Два года назад дебютантка Наталья Ключарева почти повторила сюжет Ирины Денежкиной, вскочив с журнальной публикацией своего романа в шорт-лист «Нацбеста». Почти, но не совсем; времена настали иные, от метеоритного дождя вспыхивающих каждый месяц разнокалиберных литературных звездочек уже рябит в глазах у самых педантичных астрономов; оптика не справляется. Потому если Денежкину в свое время с гиканьем водрузили на щит, раскрутили и отчасти «перепродюсировали», то роману Ключаревой даже публикации, и той пришлось дожидаться.
Коль скоро продолжать аналогии с той давней историей, то вот еще: стилистически эта та же самая «юная» проза — яркая, непосредственная, неошкуренная, царапающаяся. Что до «идейного содержания», то Ключарева — практически полный антипод Денежкиной. Подростки из книги «Дай мне!» пили, курили и занимались сексом с напускной лапидарностью, время от времени кривили губки в чайлд-гарольдовской усмешке, но в целом всем своим жизненным стилем выражали здоровый животный пофигизм. Герой Ключаревой — бледный юноша со взором горящим, которого жизнь восхищает до обморока, несправедливость уязвляет до слез, а все в целом доводит до падения то ли в смерть, то ли в бред, то ли в райские травы навзничь. Не правда ли, симптоматично?
Роман, несмотря на ощутимую формальную рассыпчатость, обладает странным внутренним, почти физиологическим единством — единством выдоха, рыдания, припадка. Путевые заметки, «нацбольская» фактура, поход стариков-ветеранов за правдой здесь как фразы одного долгого загрудинного монолога, толчки крови. Весь роман — спазм, боль за другого, жалость и прочее донкихотство; достоевщина, князь Мышкин.
И вот еще: если у этого поколения двадцатилетних такая литература, то миру здорового пофигизма и вправду недолго осталось.
