О силовых захватах крупнейших предприятий в России в последнее время начали подзабывать. Последний громкий случай — силовой захват Качканарского ГОКа — произошел в январе 2000 года. С тех пор методы борьбы за активы изменились, стали менее грубыми и менее публичными, что в немалой степени связано с усилением роли государства в экономике. Интересы же «классических» рейдеров сместились на заводики двумя порядками меньше — подальше от внимания СМИ и чиновников.
Но вот на Украине фокусы с вооруженным десантом на крупные предприятия еще проходят. На прошлой неделе силовому захвату подвергся Кременчугский НПЗ. Местные чиновники на словах поддерживают пострадавших, то есть российскую «Татнефть», но решительных действий не предпринимают, опасаясь действий нового, пока не сформированного правительства. Захватчики, судя по всему, представляют интересы группы «Приват» и Юлии Тимошенко, фактически будущего премьера. И это лишнее подтверждение слабости и раздробленности центральной власти в этой стране и грядущей новой волны передела собственности.
Мы делили НПЗ
ЗАО «Укртатнафта» (в такой форме сейчас обретается Кременчугский НПЗ) было создано в 1994 году. 61% капитала компании распоряжалось украинское Минимущества, 37% было у Минимущества Татарстана и «Татнефти», еще 1% — в руках миноритариев. Появление татарстанских нефтяников в капитале НПЗ было вполне оправданно, ведь именно они поставляли нефть на переработку. Более того, учредительными документами ЗАО «Укртатнафта» было зафиксировано положение, по которому Украина и Татарстан должны иметь равный контроль над предприятием. Фактически это означало, что реальный оперативный контроль над Кременчугским НПЗ отошел к «Татнефти».
Естественно, российские акционеры были прямо заинтересованы и в получении контроля в капитале. Однако им, по-видимому, не удалось добиться разрешения властей на приватизацию госпакета. Вместо этого в 1999 году последовала продажа 18-процентного пакета госакций двум малоизвестным компаниям — SeaGroup International PLC и AmRuz Trading AG, судя по всему, связанным с татарстанским капиталом. Мы не можем сейчас судить о степени законности этой сделки, хотя выглядела она нечистоплотно — прошла без разрешения антимонопольного ведомства и по инициативе не государства, а тогдашнего руководителя предприятия Владимира Матыцина (он известен тем, что ухитрился передать часть установок НПЗ в аренду сторонним компаниям, за что позже был отправлен в отставку).
Удивительно, что фактически до 2005 года эта сделка не вызывала особого возмущения на Украине (хотя с 2001 года вялотекущее ее оспаривание в местных судах и велось). Видимо, украинских чиновников ее полулегитимный статус вполне устраивал — и заработать на этом, вероятно, удалось, и российские партнеры довольны, а озабоченные «распродажей родины» избиратели видели, что государство блюдет их интересы и разбирается в деталях сомнительной операции.
Все изменилось в сентябре 2005-го, в последние дни премьерства Юлии Тимошенко. Тогда Высший хозяйственный суд Украины признал злополучную сделку незаконной. Правда, в апреле следующего года Верховный суд Украины отменил это решение. Наконец, в мае уже нынешнего года спорный пакет акций был передан госконцерну «Нафтогаз» (ранее предполагалось, что он должен его выкупить), и это вызвало новую волну судебных разбирательств. Ведь доля «Нафтогаза» выросла до 61%, однако поменять менеджмент НПЗ обладателю контрольного пакета никак не удавалось из-за противодействия правительства Виктора Януковича, которое заявило о непризнании прав «Нафтогаза» на спорный пакет. Не исключено, что кабинет министров прагматично не желал портить отношения с «Татнефтью», которая поставляет три четверти нефти на НПЗ и в случае конфликтной ситуации способна легко «перекрыть кран».
Конфликт вошел в стадию апогея на прошлой неделе. Вооруженные люди, первоначально принятые за бойцов спецподразделения «Беркут», появились на заводе в пятницу 19 октября. Появились они не одни, а вместе с отстраненным три года назад от должности главой правления ЗАО «Укртатнафта» Павлом Овчаренко. Дальше события развивались по хорошо известному сценарию: подавив сопротивление охраны, рейдеры завладели документами и печатью предприятия. Бывший глава правления Сергей Глушко покинул территорию завода, а новый руководитель выступил с громкими заявлениями, «разоблачающими» деятельность его предшественника.
Реакция «Татнефти» не заставила себя долго ждать: уже на следующий день компания прекратила поставки нефти на НПЗ, премьер-министр Татарстана Рустам Минниханов и глава нефтяной компании Шафагат Тахаутдинов выступили с официальными заявлениями в адрес украинских властей с требованием разобраться в ситуации и восстановить законность. Украинское правительство сразу же встало на сторону «Татнефти», однако изгнанный с завода Сергей Глушко смог вернуться туда только 24 октября в сопровождении сотрудников украинских силовых структур. По факту захвата предприятия было возбуждено уголовное дело. К исполнению обязанностей Глушко, однако, не вернулся, а поставки нефти на НПЗ «Татнефть» не возобновила.
