Для российского крупного бизнеса Леонид Михельсон — фигура очень нетипичная. Он пришел в промышленность не с началом перестройки и не из Москвы. И никогда не стремился к единоличному контролю над своими активами: продав большую часть акций, тем не менее остался у руля созданной им компании «НоваТЭК». Вдобавок ко всему Леонид Михельсон — один из наименее публичных российских промышленных магнатов, хотя и является обладателем состояния, превышающего четыре миллиарда долларов. О том, каким он видит свое будущее и будущее созданного им «НоваТЭКа», можно только догадываться.
От труб к скважинам
Карьера Леонида Михельсона была вполне типичной для советских технарей-управленцев. После окончания инженерно-строительного института в Самаре в 1980-х годах он занимал руководящие должности в организациях, строивших нефте- и газопроводы. Последним местом работы Леонида Михельсона стал трест «Куйбышевтрубопроводстрой». Эту организацию ранее возглавлял его отец Виктор Михельсон, заместителем которого был будущий партнер Леонида по бизнесу Леонид Симановский. В 1991 году трест был приватизирован и переименован в «Нова» (вероятно, от названия Новокуйбышевска, где он располагался).
В начале 1990-х Михельсон и Симановский успешно встроились в формирующуюся самарскую региональную элиту, состоявшую из местных и московских управленцев. Бизнес «Новы» первое время строился на основе тех же заказов от нефтяников, в основном от ЮКОСа. Однако заработать на этом большие деньги было сложно, поэтому в 1994 году партнеры решили расширить сферу деятельности и в дополнение к обустройству месторождений заняться еще и геологоразведкой. Новая компания получила название «Новафининвест».
Дальнейшие события описаны в разных источниках не самой высокой степени надежности. В них картина превращения «Новафининвеста» в газодобывающую компанию рисуется так. В середине 1990-х на фоне общего снижения нефтедобычи платить за геологоразведку желающих было мало, однако выход из этого положения якобы был найден. «Разведывались» уже известные месторождения, а оплатой за эти услуги служили лицензии на них. Значимую роль в этом будто бы сыграл бывший в 1996–2005 годах вице-губернатором Ямало-Ненецкого автономного округа Иосиф Левинзон. Где и как пересеклись интересы «самарских» и «ямальских», не очень понятно, да и решения о передаче тех или иных газовых месторождений в частные руки не могли приниматься без участия менеджеров «Газпрома». Тем не менее к началу 2000-х «Новафининвест» (в 2003 переименован в «НоваТЭК») уже был крупным игроком на нефтегазовом рынке, получив право разработки нескольких газовых месторождений, которые по логике вещей должны были бы отойти «Газпрому». Фактически «НоваТЭК» проторил путь для тех, кого впоследствии стали называть независимыми производителями газа в России.
К чести Михельсона, ему удалось сделать бизнес своей компании более эффективным, чем у главного газодобытчика страны, и тем самым оправдать существование «независимых». Выручка на одного сотрудника «НоваТЭКа» превосходила показатели «Газпрома» в два, а добыча газа на одного занятого — в три раза.
Аперитив для инвесторов
Бизнес «НоваТЭКа», оставаясь в глубокой тени, спокойно существовал до середины 2000-х, когда интерес к его активам начал проявлять «Газпром». Новое руководство монополии одной из своих целей провозгласило собирание утерянного. Кроме того, у «НоваТЭКа» оказались относительно свежие месторождения с растущей добычей, а у «Газпрома» начали возникать определенные проблемы с наполнением трубы.
Эффективных рычагов в борьбе с «Газпромом» у Михельсона не было. С одной стороны, «НоваТЭК» действительно делал ставку на региональные власти, и поэтому с ослаблением губернаторов его положение начало ухудшаться. Серьезной политической поддержки внутри кремлевских стен за «НоваТЭКом» замечено не было. Можно, конечно, вспомнить, что Леонид Симановский к этому времени стал депутатом Госдумы, однако еще раньше он фактически вышел из бизнеса (хотя и владел небольшим пакетом акций), оставив Михельсона один на один с оппонентами. Михельсону пришлось искать в отношениях с «Газпромом» компромисс, главным условием которого со стороны «НоваТЭКа», очевидно, было сохранение номинальной независимости компании.
Из конфликта с «Газпромом» Леонид Михельсон, похоже, сумел извлечь и определенную пользу. В 2004 году, когда у всех еще было на слуху дело ЮКОСа, а в бизнес-сообществе были популярны разговоры о том, что на инвестициях в страну можно ставить крест, «НоваТЭК» начал переговоры о продаже крупного пакета акций французской Total. Переговоры ничем не завершились, однако вкупе с прошедшей летом 2005 года в офисе компании выемкой документов создали вокруг «НоваТЭКа» ореол новой жертвы национализации нефтегазовых активов. Учитывая, что госкомпании имеют привычку присматриваться к самым лакомым кускам, сообщество инвесторов расценило это как сигнал того, что компания Леонида Михельсона сильно недооценена.
Именно в это время «НоваТЭК» продемонстрировал бум инвестиционной активности: запустил завод по переработке газового конденсата, в Самарской области построил предприятие по выпуску полипропиленовой пленки. Одновременно стали циркулировать слухи о нефтехимических проектах компании (сначала в Самарской области, затем в Омске). Когда стало ясно, что силового поглощения компании не будет (не исключено, что подобных планов вообще не было), компания решилась на IPO. В ходе размещения менеджеры «НоваТЭКа» во главе с Леонидом Михельсоном продали весомые пакеты своих акций, причем по максимально возможной в то время цене.
Иллюзии имени «Газпрома»
В середине следующего года Михельсон и другие менеджеры продали «Газпрому» около 20% акции компании. Это не очень соответствует имиджу подлинно «независимого» производителя газа в России, хотя компания позиционирует себя именно так. Михельсон при этом остался главой правления «НоваТЭКа» и обладателем пакета, сравнимого с газпромовским. О том, куда пошли вырученные от продажи акций деньги, можно только догадываться (см. «За морем скромнее, но теплее» в № 27 «Эксперта» за этот год) — ни о каких новых инвестпроектах Михельсона ничего доподлинно неизвестно.
Сколько он собирается оставаться главой созданной им компании, также непонятно. Некогда «НоваТЭК» заявлял о готовности участвовать в реализации стратегии развития газовой отрасли России на десятилетия вперед, даже брал на себя обязательства полностью компенсировать падение добычи на месторождениях «Газпрома», ставя лишь одно условие — четкий график повышения закупочных цен на природный газ. Сейчас примерно половину газа он продает «Газпрому» за скромные 30 долларов за тысячу кубометров и никаких требований уже не выдвигает.
Леонид Михельсон обещает увеличить газодобычу с нынешних 30 до 50 млрд кубов в год, которые, скорее всего, будут использоваться «Газпромом» для латания дыр на регулируемом внутреннем рынке. Но, пожалуй, главная задача «НоваТЭКа» в системе «Газпрома» — создание иллюзии существования в России независимых газодобывающих компаний и нерегулируемого газового рынка (хотя доля компании в добыче газа в России не превышает 6%).
Пока у «Газпрома» сохранится заинтересованность в этом, Михельсон, вероятнее всего, не будет смещен с поста главного менеджера «НоваТЭКа». Вполне возможно, что менеджерский опыт Леонида Михельсона может быть востребован и в самом «Газпроме» — в том случае, если монополии понадобятся эффективные управленцы, то есть менеджеры принципиально иного стиля мышления, нежели те, которыми госкомпания располагает сейчас.
