Вышедший в российский прокат английский фэнтези-фильм «Звездная пыль» обнаружил интересный факт. До сих пор многими вспоминаемый с содроганием «Волкодав» — отнюдь не отечественное изобретение. «Волкодав» — то есть принципиально халтурный киноартефакт, получающийся в результате циничного манипулирования популярными трендами, — вполне неплохо себя чувствует и за пределами России.

Разумеется, по сравнению с творением Николая Лебедева «Звездная пыль» — вершина внятности и живописности (что и неудивительно, все-таки английский фильм существует в несколько иной системе координат); однако ж, между ними четко прослеживается глубокая родственная связь. То, что фактически каждый кадр здесь глубоко вторичен — совершенная ерунда по сравнению с вещами, отчасти даже и невероятными: практически небывалый в серьезном кинопроизводстве кадр в начале фильма, где оператор теряет фокус и несколько секунд никак не может его разыскать; монтаж по принципу «извини, дорогой зритель, так уж получилось»; нелепые чучела в роли зверушек, которых злобные ведьмы подвергают вивисекции; девушка-звезда, демонстрирующая ярко накрашенные губы, как будто она не с неба только что упала самым романтическим образом, а приехала из дальнего Подмосковья покорять столицу; отвратительный кастинг, из-за которого главную роль безуспешно пытается исполнять заслуженно никому не известный юноша. Что до музыки — такое ощущение, что ее опять писал композитор Рыбников. Выбор режиссера — Мэтью Вон до сих пор был известен преимущественно как муж Клаудии Шиффер и приятель Гая Ричи — тоже многое говорит о творческих амбициях продюсеров.

Единственное, что не дает фильму превратиться в окончательный трэш — крепкая литературная основа, одноименная книжка Нила Геймана, который к тому же и сам переделал ее в сценарий. К Гейману давно уже и прочно приклеилась характеристика «лучший сказочник современности», потому, возможно, что он представляет собой нечто значительно большее. Одаренный сверхъестественной способностью синхронизировать различные реальности, он с одинаковой легкостью существует на принципиально разных уровнях — бытовом, мифологическом, сказочном, реалистическом. Те же умения — у его героев, которые обнаруживают в современном Лондоне хтонический Подлондон, а в США — растерявших былую власть, трогательных и страшных языческих богов. «Звездная пыль» — небольшая повесть, в которую Гейман переделал собственный комикс; это принципиально камерная, незамысловатая вещь: машина иллюзий Геймана работает здесь на малых оборотах. Провинциальная Англия граничит с некоей загадочной страной, разделяет их каменная стена, за которую соваться поселянам сильно не рекомендуется. Где-то там, далеко за стеной, падает звезда; наивный сельский юноша, пытаясь покорить местную стервозную красотку, торжественно клянется ей эту звезду предоставить. Звезда оказывается прекрасной девушкой, за чьим сердцем — источником вечной молодости — охотятся злобные ведьмы и жестокие принцы; а сам юноша в конце концов, к своему большому удивлению, оказывается наследником трона в сказочном замке.

Безусловная прелесть этой книги не столько в истории (как легко заметить, не слишком выдающейся) и даже не столько в подробностях заботливо придуманного автором фантастического мира, сколько в необычной, то ироничной, то мрачной повествовательной манере Геймана. Злодеи здесь не слишком злы, герои не слишком совершенны, мораль принципиально отсутствует, а финал неожиданно печален.

Однако создателям фильма (сам Гейман, впрочем, фигурирует в титрах в качестве продюсера, но таковых здесь десять штук, и одна десятая фильма, действительно, небезынтересна) до достоинств исходного материала, похоже, дела было мало. Волшебная сказка — самый коммерциализованный, самый успешный жанр современного кинематографа, как-то очень быстро за последние годы выработавший свои шаблоны. Обнаружив в себе способность создавать неведомые, невиданные миры, современный кинематограф принялся их штамповать, как пластмассовые пепельницы. Щепотка (самая малость, для вкуса) гротескной эстетики от Тима Бертона или Терри Гильяма, торжественное скрипичное пиликанье за кадром, побольше три-дэ, чтоб замазать сюжетные, актерские и операторские огрехи, — вот вроде как и выходит сказочка. И что за проблемы, если из педагогическо-католической «Нарнии» получается героическое фэнтези, а из трогательной, принципиально лишенной пафоса «Звездной пыли» — success story деревенского олуха, который женился на блондинке-звезде и, самодовольно улыбаясь, расселся на королевском троне пародией на какого-нибудь Арагорна. Если так пойдет и дальше (а ведь ясно, что пойдет, — скоро мы увидим фильм по мотивам «Северного сияния» Филиппа Пулмана, да и у нас собираются запустить в производство некую масштабную сказку), в не слишком отдаленном будущем, подозреваю, зритель настолько офонареет от всего этого дешевого волшебства, что потребует возвращения к суровой правде жизни, неореализму и так далее. К реальности без сказочных миров, похожих на фальшивые елочные игрушки, которые, как известно, совершенно как настоящие, только радости от них никакой.