Объединенная промышленная корпорация (ОПК) — одна из самых закрытых финансово-промышленных групп России. Но это не мешает ей участвовать вместе с государством в реализации целого ряда крупных проектов вроде реконструкции здания Средних торговых рядов на Красной площади, освоения Элегестского месторождения угля в Туве или строительства суперверфи в промышленной зоне Санкт-Петербурга. Председатель совета директоров ОПК Александр Гнусарев вообще считает частно-государственное партнерство одним из самых важных механизмов развития бизнеса своей группы. Впервые ОПК добилась успеха в альянсе с государством ровно год назад, начав проект по строительству железной дороги Кызыл–Курагино, необходимой для эффективной разработки Улуг-Хемского угольного бассейна. А сейчас вместе с государством ОПК займется реанимацией отечественного судостроения. Российские власти наконец выбрали нишу, которую должна занять наша страна на мировом рынке гражданских судов. В соответствии с утвержденной на прошлой неделе программой развития судостроительной отрасли до 2015 года Россия сделает ставку на конструирование и производство нефтеналивных танкеров и газовозов ледового класса, ледоколов и специализированных платформ для освоения арктического шельфа. Реализация всей программы потребует от государства инвестиций в размере не менее 140 млрд рублей. Уже известно, что почти все эти средства будут вложены в модернизацию производств, входящих в Объединенную судостроительную корпорацию (ОСК), полностью подконтрольную государству. Но высокий спрос на суда ледового класса открывает поистине фантастические перспективы для расширения бизнеса и перед частными судостроительными компаниями. И прежде всего ОПК, в состав которой входят три крупнейших судостроительных предприятия России. По оценкам Минпромэнерго, в ближайшие десять лет только российским нефтяникам и газовикам потребуется более 200 судов и платформ общей стоимостью 25 млрд долларов. О том, как ОПК будет взаимодействовать с государством в судостроении, какова стратегия группы на рынке недвижимости, в финансовой сфере и ТЭКе, Александр Гнусарев рассказал в интервью «Эксперту».

— ОПК — очень сильно диверсифицированная компания. В ее состав входят Межпромбанк, Балтийский завод, «Северная верфь», Енисейская промышленная компания и ряд структур, занимающихся девелоперскими проектами. Чем объясняется именно такой набор активов?

— Прежде всего историей корпорации. Активы, которые у нас есть в портфеле, были приобретены исходя из наших ожиданий развития определенных секторов экономики. Каждый из проектов, которые мы реализуем, имеет очень серьезный потенциал роста.

— Где потенциал самый большой? В судостроении?

— Нельзя однозначно утверждать, что, скажем, судостроение перспективнее вложений в девелопмент. Мы видим, как скоротечна инвестиционная привлекательность различных рынков, как быстро меняются настроения инвесторов. То, что еще вчера пользовалось спросом, сегодня уже подвергается сомнению. Поэтому я считаю, что ключевой фактор здесь — фундаментальные показатели, которые обеспечивают проекту определенный запас прочности для его успешной реализации.

— Какие еще сферы бизнеса вызывают у вас интерес? В каком направлении будет продвигаться экспансия ОПК?

— Мы не привязываемся к какой-то конкретной отрасли. Смотрим прежде всего на недооцененные сектора либо на компании из развитых секторов экономики, которые в силу каких-то причин недооценены. Будет ли это предприятие из сферы высоких технологий (а мы смотрели ряд проектов в области связи), сейчас сказать трудно. Все зависит от того, насколько в каждом конкретном случае может быть востребован наш опыт.

— Какова стратегия развития ОПК? Что вы дальше собираетесь делать со своими активами?

— Прежде всего структурировать по видам деятельности, представив их в виде самостоятельных операционных холдингов. В банковском бизнесе, судостроении и девелопменте это уже практически сделано. В угольном бизнесе такую работу еще предстоит провести. Необходимо определить компанию-оператора по продаже угля, отделив ее от компании, владеющей лицензией на разработку месторождения. Далее, я не исключаю выхода на публичный рынок и проведения IPO отдельных компаний и групп. Единственное, чего мы не будем делать, — это предлагать инвесторам весь холдинг. Практика показывает, что даже те инвесторы, которые вкладывают средства, например, сразу и в недвижимость, и в уголь, решения в каждом конкретном случае хотят принимать самостоятельно. Поэтому не имеет смысла выходить на рынок, представляя многопрофильную холдинговую компанию.

— Как будет развиваться судостроительный сегмент ОПК? Сейчас Балтзавод и «Северная верфь» — прямые конкуренты. Эту конкуренцию планируется устранить?

