Рейсовый пассажирский автобус, следовавший по маршруту № 2, взорвался в центре Тольятти 31 октября в 8:17 по местному времени. Инцидент произошел на пересечении улиц Карла Маркса и Гагарина, неподалеку от остановки «Космос». В автобусе находились в основном студенты, так как маршрут проходил мимо трех вузов. При взрыве погибли восемь человек, пострадали, по различным данным, от 51 до 63. Мощность взрыва составила до двух килограммов в тротиловом эквиваленте; по данным взрывотехников, взрывное устройство являлось безоболочным, то есть не содержало поражающих элементов. Уголовное дело возбуждено по трем статьям Уголовного кодекса: ст. 205 (терроризм), ст. 105 (убийство) и ст. 222 (незаконное хранение взрывчатых веществ).
Паника, возникшая в городе после взрыва, была следствием информационной блокады со стороны властей. Тольятти накрыла волна слухов о повторных терактах как в самом городе, так и в соседней Самаре. Прошла серия звонков от жителей, которые сообщали, что якобы были взрывы в других местах. Кроме того, теракт, а точнее, шквал звонков вызвал перегрузку сотовых сетей, и множество жителей, которые не могли дозвониться до своих детей или родственников, вынуждены были питаться слухами. При этом милиция блокировала деятельность местных журналистов. Корреспонденты и репортеры интернет-сайта «Пресс-Волга», газет «Панорама Тольятти», «Площадь Свободы» и ряда других изданий были задержаны сотрудниками милиции на месте взрыва автобуса и доставлены в Центральное РУВД. На месте теракта было позволено работать только съемочным группам ОРТ и РТР. Такие действия правоохранительных органов создали информационный вакуум — лучшую среду для паники.
Впрочем, информационный вакуум и жесткие ограничения на действия снимающих журналистов — вполне оправданный элемент системной работы по расследованию терактов и минимизации их последствий. Ограничение связи затрудняет террористам возможности дальнейшей координации как по развитию операции, так и по «выходу» из нее. Что же касается съемок на месте происшествия, то, по опыту терактов с участием чеченских боевиков, часто в толпе зевак оставался участник террористической группы, в обязанности которого входила фиксация акции и ее последствий.
Тем не менее паника — одна из главных целей террористов, а потому надо учитывать, что в будущем они могут использовать новую схему действий милиции и с помощью вполне обычных технологий вброса и распространения слухов многократно усиливать панический эффект.
Не боевики и не националисты
После взрыва были названы довольно стандартные версии происшедшего: чеченские боевики, действия националистов и криминальные разборки. Однако ни одна из них не выглядит убедительной.
Боевики? Во-первых, до сих пор основные теракты боевики проводили либо в Москве, где можно добиться максимального резонанса, либо на юге, где террористам проще найти сообщников, затеряться в толпе и обеспечить «выход». Во-вторых, теракты на наземном общественном транспорте до сих пор были наименее успешными для боевиков. В-третьих, традиционно боевики использовали взрывные устройства с дистанционным управлением, в Тольятти же детонация произошла другим способом. Ну и наконец, до сих пор никто даже самозванно не поспешил взять на себя ответственность за теракт.
Версия о криминальных разборках также выглядит не очень состоятельной. Фигуры, ради которой стоило затевать столь масштабное мероприятие, в автобусе не было. Кроме того, время «отмороженных» бандитов, которые могли совершить нечто подобное, не думая о последствиях, безвозвратно ушло. На нынешнем этапе развития страны бандиты очень тесно переплетены с бизнесом — им есть что терять. Масштабный и резонансный теракт, расследовать который съедутся немалые силы правоохранительных органов, не просто не в их интересах — он для них смерти подобен.
Слова руководителя Следственного комитета при прокуратуре РФ Александра Бастрыкина о том, что взрыв автобуса аналогичен теракту на Черкизовском рынке, поднял версию о действиях националистов. Однако если на Черкизовском рынке присутствовал очевидный объект атаки для националистов — торговцы-мигранты, то в случае с автобусом ситуация диаметрально противоположна. В автобусе находились студенты, причем в большинстве своем «славянской внешности». Среди погибших и пострадавших в основном русские фамилии. К тому же для фашиствующих подростков «мероприятия» в своей среде (а студенческий автобус — это и есть по сути дела своя среда) табуированы. Прежде всего потому, что отрыв от своей среды приведет к их полному уничтожению — их просто сдадут правоохранительным органам.
Однако к замечанию Бастрыкина все же стоит отнестись с должным вниманием. Анализируя теракт на Черкизовском рынке, многие указывали на новый тип террориста: студент-маргинал. Молодые люди всегда склонны действовать радикально, а за свои личные проблемы и неурядицы выставлять счет всему миру и массе конкретных людей, которые их не понимают и не ценят. В том случае катализатором был национализм, однако национализм тут совсем не обязателен.
