2008 № 16 (605)
Некоторая неувязочка в тексте, вероятно, из-за большого количества авторов. В первой главке справедливо утверждается: «Все национальные правительства убедились в том, что страна должна иметь собственное развитое сельское хозяйство, даже если оно целиком основано на дотациях». Но далее авторы доказывают, что иметь собственное развитое сельское хозяйство не каждой стране по плечу. Наиболее благоприятные перспективы у стран черноморского бассейна. Некоторый резерв есть в Европе, Америке и, по-видимому, в Австралии. А наиболее бедным и голодным странам Азии и Африки по-прежнему ничего не светит.
Марина Белоконь
В применении к сельскому хозяйству ни о каком свободном рынке не может быть речи. Кормить население — национальный приоритет. Еще Шан Ян писал, что две вещи, важнейшие для государства, — сельское хозяйство и армия.
Петр Алексеевич Романов
Продажа Россией на экспорт основных продуктов питания и исходного сырья для их производства — это «преступление в кубе». В мире, среди нормальных стран, вообще никто и никогда не торгует продовольствием. Торгуют лишь продовольственными излишками. А какие излишки могут быть у РФ, если даже для получения животного белка, по элементарной медицинской норме, нам самим надо производить 6 млн тонн только курятины и тратить на это свыше 40 млн тонн зерновых в качестве кормов? А есть еще и свинина, и говядина, есть необходимость в возрождении молочного стада... Как все это собираются обеспечивать кормами при нынешней средней урожайности в стране 65–75 млн тонн зерновых и при этом еще и что-то продавать на экспорт? Государство, наоборот, должно пресекать вывоз «необработанного» зерна и параллельно стимулировать внутреннее потребление, развивая животноводство и птицеводство.
Хе Су О
Вообще «торговля не товаром, а его излишками» есть принцип натурального хозяйства. А «мировое разделение труда» — большая ловушка для стран и народов. Способ подчинения их транснациональным корпорациям и финансовым институтам.
Кирилл Дегтярёв
А мне непонятно иное. Обеспечивать зерновыми можно только то поголовье, которое уже есть. А не то, которое появится в будущем. Так почему бы сегодня и не продать-то, раз все равно девать внутри пока что некуда?
Александр Сергеевич Полыгалов
Но, не исключаю, можно и так подойти: резервировать «лишнее» зерно. А то сегодня продадим по 200, пока не нужно, а через год будет нужно, так не пришлось бы покупать за 500. И вообще, чем зерновые, продовольственные, сырьевые резервы хуже валютных? Тем более при надвигающемся глобальном кризисе всего необходимого и обесценении «бумажек».
Кирилл Дегтярёв
Для А. С. Полыгалова. Ваше утверждение «зачем нам сегодня зерно копить, если коров пока что нету?» выглядит достаточно глупым. Особенно если рассмотреть следующую аналогию. Сначала строят плотину, а потом уже получают уровень воды. Так же и в сельском хозяйстве: если нет кормов (или они дороги), живность не появится. Наличие запасов зерна можно использовать для стимулирования развития сельского хозяйства. Раздавай задарма, лишь бы живность всякую разводили.
Владислав С Ч
Вы предлагаете дать возможность одно и то же зерно продавать второй раз после того, как его бесплатно раздало купившее его государство… Вам не приходило в голову, что если у крестьян есть зерно, но живность они не разводят, а зерно продают, то проблема не в недостатке зерна? И другой момент. Учитывая малоснежный характер нынешней зимы и обещания жаркого лета, рискну предположить, что год будет неурожайный. Вот тебе и запас, который демпфирует подобные колебания. Так на это уже существует госрезерв. Зачем же его увеличивать и наращивать? Вам все-таки импонирует логика Кудрина?
Александр Сергеевич Полыгалов
Не надо крайностей
Забавный результат: читателей и в нашей редакции, и за ее пределами куда больше увлек не «близкий к телу» рост цен на продовольствие, а обсуждение стратегии развития российского аграрного сектора. Надо ли нам позволять зерну утекать за рубеж? Или государство должно запереть его внутри страны, станем скармливать зерно скоту, наращивать резервы? Множество высказываний в пользу второй стратегии легко объяснить. Стремления к производству обработанной, а значит, дорогостоящей продукции уже стало аксиомой успешного экономического развития и особенно актуально для России с ее сырьевой специализацией. К тому же сейчас мы импортируем едва ли не половину продукции животноводства, так что впору заботиться не только о деньгах, но и о продовольственной безопасности. Казалось бы, все ясно, но, как часто бывает в жизни, любая разумная идея, доведенная до крайности, превращается в безумие.
По мировым меркам наше животноводство слабоконкурентно. Дело в объективных (читай: природных) факторах, которые не улучшить ни технологиями, ни госрегулированием. Наши растениеводы без особых проблем и поддержки уже завоевали мировые рынки, но мы всегда будем проигрывать тем странам, где животные круглый год могут пользоваться бесплатным подножным кормом и не нуждаются в фермах с толстыми стенами и зимним обогревом. Хотя потенциал российских сельхозугодий позволяет с лихвой покрыть потребности даже поголовья, увеличенного до советского уровня, переводить все российское зерно в форму мяса с экономической точки зрения путь не самый выгодный, а в случае экспорта и вовсе бесперспективный. Можно, конечно, ввести огромные экспортные пошлины или зерновую «продразверстку», которая обеспечит ценовой диспаритет. Правда, в такой нерыночной ситуации у одних будет меньше стимулов для развития производства, а у других появится соблазн заняться нерыночными перепродажами. Стоит ли жертвовать сильнейшим ради слабейшего?
Еще сомнительнее рассуждения о накоплении государственных «стабфондов» из сельхозтоваров. В отличие от валюты и золота продовольствие имеет обидное свойство портиться, а значит, бессмысленно говорить о нем как об инструменте тезаврации. В развитых странах (сейчас и у нас) госзакупки и последующие интервенции используются только как средство для сглаживания резких годичных и сезонных колебаний цен. В выигрыше оказываются все участники агропродовольственных рынков, которые избавляются от традиционных бичей отрасли — нестабильности и низкой предсказуемости. Государство старается зарабатывать именно на этих предсказуемых колебаниях, а вовсе не занимается спекуляциями или инвестициями, не говоря уже о чреватом коррупцией перераспределении прибыли в пользу «правильных» отраслей.
Но все же 40% импортного мяса для такой большой страны, как наша, — показатель неоправданно высокий и стратегически опасный. А значит, мы должны стремиться к уменьшению этой доли и к развитию импортозамещающего производства. Но, как уже продемонстрировал опыт СССР, концентрация на прямых дотациях, искусственном занижении внешних для отрасли издержек (стоимости кормов, электроэнергии и т. п.) — путь в рыночных условиях тупиковый. Куда разумнее стимулировать внутреннюю конкуренцию, ограничив возможности конкурентов внешних: квотировать импорт, выдавать льготные кредиты на расширение производства успешным игрокам. Собственно, эти меры даже в спорном исполнении уже привели к заметному росту производства в отечественном свиноводстве и птицеводстве. Хотелось бы продолжения, но сейчас, похоже, над российским АПК нависает угроза дрейфа в сторону нерыночных мер и предательства интересов аграриев в пользу лоббистов из куда более крупных отраслей.
Более подробно о перспективах развития российского аграрного сектора «Эксперт» расскажет в ближайшее время.
Иван Рубанов