— Так получилось, что оба завода длительное время были сконцентрированы на выполнении оборонных заказов. Но сегодня логика развития судостроения заключается в том, чтобы перейти от строительства военных кораблей к производству коммерческих судов. И все последние решения в области судостроения, которые принимались на уровне правительства, подчинены решению этой задачи.

Казалось бы, судостроительные мощности в России не загружены. Все только об этом и говорят: там завод недозагружен, здесь завод недозагружен. Тем не менее у нас нет ни одного завода или верфи, где можно было бы построить суда, необходимые для освоения шельфа, перевозки сжиженного газа. Подходящие мощности остались на Украине. Но задействовать их сегодня не имеет смысла. Выход из этой ситуации — либо модернизировать существующую верфь, либо строить новую. Наш план заключается в том, чтобы построить новую суперверфь на базе «Северной верфи». Предприятие расположено в промышленной зоне Санкт-Петербурга. Любой проект по строительству на этой территории заранее обеспечен электроэнергией. Более того, эта электроэнергия дешевая просто в силу того, что Северо-Западная ТЭЦ находится, что называется, у нас «в огороде». Есть серьезные логистические мощности — железная и автомобильная дороги.

Наконец, территория «Северной верфи» изначально была подготовлена для строительства крупнотоннажных судов. Там даже существовали отдельные производственные мощности, так называемый малый ковш, который еще в советское время засыпали песком. Теперь на его месте будет построен сухой док размером 350 на 55 метров. Он позволит сооружать суда любого класса, которые необходимы для реализации шельфовой программы «Газпрома». Это газовозы, суда-снабженцы для обслуживания буровых платформ, а также сами буровые платформы.

У нас самый большой земельный банк, только на Рублевке ОПК владеет в общей сложности 1160 гектарами

— Вы надеетесь на большой объем заказов?

— Мы ведем интенсивные переговоры с представителями «Газпрома». Они тщательно изучили наши производственные возможности, план по созданию суперверфи. Уверен, что минимум с теми задачами, которые ставит перед нами «Газпром», мы справимся. Несмотря на то что раньше мы фокусировались на военных кораблях, каждая из наших верфей имеет серьезный опыт по строительству коммерческих судов. И в советское, и в российское время на наших верфях строились и суда-снабженцы, и танкеры, и сухогрузы — то есть именно те суда, которые сегодня необходимы. Поэтому я считаю, что портфель заказов, на который мы можем претендовать, значителен.

— Это миллиарды долларов?

— Да.

— Сколько потребуется средств на создание суперверфи?

— Объем инвестиций — 13,7 миллиарда рублей. Эти средства позволят провести все необходимые работы. Но здесь важно понимать одну простую вещь. В принципе, новую верфь можно построить и в чистом поле. Ничего сложного в этом нет. Удовольствие дорогое, но вполне подъемное. Но не надо забывать, что помимо производственных мощностей вы должны грамотно выстроить логистику, подготовить соответствующую инфраструктуру и самое главное — где-то найти производительные силы, квалифицированные кадры. Потому что сегодня стоимость той или иной верфи во многом определяется существующими трудовыми коллективами, командами специалистов. В нашем плане все эти факторы учтены.

— Почему идея переноса производственных мощностей Балтийского завода на «Северную верфь» стала актуальной именно сейчас?

— Идея объединения двух площадок витает в воздухе уже несколько десятилетий. Еще с восьмидесятых годов на Балтзаводе стоит макет объединенной верфи. Это означает, что государство уже в то время определило вектор развития судостроительных предприятий города. Создав суперверфь, мы получим возможность строить суда дедвейтом до 300 тысяч тонн при общей годовой мощности до 500 тысяч тонн дедвейта. Таким образом, мощность новой верфи будет превышать совокупную мощность двух существующих заводов. Более того, все их производства будут сосредоточены в одном месте.

— Большинство наблюдателей уверены, что после того, как Балтийский завод переедет с Васильевского острова, ОПК продаст свои судостроительные активы.

— Эти слухи ходят с того момента, как мы вошли в судостроительный бизнес. И с каждой новой покупкой они только усиливаются. Общий ответ простой: если про вас не говорят, что вас кто-то хочет купить, значит, ваш бизнес никому не интересен.

— Вы намерены полностью переориентироваться на гражданское судостроение или производство кораблей сохранится?

— Мы ставим перед собой задачу увеличить работу как по военным, так и по гражданским заказам.

— А что рентабельнее строить — корабли или суда?

