2008, №15 (604)

Тут вообще много непонятного: если курс доллара был резко обесценен в результате соглашений в отеле «Плаза», а затем обесценение было остановлено в результате Луврских соглашений, то цена на нефть как раз должна была вырасти. Ведь если цена на нефть номинирована в долларах, то укрепление доллара ведет к снижению покупательной способности других валют относительно нефти и, стало быть, толкает цену последней вниз, тогда как ослабление доллара приводит к противоположному эффекту. Вы ж сами пишете, что нынче динамика цен на нефть на 30% объясняется обесценением доллара. Что, тогда логика была диаметрально противоположной?

Скорее уж, падение цены на нефть началось именно тогда, когда доллар резко укреплялся, — в начале 80-х (другой вопрос, было ли это взаимосвязанным, это утверждение нуждается в доказательстве, так как «после этого» не значит «вследствие этого»). И цены на нефть начали падать именно после пика в 1982 году. А не в 1985-м и 1987-м. В 1985-м как раз всякие там «ускорения» начались именно потому, что наши власти обеспокоились уже наметившимся снижением нефтеэкспортных поступлений. Вот интересный как раз вопрос: почему в результате обесценения доллара после «Плазы» цена на нефть не выросла? Хотя вроде как должна была.

А вот довольно резкий рост цен на пшеницу начался как раз параллельно (что, опять-таки, вовсе необязательно означает «из-за») с интервенциями по обесценению доллара. Что, кстати, вполне соотносится с сегодняшними событиями, когда под слабый доллар цены на пшеницу на мировом рынке в конце прошлого года довольно сильно подскочили. И именно со второй половины 80-х и начался рост заимствований СССР — как раз под необходимость заиметь нефтедоллары в рамках импорта за них пшеницы при предшествующем сокращении их поступления от экспорта нефти. Поэтому представляется, что проблемы СССР второй половины 80-х лишь отчасти связаны с «этой скоординированной интервенцией».

Идем далее. Вот, например, на графике 7 представлены динамика обесценения доллара к евро и динамика разницы в процентных ставках. Конечно, соображение это очень простое, его можно обосновать, скажем, непокрытым паритетом процентных ставок, и основывается все это на условии отсутствия арбитража. Можно было более подробно это описать: разница в процентных ставках, которые, кстати, таргетируются и в США, и в еврозоне, ведет к относительной прибыльности вложений в одну из этих зон, что стимулирует приток туда капитала, из-за чего и происходит изменение соответствующего валютного курса, что в конечном итоге уравновешивает относительную прибыльность вложений.

Но вот график 9, например, трактует события несколько некорректно, на мой взгляд, так как динамика фондовых показателей и динамика сырьевых цен, скорее, не находятся в противофазе, а просто лагированы относительно друг друга. Сами попробуйте сдвинуть один из этих графиков в сторону — они ж тогда почти наложатся один на другой. Тут логика также может быть основана на соображениях отсутствия арбитража, но только причинно-следственные связи будут по-другому выглядеть. Скажем, рост сырьевых цен и отклонение от тренда провоцирует приток капиталов на фондовом рынке в соответствующие фьючерсы и отток из активов компаний, что возвращает динамику фондовых индексов к тренду. Однако затем, когда фьючерсы начинают реализовывать, цены на них из-за роста предложения, а значит, и на сырье возвращаются к своему трендовому значению. Стало быть, становится относительно более выгодно вкладывать средства в активы компаний, и капиталы туда и устремляются. Отсюда рост фондовых индексов и отклонение их от тренда в положительную сторону. Так что тут никакая не противофаза, а именно что лаг. Который в силу разных причин может и уменьшаться (то есть капиталы идут и во фьючерсы, и в активы корпораций, и тогда-то противофаза и исчезает и динамика этих двух показателей практически совпадает — см., например, начало 1999-го или вторую половину 2003 года), и увеличиваться — тогда-то и получается противофаза. Стало быть, все рассуждения относительно сырьевых цен и цен активов надо скорректировать. И вместо констатации противофазы попытаться понять, почему нынче лаг между этими двумя показателями вырос.