Бомбисты
Уже после первых сообщений о взрыве автобуса оперативники, к которым «Эксперт» обратился за комментариями, выдвинули версию о бомбисте-одиночке. «Это могла быть месть сверстникам со стороны неуравновешенного молодого человека, который был парией в своем коллективе. Хотя не стоит исключать версии случайного подрыва любителя сделать какую-либо взрывоопасную гадость в домашних условиях», — сказали они. Данные о пострадавших лишь подтверждали это предположение. Позже его подтвердил и Александр Бастрыкин: «Человек, вольно или невольно совершивший действия, приведшие к взрыву, в момент теракта находился в автобусе», — сказал он. В качестве основного подозреваемого рассматривается 21-летний бывший студент социально-экономического колледжа Евгений Вахрушев. Его тело было наиболее сильно повреждено, что свидетельствует о его нахождении в эпицентре взрыва, поэтому он был опознан последним. Во время обысков, проведенных в квартире Вахрушева, оперативники нашли взрывчатое вещество нитроглицерин, который являлся компонентом адской машинки, сработавшей в автобусе. В данном случае просматриваются две равнозначные версии: сознательный взрыв, причиной которого может быть желание отомстить сверстникам, и случайный подрыв кустарно изготовленного взрывного устройства, которое перевозилось для испытания. Однако и в том и в другом случае наличие бомбы у юноши — тревожный симптом.
Подростки-бомбисты отнюдь не редкость в новейшей истории России. Август 2006 года — уже упомянутый взрыв на Черкизовском рынке, в результате которого 10 человек погибли и 55 получили ранения. По обвинению в совершении этого преступления были задержаны трое студентов московских вузов: Валерий Жуковцев, Илья Тихомиров и Олег Костырев.
Не далее как в феврале нынешнего года взрывное устройство сработало в питерском ресторане «Макдоналдс». Ранило трех человек, в том числе иностранца. Шесть подростков, среди которых были и несовершеннолетние, заложили бомбу под столик, за которым обедали. Они желали с помощью бомб отомстить за смерть известного петербургского националиста Дмитрия Боровикова. За две недели до взрыва в «Макдоналдсе» в центре Петербурга у станции метро «Владимирская» произошел еще один взрыв. На воздух взлетел цветочный павильон. Пострадала продавщица из ларька. Бомбистами была та же группа подростков. По одной из версий, с помощью взрыва злоумышленники хотели припугнуть антифашистов, организующих там свою акцию «Еда вместо бомб». И тогда в квартирах задержанных были обнаружены компоненты адских машинок. Сюда же смело можно добавить взрывы в общежитии МГУ. Это только резонансные теракты последних двух лет. Та же тенденция наблюдается и в странах бывшего СССР. Так, в одном из жилых домов Киева вечером 3 июля 2006 года произошел взрыв самодельной бомбы, которую сделал по описанию из интернета 14-летний подросток. Мода на изготовление адских машинок набирает обороты.
По мнению сотрудников спецслужб, это связано с доступностью технологии и компонентов взрывных устройств при относительной сложности приобретения огнестрельного оружия. В США несложно достать пистолет, после чего устроить пальбу в школе или институте — на бывшем постсоветском пространстве проще изготовить бомбу. Тем более что интернет пестрит описаниями взрывчатых веществ и способами их сборки. Например, бомба, сработавшая в тольяттинском автобусе, скорее всего, собиралась по материалам особо популярной в интернете статьи «Бомба из хозмага», где автор подробно описывает процесс изготовления взрывчатки, не уступающей по своей мощности тротилу. Там же содержится и технология изготовления детонатора. На запрос «как сделать бомбу?» было получено 941 156 страниц на 1955 сайтах. Пусть не все эти ресурсы дают описание механизма изготовления взрывных устройств, однако и таких предостаточно. Все ингредиенты легко покупаются в хозяйственном магазине, а сам процесс не является трудоемким, что позволяет собрать действующее устройство легко и без усилий. А это залог того, что их будут собирать. Таким образом, стоит ожидать нарастания количества инцидентов, связанных с самодельными, но достаточно мощными взрывными устройствами.
Борьба с этим явлением не может сводиться только к запретительно-карательным мерам. Ограничить интернет, даже на государственном уровне, невозможно, примером бессилия в этой области служит Китай.
Несколько затруднит их изготовление устранение из магазинов наиболее распространенных компонентов, таких как селитра в чистом виде. Одно дело сходить в магазин, купить ингредиенты и в течение часа собрать работоспособное взрывное устройство. Другое дело — заниматься нудными химическими реакциями, которые требуют пусть и несложного, но оборудования. Кроме того, в борьбе с взрывными, да и огнестрельными хулиганами стоит руководствоваться принципом «Не можешь победить — возглавь». Организация типа советского ДОСААФ, в которой можно будет реально пострелять и покидать гранаты, а еще лучше — поводить танк, в конечном итоге может оказаться эффективнее запретительных мер. Во всяком случае, сократить число желающих что-либо взорвать до уровня, с которым смогут бороться спецслужбы. Третьим компонентом, который позволит снизить риск быть подорванным в общественном месте, является укрепление оперативного аппарата правоохранительных органов. Причем укрепление не количественное, а качественное. Остановить группу малолетних экстремистов можно только на основании агентурной информации о готовящемся преступлении. Однако именно с получением таковой дело во всех наших спецслужбах обстоит из рук вон плохо. Теоретически, на бумаге, у каждого оперативника на связи имеется куча агентов, однако в реальности это «мертвые души», поэтому, как правило, теракты расследуются, а не предотвращаются. Ко всем этим компонентам нужно добавить еще один — сознательность граждан. Бомбы, теракты, да и остальные преступления готовятся не в космосе или на необитаемом острове. Их подготовка происходит на наших глазах, однако желание не обременять себя приводит к тому, что преступления реализуются без всяких помех. Это, пожалуй, самая трудная задача общества и государства. Скорее всего, просто невыполнимая.