Формально отставка Павла Овчаренко и претензии «Нафтогаза» к «Татнефти» никак не связаны. Именно поэтому украинские чиновники выдвинули версию о «третьей стороне», стремящейся присвоить результаты противостояния «Нафтогаза» и «Татнефти». Соответственно, получается, что к украинским властям рейдеры вроде бы никакого отношения не имеют. Между тем идентифицировать эту самую «третью сторону», которая отправилась на вооруженный захват завода с выручкой в 700 млн долларов, оказалось непросто. По словам представителей «Татнефти», угрозы «радикального» решения конфликтной ситуации поступали на «Укртатнафту» с завидной регулярностью, однако от кого именно они исходили, в компании не уточнили.
А крыша кто?
Сразу же после захвата предприятия украинские СМИ выдвинули версию, что за рейдерами может стоять влиятельный украинский бизнесмен Александр Ярославский, к которому якобы близок Павел Овчаренко. Впрочем, Ярославский всегда был в хороших отношениях с российскими компаниями и даже представлял их интересы на Украине. В последнее время, правда, в отношениях с Россией возникли некоторые проблемы — начато антидемпинговое расследование в отношении поставок капроновых нитей с подконтрольного г-ну Ярославскому «Черниговского химволокна». Однако вряд ли он мог пойти на открытый конфликт с «Татнефтью».
Более вероятен другой кандидат — группа «Приват» во главе с Игорем Коломойским. Сейчас она владеет двумя небольшими НПЗ на западе Украины (см. таблицу), но не прочь получить контроль и над другими предприятиями. В последние годы украинские аналитики и СМИ традиционно связывают «Приват» с экс-премьером Юлией Тимошенко, политические амбиции которой якобы подкрепляются обещаниями передела собственности в интересах спонсировавших ее финансово-промышленных групп. Дополнительным доводом в пользу «приватной» версии можно считать то, что люди, выдававшие себя за бойцов «Беркута», оказались сотрудниками днепропетровского ЧОПа «Бук», а Днепропетровская область, как известно, является вотчиной «Привата». Стоит упомянуть и о том, что владельцем вышеупомянутого однопроцентного миноритарного пакета НПЗ считается как раз группа «Приват». После состоявшихся парламентских выборов у Юлии Тимошенко неплохие шансы стать премьер-министром, и это могло придать энтузиазма желающим прибрать к рукам Кременчугский НПЗ.
Бензин в цене
На наш взгляд, конфликт вокруг Кременчугского НПЗ развеивает искусственно созданный миф о невыгодности переработки нефти на Украине, о которой периодически заявляют работающие в республике российские компании. Ссылаются они при этом на политику украинского руководства, которая ухудшает экономику нефтепереработки. Действительно, в мае 2005 года ради удержания цен правительство Тимошенко отказалось от заградительных пошлин на бензин и дизтопливо. В страну пошел поток импортного горючего. После этого одесский и херсонский заводы встали на реконструкцию, которая продолжается уже третий год, а руководство ТНК-ВР заявило, что деятельность Лисичанского НПЗ убыточна и предприятие может быть закрыто или продано. На Кременчугском НПЗ Павел Овчаренко тоже обнаружил убытки, правда, объяснил их происхождение не экономической ситуацией в отрасли, а применением трансфертного ценообразования.
Но стоит отметить, что все указанные заводы принадлежат или контролируются российским капиталом (см. таблицу).
Поэтому, раз Кременчугский НПЗ так понадобился кому-то, что ради контроля над ним эта самая «третья сила» готова заниматься рейдерством, то наверняка эти люди хорошо знают реальную рентабельность и эффективность переработки нефти и торговли нефтепродуктами на Украине. Вряд ли рейдер решился бы атаковать действительно убыточный завод. Поэтому заявления российских компаний о убыточности бизнеса по нефтепереработке на Украине, скорее всего, лишь ширма, прикрывающая желание российских властей свести на нет выгодные для строптивых украинских политиков и чиновников финансовые схемы, связанные с транспортом и переработкой российского сырья.
Похоже, о привлекательности нефтепереработки на Украине хорошо осведомлены и российские компании, которым принадлежат четыре из шести НПЗ в республике. Однако, как известно, чтобы вести бизнес на Украине, необходимо организовывать сложные финансовые операции, в которых обязательно должны участвовать представители местной элиты. Возможно, истинные причины сворачивания деятельности российских нефтяников кроются не в пошлинах на импорт бензина, а в чересчур наглых условиях «сотрудничества», которые им предлагает очередная оказавшаяся у руля группа украинских олигархов. С другой стороны, уход российских компаний из украинской нефтепереработки крайне нежелателен для украинских властей, поскольку в случае полной остановки НПЗ бензин на Украине будет стоить дороже на четверть, а то и больше, чем сейчас, и выполнять предвыборные обещания по сдерживанию инфляции новому правительству будет все труднее. Впрочем, опыт последних лет показывает, что свои амбиции украинская элита начинает сдерживать только после очередного кризиса. Решать проблемы менее кровопролитным путем — за переговорным столом — в республике, судя по всему, пока не научились.
