Недавние предложения ФСФР по развитию фондового рынка страны (проект доклада «О мерах по совершенствованию регулирования и развития рынка ценных бумаг на 2008–2012 гг. и на долгосрочную перспективу») вызвали много критических стрел. В частности, фондовый регулятор предложил к 2012 году ввести требование, обязывающее акционерные общества, являющиеся дочерними компаниями иностранных банков, осуществлять публичное предложение своих акций и обращать их на российских фондовых биржах. Кроме того, планируется разработать предложения по увеличению количества ценных бумаг российских акционерных обществ, находящихся в свободном обращении (фри-флоут). Нам представляется, что предложения регулятора заслуживают детального анализа и обсуждения. Попробуем взвесить аргументы «за» и «против» добровольно-принудительной биржевизации банков.
Ассимиляция дочек
Набор аргументов против предложений ФСФР не оригинален. Прежде всего упор делается на неприкосновенность прав собственника на распоряжение своим имуществом. Нельзя заставлять компанию выходить на фондовый рынок, если она того не желает. Насильно эмитированные ценные бумаги окажутся низкого качества и не будут ликвидными. Владельцы банков обязательно найдут способы обойти новые требования и соблюсти их лишь формально. Наконец, ухудшится инвестиционный климат вследствие административного вмешательства со стороны регулятора.
Каждый из этих аргументов имеет рациональное зерно. Соглашаясь с очевидными истинами, обратим внимание вот на что: предложение ФСФР в случае его принятия имеет шансы несколько изменить парадигму развития банковского сектора в нашей стране и его регулирования, внести коррекцию в инерционный сценарий развития этого сегмента. Нам представляется, что данный инерционный сценарий характеризуется следующими элементами:
— неуклонное огосударствление банковской деятельности, повышение удельного веса прямо и косвенно контролируемых государством кредитных организаций во всех основных сегментах рынка, прежде всего в корпоративном кредитовании;
— укрепление позиций иностранного капитала через органический рост дочерних иностранных структур и скупку частных российских банков;
— слабость большинства национальных частных банков, их неспособность развиваться требуемыми темпами и поддерживать конкурентоспособность по отношению к государственным и иностранным участникам рынка.
Пропитывание банковского сектора капиталом стратегических иностранных инвесторов несет экономике принимающей страны много положительных последствий. Автор этих строк потратил несколько лет жизни и немало бумаги на изучение последствий интернационализации банков в переходных экономиках Центральной и Восточной Европы и обнаружил несостоятельность большинства протекционистских мифов, предрассудков и страшилок. Однако справедливо и то, что доля создаваемого банковской отраслью дохода, которая остается в распоряжении граждан принимающей страны, не является константой и зависит от ясности ориентиров ее правителей и последовательности проводимой политики.
Крупные международные операторы развиваются в России через органический рост своих дочерних банков либо через приобретение игроков местного рынка. Иностранные «дочки» обычно принадлежат материнской организации на все 100% (таких к началу 2008 года насчитывалось уже 63) и фактически функционируют в режиме филиалов, хотя де-юре и не являются таковыми. При покупке местных игроков действует та же закономерность: ввиду существующего в российском обществе уровня доверия и в силу особенностей наших правовых институтов крупные иностранные банки не рассматривают всерьез варианты длительного партнерства с российскими банкирами в качестве миноритарных акционеров. Поэтому при сделках поглощения инвесторы стремятся установить полный контроль над своими новыми активами, вплоть до стопроцентного владения (примеры: Raiffeisen Bank — Импэксбанк, KBC — Абсолют-банк, OTP — Инвестсбербанк).
Задача повышения степени локализации (от импорта к отверточной сборке и далее — к производству на месте повышающегося числа деталей и компонентов) была поставлена и не без проблем, но решается в российском автомобилестроении. Можно ли повысить степень локализации при производстве банковских услуг с участием иностранного капитала? Именно на это, по-моему, и нацелена идея ФСФР о желательности биржевизации банков. Смысл идеи в том, что размещение определенной части акций на местном фондовом рынке затормозит процесс полной транснационализации российского подразделения, заставит владельцев относиться к российской «дочке» не как к филиалу, а как к самостоятельному банковскому учреждению, пусть и имеющему контролирующих зарубежных акционеров. Возникнут дополнительные возможности для использования ресурсов банка в местных интересах, для контроля над его деятельностью, для сохранения национальных брендов и, наконец, для успешной карьеры российских менеджеров. Журнал «Эксперт» уже публиковал материалы о том, как можно попытаться обеспечить себе более высокую долю в процессе неотвратимой транснационализации банковской системы (см., например, статью Ивана Розинского «Умный протекционизм», «Эксперт» №4 от 30 января 2006 года).