Например, вы говорите, что нынче рецессия не выражается в падении товарных цен. Ну так падение товарных цен возникает, помимо всего прочего, из-за резкого оттока капитала с рынка соответствующих товаров. А нынче этого-то как раз и не наблюдается. И не только потому, что доллар падает, цены на сырье растут, а товары (точнее, фьючерсы на них) рассматриваются многими как средство сбережения, но еще и потому, что товары нынче предлагаются не только США или еврозоной, но и странами ЮВА, например. Стало быть, отток капитала имеет место — см., например, рост ЗВР в указанных странах, — но утекает-то капитал обратно в США, коль скоро резервы номинированы в долларах, — круг замкнулся! Вот и нет у них снижения цен при рецессии. И если бы не это обстоятельство, я думаю, грохнулись бы цены, никуда б не делись...

Александр Сергеевич Полыгалов

А я вообще в мировую закулису не верю. Это слишком простое объяснение всего. Никакие заседания в тайных кабинетах «Плазы» не влияют сильно на экономику. Каждый спасает свою пятую точку. Поэтому про сильный доллар можно хоть обзаявляться, но политику срезания ставок никто менять не будет.

Про влияние рецессии на товарные цены. Слишком поспешно, по-моему, делать вывод, что товарные цены прочны и велики. Реальное снижение потребления в США началось в феврале. Хотя про рецессию трубят с сентября. Движение вниз только начинается. Спекулятивная составляющая цены на нефть работает на маленьких разрывах запасов нефти. Фьючерсы есть производная цены реальных сделок. Поэтому, когда запасы нефти в США начнут монотонно и тупо расти, фьючерсами хоть обзакупайся — цена все равно пойдет вниз. Продавец физической нефти может хоть намахаться ценами фьючерсов перед носом покупателя, на что покупатель этой самой физической нефти покажет продавцу, что все емкости этой нефтью уже забиты, и если эти люди с биржи так нефть ценят, вот пусть ее у продавца по такой высокой цене и купят. Очень сомневаюсь, что обладание физическим активом осчастливит кого-нибудь на бирже.

Что касается импорта в США. Да, напрямую импорт из еврозоны и Японии снизился. Но импорт в США из Азиатско-Тихоокеанского региона вырос. Что подтверждается ростом золотовалютных резервов стран АТР. АТР и является основным покупателем оборудования из еврозоны и Японии. Сокращение потребления в США скажется на экспорте еврозоны не напрямую, а через торговлю АТР.

И еще: доллар всегда растет во время рецессии. Этот раз не будет исключением. Так что, когда нефтяные цены поедут вниз, доллар пойдет вверх. А по мере разгорания костерка рецессии ЕЦБ ставки держать не будет.

Юрий Яковлев

В статье очень много сказано о финансовой системе и валютном обмене, но ничего не сказано о политической составляющей. США растрачивают заемные средства на военные авантюры. Может, компании типа Halliburton обогащаются на этом, но в целом американскую экономику это не укрепляет. Да, США — крупнейшая инновационная экономика мира, но процесс ее ослабления неумолим. Автопром США умер. Остались, конечно, лекарства, компьютеры, софт, Голливуд. Список товаров не так велик, как кажется.

Еще. Переход на внутреннее потребление в Японии был, мол, неудачным. Но это не значит, что такой переход будет неудачным для Китая. Да, китайцы боятся укрепления юаня, но стимуляция внутреннего спроса раскручивает инфляцию. Если эти два процесса синхронизировать, все может получиться. На мой взгляд, Запад держится только благодаря контролю над мировой торговлей.

Диверсификация должна идти по всем направлениям. Больше торговых площадок (везде), шире спектр валют, участвующих в сделках, а тренд на рост сырьевых цен все же не спекулятивный, а объективный. Ресурсов просто все меньше.

Васильев Яков Юрьевич