником лидеру консерваторов, 42-летнему Дэвиду Кэмерону, на предстоящих через несколько лет парламентских выборах) — решил не выставлять свою кандидатуру, несмотря на призывы пойти на выборы со стороны многих влиятельных политиков-лейбористов. Поэтому выборы Брауна фактически выглядели как назначение, и это разочаровало многих сторонников демократического процесса в Британии.
Из тени
Хотя Браун находится на передовой британской политики на протяжении уже нескольких десятилетий, политические наблюдатели продолжают гадать, каким лидером он станет. Ведь очень долго он был вынужден находиться в тени Тони Блэра, чтобы избежать конфликта с премьером во время их «двоевластия».
«Для политика такого масштаба о Брауне известно на удивление немного. Больше всего — о его личных качествах и предпочтениях. Так, известно, что в своих политических пристрастиях он более левый политик, чем центрист Блэр. Известно, что он предпочитает сильное, единоличное лидерство. Он более прямолинеен и не особо любит пиар. Будучи шотландцем, он любит подчеркивать британские ценности. В европейской политике он является скорее скептиком, осторожно относится к передаче суверенитета. Скорее всего, эти качества и предпочтения будут влиять на главные направления его политики в ближайшие год-два», — сказал «Эксперту» научный сотрудник группы исследования публичной политики Лондонской школы экономики Саймон Бестоу.
Уже в начале премьерской карьеры от Брауна ждут какой-то сенсационной инициативы, аналогичной его решению предоставить Банку Англии независимость от министерства финансов в 1997 году. Инициативой 2007 года могло бы стать предложение оформить конституцию страны — старейшая конституционная монархия Европы своего основного закона не имеет.
«В своих выступлениях в последние месяцы Браун намекал на возможность появления британской конституции. Для него это будет возможность, с одной стороны, повысить управляемость, сведя многочисленные законодательные акты в один документ. С другой стороны, если Браун проведет конституцию через парламент, он обеспечит себе место в истории, показав, что он серьезный лидер, а не просто “заместитель”, который лишь дождался ухода своего начальника», — говорит научный сотрудник Центра конституционных исследований University College London Крэйг Макдоналд.
Прямолинейность Брауна может проявиться не только в создании конституции, но и в борьбе с негативным наследием эры Блэра — вроде постоянного использования политического пиара и скандалов с назначениями пэров за кредиты, которые они предоставляли партии. «Ожидается, что Браун предложит для членов правительства этический кодекс, который поможет ликвидировать подобные проблемы. Он также намекал на то, чтобы вернуть часть полномочий от премьер-министра парламенту, например право объявлять войну. Усиление парламента он видит как укрепление демократии и снижение политических рисков для себя как лидера», — полагает Стюарт Вуд из Оксфорда.
Впрочем, личные качества Брауна могут сыграть и против него самого. Так, весной 2007 года в британской прессе немало шума наделало заявление Эндрю Тернбулла, в течение четырех лет работавшего вместе с Брауном в минфине. По его мнению, Гордон Браун внутри министерства использовал «сталинские методы», требуя от сотрудников полного подчинения своим целям и стопроцентной лояльности. И хотя Браун был поддержан своими коллегами-министрами, утечки в прессу со стороны госслужащих, работавших с министром финансов, во многом подтвердили жесткость методов его работы.
Закрытость и интровертность Брауна могут оказаться проблемой на следующих выборах, которые должны пройти не позднее лета 2010 года. «Угрюмый шотландец, десять лет проработавший над диссертацией, сделавший приоритетом свою политическую карьеру и женившийся почти в пятьдесят лет, — это не тот человек, которого легко понимает средний избиратель где-нибудь в небольшом английском городке. И хотя избиратели будут оценивать Брауна за его дела, отсутствие харизмы может оказаться серьезной проблемой для его дальнейшей карьеры», — полагает Наоми Ньюмен из Института исследований общественной политики.
Сложный партнер
Внешнеполитические пристрастия Брауна — еще большая загадка, чем его внутриполитическая программа. «Отношение будущего премьера к вопросам внешней политики — это terra incognita. Он всегда старался избегать активного участия во внешнеполитических делах. В отличие от Блэра, хорошо говорящего по-французски, Браун не говорит на иностранных языках. Он редко ездил в другие страны, его представления об окружающем мире в основном почерпнуты из газет», — говорит преподаватель британской политики в лондонском университете Queen Mary Кэтрин Нидем. Показательно, что менее чем за неделю до своего назначения премьером он так и не назвал кандидатуры людей, которые будут заниматься вопросами внешней политики в его кабинете.
Браун в основном выезжал за пределы страны для участия в заседаниях международных финансовых институтов, в которых участвовали его коллеги — министры финансов других развитых стран. В последние годы он активно занимался вопросами сокращения долга и борьбой с бедностью в Африке, но в самих африканских странах был считаное число раз. В Индии и Китае, о растущем экономическом влиянии которых он упоминал неоднократно, Браун бывал лишь по одному разу.
Единственная страна, с которой у Брауна хорошо налажены связи, — Соединенные Штаты. Новый премьер регулярно там бывает и много общается с представителями Демократической партии. Поэтому с уходом Тони Блэра у республиканской администрации Джорджа Буша больше не будет стопроцентного союзника на Даунинг-стрит. Впрочем, Браун уже намекнул, что в отношениях с Вашингтоном он остается реалистом. Так, новый премьер не собирается принимать необдуманных решений по поводу вывода британских сил из Ирака и Афганистана. Но если США решат пойти на прямую конфронтацию с Ираном, они не смогут положиться на Брауна в той мере, в какой могли положиться на Блэра. А если на выборах 2008 года в США победит кандидат от демократов, то ось Вашингтон—Лондон вновь может усилиться за счет личных контактов Брауна с верхушкой Демократической партии.
Сразу после вступления в должность Браун будет одним из трех самых влиятельных политиков Европейского союза наравне с канцлером Германии Ангелой Меркель и президентом Франции Николя Саркози. «В Европе многие считают Брауна сложным партнером, поскольку он не собирается передавать британский суверенитет в Брюссель. Ставка на “британскость” во внутренней политике, скорее всего, сделает европейскую политику Брауна довольно осторожной. Так, он вряд ли изменит свое решение по поводу вступления в зону евро и сохранит лишь частичное участие Британии в европейских делах», — сказал «Эксперту» директор Центра европейских реформ Чарльз Грант. Судя по последним заявлениям Брауна, он также намерен провести референдум по новому варианту европейской конституции, когда страны ЕС договорятся о новой редакции ее текста.
Еще меньше известно об отношении Брауна к России. Он был в Москве на встрече министров финансов G8, но на этих встречах обсуждались глобальные вопросы, а не отношения с Россией. В Москву со специальным визитом Браун не приезжал никогда. Он даже никогда не делал заявлений по поводу России. Поэтому опрошенные «Экспертом» наблюдатели сходятся во мнении, что, скорее всего, Браун будет вести такую же политику по отношению к России, как и остальные лидеры Евросоюза, например Меркель и Саркози.
Лондон
