Директор лондонского Центра европейской политики Чарльз Грант:
— Ключевой инновацией в ЕС благодаря договору станет внешняя политика — сфера, в которой нынешние институты нефункциональны. Ротация президентства в ЕС каждые шесть месяцев приводит к отсутствию единого подхода во внешней политике. А в условиях меняющегося мира для отношений ЕС с Россией, ЕС с Китаем, ЕС с Латинской Америкой единый подход очевидно необходим.
Научный сотрудник Chatham House Ричард Уитмен:
— Итоги саммита показывают, что Евросоюз наконец двигается от дипломатии к эффективному госуправлению. Это вовсе не означает, что ЕС превращается в «супергосударство», как опасаются евроскептики, однако институты Евросоюза смогут действовать более эффективно, в большей степени, чем раньше, опираясь на поддержку рядовых европейцев и в меньшей — национальных правительств. То, что национальное вето было отменено в вопросах внешней политики, а полномочия Еврокомиссии, парламента и Европейского суда были расширены, свидетельствует о значительном прогрессе, которого ЕС удалось достигнуть после провала референдумов во Франции и Нидерландах в 2005 году.
Старший экономист Economist Intelligence Unit Филип Уайт:
— Договоренности от 23 июня — это шаг вперед от поражения европейского проекта, которыми были провальные референдумы 2005 года, но не гарантия успеха в будущем. В ряде стран ЕС, например в Нидерландах, Британии и Чехии, а также в Скандинавии, население настроено против передачи традиционных полномочий национальных государств институтам ЕС. В результате после шести месяцев активных переговоров этим странам удалось исключить из договора все элементы, которые означали бы отказ национальных правительств от своих полномочий. Хотя общественное мнение в большинстве стран ЕС поддерживает более эффективную внешнюю политику ЕС и общеевропейские меры борьбы с терроризмом и преступностью, европейцы не хотят, чтобы эти цели достигались за счет утраты национальными правительствами своих полномочий.
Важным событием саммита также стало требование Франции исключить из текста слова о поддержке свободной конкуренции со стороны ЕС. Технически это ничего не меняет, поскольку в Римском договоре 1957 года говорится о свободной конкуренции, и этот договор продолжает действовать. Однако политически это требование Франции весьма важно. Оно показывает, что в будущем в ЕС сохранятся острые конфликты между такими странами, как Франция или Испания, которые предпочитают поддерживать свои национальные компании-лидеры, с одной стороны, и такими, как власти Евросоюза, которые предпочитают конкурентный рынок, — с другой. Во многом исключение свободной конкуренции из текста стало еще одним доказательством хрупкости единого законодательного поля ЕС.
Лондон
