C первой минуты сердце подпрыгивает от радости. Так бывает, когда, встретив незнакомого человека, понимаешь, что очень ждал встречи и предчувствовал ее уже давно. Каждое слово, интонация, мелочи и детали его безыскусственного рассказа доходят до самого сердца. Рассказывает ли он о выпасе коров в заброшенных яблочных садах или о профессиональной деятельности своего дедушки, внутри тебя все поет, и ты улыбаешься как дурак. Такое выпадает нечасто, и никогда не знаешь наперед, будет ли у тебя что-то подобное, поэтому встречи эти — одновременно долгожданны и внезапны.
Так и Торгни Линдгрена я увидела совершенно случайно, ближе к ночи, по каналу «Культура» с месяц назад. С экрана прямо на меня смотрел спокойный лысоватый человек с курчавой седой бородой, очень напоминающий старого шведского шкипера — только трубки не хватало. Он не торопясь рассказывал о некоторых эпизодах своей жизни, а также о своем понимании творчества и старости. Темы — заурядные не только для человека пишущего, но и для простого смертного, умеющего связывать слова в предложения. Но все субъективности, что он говорил, оказывались таким плотным сгустком абсолютной истины, что мурашки пробегали по спине. Это было в точности то, что ты давно пытался ухватить и объяснить, но никак не мог.
На следующее утро я отправилась прочесывать книжные магазины в поисках его произведений. Оказалось, что все не так просто. У этого известного на родине писателя на русском языке вышли всего две книги. Более раннюю, «Вирсавию», найти не удалось, зато в «Москве» обнаружился последний экземпляр «Похвалы правде». По дороге домой меня мучил страх. Я боялась возможного разочарования, ведь часто случается так, что кому-то говорить удается хорошо, а писать хорошие книги — нет.
К счастью, страхи были напрасными. «Похвала» оказалась химически сложным и искусно ограненным романом, после пары страниц которого становится ясно, что имеешь дело с настоящей литературой. Читался он при этом запойно — за полночи.
Эта книга, как и всякая хорошая литература, так многозначна, что непросто определить ее основную тему.
Пожалуй, это рассказ о преображении человека. В первую очередь самого главного героя Теодора Марклунда, который не отличается особыми талантами и живет в провинциальном шведском городе. Он беден и содержит маленькую багетную мастерскую, доставшуюся ему по наследству. В качестве хобби он приторговывает посредственными картинками, которые берет на продажу у посредственных художников. Из всех человеческих странностей у него обнаруживаются три: он собирает книги по искусству; почти наизусть знает шеститомник Шопенгауэра, тоже доставшийся ему по наследству; и больше всего на свете любит маленькую соседскую девочку Паулу, для которой был кем-то вроде няньки.
Радикальные перемены наступают после того, как на одном из третьесортных аукционов, куда Марклунд обычно ходит покупать старые книги по искусству, он видит ее — «Мадонну с кинжалом». В этот момент его до того как будто спящее сознание просыпается и начинает себя обнаруживать. Марклунда буквально пронизывает мощное чувство: любой ценой заполучить эту картину. Сама картина, подробно описанная в романе, является еще одним главным персонажем. Молчаливым, но очень значимым. Получив ее, Марклунд не испытывает необходимости делать что-нибудь еще. Он просто сидит и смотрит на картину, спит возле нее на матрасе, привязав к себе раму, чтобы не украли. И постепенно происходит чудо — при его почти полной инертности вокруг него образуется воронка: события и люди с невероятной скоростью начинают сами притягиваться к нему.
Но не это оказывается главным. От жизни в странном свете картины постепенно меняется сам герой, как будто «Мадонна» — мощный эволюционный катализатор. В какой-то момент у него появляется чувство, что он в свои 30 лет снова начал расти. А его собеседник объясняет: «Изменился не ты, твоя судьба выросла, стала больше». И все это — без волшебного и противоестественного. Картина — это действительно всего лишь произведение искусства, хотя и большой силы (в книге кто-то говорит, что она по энергетической мощности сопоставима с водородной бомбой).
Темп событий в «Похвале правде» постепенно нарастает, так что не сразу замечаешь, как почти бытовой психологический роман стремительно превращается в философскую притчу. Прежде всего о ложном и истинном, о том, какой путь иногда приходится пройти человеку, чтобы научиться отличать одно от другого и найти себя настоящего.
У Линдгрена есть почти все лучшее, чем известна скандинавская литература. Ощущение чудесного в обыденном, сдержанная пронзительность скандинавского ландшафта, чувство равенства человека всему сущему — камням, деревьям, но вместе с тем целительное одиночество протестантского сознания, когда ты один перед Богом и Он — твой единственный настоящий собеседник. Впрочем, промысел Божий вплетен в повествование тонко и ненавязчиво — нигде не слышно его трубного гласа. Наиболее зримо главный персонаж сталкивается с Божественным в довольно комическом контексте — когда смотрит на дно старого черного ящика, где все поколения его семьи хранили деньги. На дне написано: «СЛАВА ТЕБЕ, ГОСПОДИ».