Полагаю, что одно из препятствий на пути реализации предложений ФСФР — это необходимость обеспечить вполне законные интересы добросовестных инвесторов. Многие из иностранных банков, выбравших для своих российских операций форму стопроцентных дочерних компаний, делали вынужденный выбор: они предпочли бы иметь в РФ не дочерний банк, а филиал, однако эта форма на вербально-концептуальном уровне поставлена в России вне закона (хотя как раз законом она на сегодня предусмотрена). Принуждение владельцев таких банков к выведению акций на биржевую площадку может вступить в противоречие с изначальной бизнес-моделью. Ну не хотят материнские банки устраивать представительную демократию внутри своих, по сути дела, производственных подразделений, а хотят по-прежнему полностью контролировать их из зарубежной штаб-квартиры. Они же при этом не претендуют на лавры «открытого акционерного общества». Это возвращает нас к набившей оскомину дискуссии об иностранных филиалах, по поводу мифологизации которых автор не раз высказывался, в том числе на страницах «Эксперта» (см. материал «Дочки страшные и не очень», «Эксперт» № 46 от 6 декабря 2004 года). Административные запреты контрпродуктивны. Если оставить фобии психиатрам и подойти к делу профессионально и прагматично, то все разумные вопросы регуляторов и общественности можно снять через установление достаточно высокой планки по величине капитала первого уровня и по рейтингу кредитоспособности, которыми должен обладать материнский банк, желающий иметь в России свой филиал. «Разум когда-нибудь победит…» — поет одна известная рок-группа. Возможно.
Интересам развития банковского сектора отвечает акционирование и биржевизация всех крупных российских банков, а не только иностранных «дочек»
Досадная подмена
Предложенная ФСФР мера не является чем-то из ряда вон выходящим в международном контексте. Национальные регуляторы ряда стран, в частности Польши и Канады, выдвигают требование обязательного листинга для банков, чей масштаб превышает некую пороговую величину. Но есть существенная разница. Регулирование должно быть недискриминационным и касаться всех участников рынка, представляющих разные формы собственности. А инициатива ФСФР относится исключительно к дочерним компаниям иностранных банков. Это явная несправедливость. Характерная деталь: в первоначальном тексте доклада ФСФР, опубликованном для обсуждения, предлагалось «разработать и ввести в действие нормативные требования, обязывающие акционерные общества, включая кредитные организации, являющиеся дочерними предприятиями зарубежных компаний, осуществлять публичное размещение акций на финансовом рынке по истечении трехлетнего периода с момента организации». В измененном же тексте доклада, который был доступен на сайте регулятора к моменту написания этой статьи, слово «включая» и предваряющая его запятая выпали. Почувствуйте разницу... Инициатива ФСФР в ее оригинальном виде была адресована не только дочерним иностранным банкам, а всем российским банкам, созданным в форме акционерного общества. Однако легкий удар по клавише технично перевел стрелки на одну из групп участников рынка — видимо, обладающую меньшим административным и лоббистским ресурсом. Правильно ли это?
Думается, что нет. Стратегическим интересам развития банковского сектора и фондового рынка отвечает подлинное акционирование и биржевизация всех крупных российских банков, а не только иностранных «дочек». Акционирование видится нам альтернативой «аукционированию», то есть продаже российских банков с аукциона целиком. Происходящие в российском банковском секторе структурные изменения оставляют мало сомнений относительно направления инерционного движения — если еще семь лет назад на частные банки с российским капиталом приходилось более половины суммарных активов, то сегодня — всего около трети; при этом почти половину активов сконцентрировали государственные и квазигосударственные (Газпромбанк, Банк Москвы) банки, и почти пятая часть активов контролируется иностранцами (см. график 1). Продолжение нынешних тенденций не сулит сотням частных российских банков ничего хорошего. Большинство из них просто обречены утратить самостоятельность и будут поглощены — кто-то иностранцами, а кто-то пухнущим от нефтедолларов государством в лице его банков, промышленных компаний и отдельных представителей политической и силовой элиты.
