Сентябрьский скачок инфляции, зафиксировавший давно ощущаемый всеми гражданами разгул цен на продовольствие, вызвал нешуточную озабоченность власти. Теперь уже ясно, что целевые ориентиры кабинета по инфляции на 2007 год не будут выдержаны, о чем новому министру экономики Эльвире Набиуллиной достало мужества честно доложить президенту — она назвала цифру «выше 9%» при плановых 8%.
Впервые за последние несколько лет мы всерьез столкнулись с ситуацией, когда инфляция импортируется с мировых рынков. Причем это касается не только товаров, на внутреннем рынке которых высока доля импорта, но и таких рынков, как зерновой, где Россия — влиятельный экспортер, но цены тем не менее в силу открытости границ ориентируются на мировые.
Цены на пшеницу подскочили за последние четыре месяца на 60%, индекс мировых цен на основные продовольственные товары демонстрирует устойчивый рост на протяжении уже двух лет. Дело в том, что бурные темпы роста развивающихся экономик помимо приятного для нас роста спроса на промышленное сырье ведут к росту благосостояния многочисленного народонаселения соответствующих стран и, среди прочего, к росту спроса на продовольствие. Подорожание продовольствия в мире — это всерьез и надолго. Нам придется считаться с этим среднесрочным трендом.
Импортируемая инфляция — новый феномен российской экономики. Она не лечится ни «денежным зажимом», ни укреплением рубля. Таможенные пошлины — повышенные на вывоз и пониженные на ввоз — могут на какое-то время сдержать рост цен, но в долгосрочном плане дестимулируют производителей и чреваты дефицитом.
Здесь уместно вспомнить, что нечто подобное испытали в свое время западные страны, когда в 70-е годы первый «нефтяной шок» привел там к невиданным в мирное время двузначным цифрам инфляции. Однако в дальнейшем там, похоже, научились справляться с подобными проблемами, и, скажем, двукратный рост цен на импортируемые энергоносители и металлы в 2004–2007 годах уже не имел столь драматических инфляционных последствий.
Почему вообще так медленно снижается инфляция в России? Совершенно очевидно, что она имеет мощную «линию поддержки» со стороны издержек, подпитываемую неэффективной производственной базой. Мы полностью солидарны с известным французским экономистом Жаком Сапиром, который в интервью «Эксперту» указывал, что высокая инфляция в России не от избытка денег, а от недостатка инвестиций. Основной капитал, производственные фонды крайне стары и изношены как раз вследствие недостатка инвестиций. Неэффективный основной капитал не позволяет выпускать конкурентоспособную продукцию, выступает в качестве источника, постоянно подпитывающего инфляцию издержек. Поэтому, инвестируя в модернизацию основного капитала, мы будем снижать долгосрочный инфляционный потенциал экономики.
Для системной борьбы с инфляцией нужны системные меры по расширению отечественного товарного предложения. Задача государства — убрать барьеры на пути такого расширения, а само предложение обеспечит бизнес.
Какие это барьеры? Прежде всего, речь идет об инфраструктурных ограничениях в самом широком смысле — от платного сверхлимитного подключения промышленных объектов к газу и электроэнергии до отсутствия системы массового рискового кредитования среднего и малого бизнеса.
Отдельный класс проблем — административные монополии, в первую очередь на рынке земли. Чтобы построить новый завод, скажем цементный, нужны не только серьезные деньги, но и титанические усилия, а также масса времени на чиновные разрешения и согласования. А потом удивляемся, что цемент дорожает.