— В целом мы работаем в достаточно высокорентабельной нише. И корабли, и сложные коммерческие суда — продукт высокотехнологичный. Например, в ряде стран в больших объемах строят сухогрузы. Но стоимость таких судов невысокая из-за того, что там нет серьезной добавленной стоимости. Большого интереса такой бизнес для нас не представляет. У нас есть уникальное конкурентное преимущество, которое мы намерены использовать. ЦКБ «Айсберг», входящее в судостроительный дивизион ОПК, — фактически монополист в проектировании судов ледового класса. На наших предприятиях построен практически весь атомный ледокольный флот страны. Сейчас ЦКБ «Айсберг» разрабатывает новый проект ледокола. Для этого планируется увеличить штат конструкторов на шестьдесят человек.

— Собирается ли «Айсберг» помимо нового ледокола разрабатывать еще какие-то проекты судов ледового класса?

— Безусловно. Более того, ЦКБ «Айсберг» уже сейчас создает новые продукты, осваивает новые рынки. Пример тому — плавучие атомные электростанции, первая из которых сейчас строится на Севмаше. Мы считаем, что этот продукт имеет очень серьезную рыночную перспективу, причем как в России, так и за рубежом. Плавучие электростанции можно использовать не только для доставки электроэнергии в труднодоступные регионы, но и для производства пресной воды.

— В судостроении ОПК будет конкурировать с Объединенной судостроительной компанией или вы планируете сосредоточиться на работе в разных сегментах рынка?

— Сегодня перед российскими судостроителями стоят очень серьезные задачи. Суда для освоения российского шельфа должны строиться в России. Соответственно, необходимо задействовать существующие производственные мощности и строить новые. Работы здесь хватит всем.

— С судостроением все понятно. Но у вас есть и другие оборонные активы, например 14 процентов акций ОКБ Сухого. Или вы уже продали этот пакет?

— Не продали и продавать не планируем. Сейчас в связи с созданием Объединенной авиастроительной корпорации будет переход на единую акцию. Мы понимаем, как протекает процесс формирования ОАК, на каких условиях туда будут переданы активы «Сухого». И, соответственно, мы рассматриваем обмен нашего пакета ОКБ Сухого на акции ОАК как инвестиции в публичную компанию.

— Какие девелоперские проекты реализует сейчас ОПК?

— Этим бизнесом занимается «ОПК-Девелопмент». Есть ряд проектов в Москве в пределах Садового кольца, в том числе и такой известный, как реконструкция комплекса зданий на Красной площади. Большой портфель проектов реализуется в Московской области. Прежде всего это строительство коттеджных поселков в районе Рублевского шоссе. На сегодняшний день мы владеем, наверное, самым серьезным земельным банком в этом районе. И я думаю, что уже в самом ближайшем будущем нам удастся предложить рынку абсолютно новый продукт, который еще никто не продает.

— Что это будет за продукт?

— До последнего времени строительство на Рублевском направлении проходило стихийно. Появлялись небольшие участки земли, иногда под застройку одного-двух домов. Но крупных проектов и системных инженерных решений не было. Мы же намерены предложить комплексные технологичные решения, которые возможно реализовать, только имея большой объем земли. В этом случае можно пригласить дорогих архитекторов, получить лучшие инженерные решения и при этом выгадать в цене (в пересчете на квадратный метр). Я уверен, что на наших участках появятся поселки, отвечающие всем требованиям заказчика. Это касается и окружения, и инженерных систем. Ну и, кроме того, большой плюс — строительство новой скоростной дороги, Краснопресненского проспекта. Думаю, что те люди, которые будут работать в московском Сити, станут нашими первыми покупателями.

— А что планируется на Красной площади?

— Проект предполагает реставрацию исторического здания Средних торговых рядов. На его базе появятся элитная гостиница, апартаменты, обслуживаемые гостиничным оператором, двухуровневый подземный паркинг, небольшое количество торговых площадей, а также рестораны и spa. После реализации этого проекта Москва получит принципиально новый продукт. На первый взгляд может показаться, что пятизвездочных гостиниц в Москве хватает. Но если спросить гостей столицы, инвестиционных банкиров, которые приезжают к нам из Лондона, Нью-Йорка, других городов, станет ясно, что отелей самого высокого уровня пока еще недостаточно.

— Но самый большой дефицит в Москве и Санкт-Петербурге ощущается в секторе трехзвездочных отелей...

— Согласен. Кстати, в Питере у нас есть большая и успешная трехзвездочная гостиница. Но само место — Красная площадь, дом 5 — обязывает строить здесь отель именно экстра-класса.

— Какие средства вы планируете потратить на реализацию своих девелоперских проектов?

— Мы оцениваем текущие потребности в два миллиарда долларов. Это касается Москвы, Московской области, Санкт-Петербурга и Сочи.

— Финансировать будете за счет собственных средств или проведете IPO «ОПК-Девелопмент»?

— Мы рассматриваем различные варианты привлечения капитала. Но публичное размещение акций «ОПК-Девелопмент» представляется нам наиболее оптимальным. Думаю, в течение ближайших полутора лет мы проведем IPO этой компании.