У весьма значительного числа банков юридическая форма организации не совпадает с фактической. В конце 2006 года каждые два из трех частных банков, исследованных Международной финансовой корпорацией, существовали в форме ОАО — открытого акционерного общества (см. график 2). Если же детально проанализировать деятельность таких банков и их систем корпоративного управления, то признакам действительно открытого акционерного общества отвечают, по нашей оценке, не более пяти банков на всю страну. Большинство остальных, по сути дела, не являются акционерными обществами вообще, поскольку акции предполагают некую минимально гарантированную ликвидность. В каждом из таких банков есть контролирующий акционер (блокхолдер), зато нет свободного обращения акций между инвесторами, не аффилированными с этим блокхолдером. Инвесторы, таким образом, владеют не столько акциями, сколько паями. В отсутствие требований листинга на одной из российских фондовых площадок и поддержания в обращении определенной доли эмитированных акций такие банки никогда не станут подлинно открытыми, публичными обществами.
Увязанное с достижением неких пороговых величин капитала и/или валюты баланса требование листинга и вывода части акций банка в свободное обращение оставляет собственникам выбор: принять предлагаемые правила либо смириться с ограниченными масштабами своего бизнеса на данном рынке. Если требования фондовой биржи, регулятора или миноритарных акционеров покажутся кому-то неудобными и обременительными, то сохраняется простая возможность перерегистрироваться в более подходящую и адекватную для частных компаний и партнерств юридическую форму — например, в общество с ограниченной ответственностью. Это сделало бы наш рынок чуточку честнее за счет исчезновения хотя бы некоторых из псевдооткрытых акционерных обществ. Наконец, с появлением в банках достаточного числа миноритарных акционеров укрепились бы шансы на то, что эти банки и их бренды не исчезнут совсем после прихода стратегического иностранного инвестора.
Но тут возникает проблема несводимости интересов отдельных участников рынка и групп, пусть даже сильных и влиятельных, к общим интересам. Если повышение степени локализации при производстве банковских услуг, сохранение местных банковских брендов и развитие фондового рынка в России действительно являются общей ценностью (public good), то формулировать и защищать ее должен уполномоченный государственный орган, в данном случае ФСФР. Вспомним, что в начале 2006 года подобные предложения об акционировании и выводе на биржу крупнейших банков выдвигал Банк России. Эту работу в ЦБ курировал первый зампред Андрей Козлов. Увы, после его трагической гибели она не была продолжена.
Свежий фри-флоут
Помимо открытия банков дисциплинирующему воздействию фондового рынка листинг банковских акций призван обогатить сектор новыми инструментами. ФСФР полагает, что необходимо стремиться к тому, чтобы уже в ближайшие два-три года доля ценных бумаг в свободном обращении достигла в России не менее 40–50%. На сегодня банковских акций на рынке практически нет. Любой желающий может изучить в открытом доступе статистику биржевых торгов на двух основных площадках — ММВБ и РТС. Приемлемой ликвидностью (количество заключенных за 2007 год сделок и их суммарный оборот) обладают акции лишь одного эмитента — Сбербанка России. Вклад в насыщение фондового рынка банковскими акциями пока внесло именно государство, а не частный капитал — с помощью первичного (IPO) размещения ВТБ и вторичного (SPO) предложения акций Сбербанка России. Впрочем, у государства с самого начала не было особого выбора, поскольку для банков с госучастием форма ОАО безальтернативна. Все разговоры о предстоящих IPO российских частных банков остались лишь разговорами. Надежды на подпитку рынка акциями новых эмитентов из числа банков первого-второго эшелона быстро тают, не говоря уже о поддержании минимальной доли акций в свободном обращении. Похоже, переломить эту тенденцию без внешнего вмешательства не удается.
Не совсем понятно, почему эмитируемые под нажимом регулятора инструменты должны быть обязательно низкого качества. Каков эмитент — таков и инструмент. Инвестиционная привлекательность акций банка, контролируемого авторитетным международным инвестором, внушает надежду. А что касается возможности обмануть новые регуляторные требования и в очередной раз соблюсти закон лишь формально (например, через немедленную скупку эмитированных акций якобы не аффилированной с эмитентом компанией), то фондовый и банковский регуляторы постепенно накопят соответствующий опыт и обретут необходимые рычаги для влияния на содержательную сторону процесса.