— Какова примерная капитализация «ОПК-Девелопмент»?

— Земельный банк и банк проектов «ОПК-Девелопмент» стоит очень и очень дорого. Для примера скажу: компания Blackwood недавно оценивала стоимость земли по разным направлениям (в Московской области. — «Эксперт»). Возможно, эта оценка в какой-то степени имеет консервативный характер. Но самым дорогим направлением по-прежнему остается Рублево-Успенское. А самая дешевая сотка земли под застройку там стоит не менее 40 тысяч долларов. Так вот, сегодня «ОПК-Девелопмент» владеет только на Рублевке в общей сложности 1160 гектарами.

— Межпромбанк тоже станет публичной компанией?

— Межпромбанк уже стал публичной компанией, вышел на рынки капитала. Сегодня это во всех смыслах открытый, транспарентный банк. В рейтинге прозрачности мы за последний год поднялись сразу на 15 позиций. Тем не менее в будущем мы не исключаем IPO Межпромбанка.

— Межпромбанк никогда не участвовал в рискованном бизнесе, например связанном с крупными займами за границей и последующим экспресс-кредитованием физических лиц. С одной стороны, это обеспечило ему устойчивое положение в момент финансового кризиса. Но с другой, консервативная политика не предполагает получения больших доходов. Каким вы видите будущее банковского сегмента вашей группы?

— Мейнстрим — вещь очень опасная. Мы исходим из того, что нельзя копировать действия конкурентов, партнеров, да кого угодно. Нельзя заниматься бизнесом по чужим лекалам. У нас в каждом виде бизнеса есть своя стратегия. Межпромбанк развивается прежде всего как клиентский банк. Его основная работа — кредитование корпоративных клиентов.

— В основном, наверное, это предприятия вашей группы?

— Нет. Сегодня доля кредитования так называемых связанных сторон не превышает 13 процентов. Наши основные заемщики — предприятия оборонного сектора, генерирующие и добывающие компании. Есть клиенты из судостроительной отрасли. Я считаю, что нами выбрана правильная ниша. А клиент — он умный, он не работает с одним банком. У него есть свое понимание, с кем работать по кредитным операциям, а с кем по депозитным. Здесь ключевой фактор — цена, качество услуг и отношения с клиентом.

— На какой стадии находится освоение Элегестского месторождения в Туве? Когда там начнется добыча угля?

— Запасы Элегестского месторождения составляют порядка 900 миллионов тонн. Это второе по величине угольное месторождение России. Оно является частью Улуг-Хемского бассейна с общими запасами 14 миллиардов тонн. В середине 2008 года начнется промышленная добыча. На рынке появится принципиально новый уголь очень высокого качества. В связи с этим мы рассчитываем получить от металлургов премию в 10–15 процентов к цене существующего на рынке коксующегося угля.

— Сейчас Тува — один из самых депрессивных регионов России. Как реализация вашего проекта повлияет на ситуацию в республике?

— Пока Тува действительно остается глобально неразвитым регионом. Но я уверен, что ситуация вскоре изменится. Правительственной комиссией принято поистине историческое решение по частичному финансированию проекта из Инвестиционного фонда. Предстоит построить основную железнодорожную ветку Кызыл–Курагино протяженностью 460 километров и подъездной путь до месторождения — 37 километров, а также шахту и обогатительную фабрику. Появится компания с добычей 15 миллионов тонн угля в год. Из них 13 миллионов будет перевозить железная дорога и еще два — автомобильный транспорт. В результате из дотационного региона Тува превратится в регион-донор.

— В какую сумму оценивается реализация всего проекта?

— В текущих ценах — 98 миллиардов рублей.

— Тувинский проект — один из первых в России, реализующихся на условиях частно-государственного партнерства. Сколько денег потратит государство и сколько — ОПК?

— Строительство железной дороги государство и ОПК профинансируют в равных долях — по 37 миллиардов рублей. Еще 24 миллиарда необходимо вложить в строительство шахты и обогатительной фабрики. Но эти инвестиции мы возьмем на себя.

— Вы из собственных средств будете финансировать свою часть проекта или намерены привлекать партнеров?

— Безусловно, мы собираемся привлекать партнеров.

— Металлургов?

— Мы не рассматриваем партнерство с металлургами, так как считаем, что может возникнуть серьезный конфликт интересов. Участие на ранней стадии проекта металлургических компаний для нас невыгодно и неинтересно.

— Куда планируется продавать уголь? В Китай?

— Основной рынок сбыта угля может быть как на Востоке, так и на Западе. Тува находится строго посередине, а железная дорога в обе стороны одинакова.