На встрече с президентом РФ Дмитрием Медведевым представители Евросоюза пытались понять, насколько новый российский лидер искусен в дипломатии и умеет отстаивать собственные интересы. Присматриваясь друг к другу, стороны обсудили несколько важных вопросов.
Прежде всего, было объявлено о начале долгожданных переговоров России и Евросоюза по новому договору о партнерстве и сотрудничестве (они несколько раз откладывались из-за особой позиции по этому вопросу ряда восточноевропейских стран ЕС). Новый договор не будет копировать старый, он призван изменить саму природу российско-европейских взаимоотношений. Речь идет о создании общей экономической зоны, свободной торговле и постепенной отмене визового режима. На претворение в жизнь этих амбициозных планов, возможно, уйдет не одно десятилетие, ведь даже на обсуждение самого договора планируется потратить, по оптимистичным прогнозам, не менее двух лет.
В то же время на саммите были сделаны и более реалистичные шаги. Россия и ЕС начали договариваться об эффективном приграничном сотрудничестве и о создании совместной европейской зоны безопасности.
Смотрины президента
Собираясь в Ханты-Мансийск, некоторые иностранные журналисты обескураженно водили пальцем по карте России и гадали, где может состояться следующий саммит. В Магадане, на Сахалине или в Петропавловске-Камчатском? Несмотря на известные трудности практического изучения российской географии, лететь в Ханты-Мансийск хотели все. Причина всеобщего героизма очевидна. Главной интригой предстоящих переговоров был новый российский президент Дмитрий Медведев.
После жесткой риторики Владимира Путина, запугавшего европейских переговорщиков умением называть вещи своими именами и настаивать на своем, европейцы возлагают большие надежды на нового российского лидера. В ЕС Медведева считают более либеральным и связывают с его избранием большие надежды на достижение прогресса в отношениях России и Евросоюза. В Еврокомиссии заговорили даже о возможном начале «новой эры» в российско-европейских отношениях.
Смотрины Дмитрий Медведев выдержал с честью. Пока он ничем не обнадежил, но и не разочаровал своих европейских коллег. Обворожительно улыбаясь, он заверил собравшихся в том, что собирается придерживаться существующего внешнеполитического курса, и повторил несколько истин, уже неоднократно высказанных Владимиром Путиным.
Впрочем, нельзя не признать, что в устах Медведева они звучали как-то более примирительно и приемлемо для европейских ушей. «Европа — это наш общий дом, и мы государства, которые являются хозяевами этого общего дома. Невозможно возлагать эти обязанности на своих соседей — это наше общее дело. Как невозможно перепоручить содержание дома одному, пусть и очень состоятельному, хозяину. Все вопросы, связанные с обеспечением европейской безопасности, будь то вопросы противоракетной обороны, вопросы ДОВСЕ, должны обеспечиваться коллективными усилиями. Если же их обеспечение происходит на квазидвусторонней основе, от этого страдают интересы других государств», — сказал Дмитрий Медведев на пресс-конференции, и возражать ему не хотелось.
Помимо повторения пройденного на саммите было и несколько принципиально новых шагов. Прежде всего это касалось заявления о так называемом приграничном сотрудничестве. Как объяснил министр иностранных дел России Сергей Лавров, «было одобрено семь проектов, которые разработаны сопредельными регионами России и стран Евросоюза. Впервые это будет процесс совместного финансирования». До последнего времени у России не было никакой системы взаимодействия с этими регионами, исключая разве что «подковерное» влияние на личностном уровне. ЕС же, тратя значительно меньшие средства на своих соседей, добивался в работе значительно лучшего результата.
Пока сотрудничество ЕС и России касается только российских регионов, но в перспективе оно может стать базой для работы с так называемыми зонами влияния — бывшими советскими республиками. Совместная работа такого рода на равноправной основе должна помочь России выработать собственные эффективные подходы и по возможности найти точки пересечения своих интересов в этих регионах с европейскими.
Осетино-абхазский интерес
Другим важным вопросом, поднятым на саммите, было сотрудничество России и ЕС в разрешении региональных конфликтов. Изначально у Москвы не было особого желания затрагивать грузино-абхазскую и грузино-осетинскую темы. Формально это не имеет никакого отношения к взаимодействию между Москвой и Брюсселем. ЕС, в отличие от ОБСЕ, не вовлечен в процесс урегулирования. Так что никаких поводов обсуждать Абхазию и Южную Осетию в Ханты-Мансийске не было.
Эта тема появилась в повестке саммита по настоянию Литвы. Еще в конце марта та требовала надавить на Россию по вопросу ее политики в отношении мятежных грузинских автономий. Понятно, что дело здесь не только в солидарности литовской и грузинской «молодых демократий». Вильнюс также добивается, чтобы Россия возобновила поставки нефти на Мажейкяйский НПЗ, и рассматривает вопрос о непризнанных республиках как способ заставить Москву обеспечить поставки. Литва угрожала заблокировать переговоры по новому соглашению Россия—Евросоюз, если ЕС не заступится за нее перед Россией.
Обсуждение грозило стать конфликтным. За последние месяцы Москва выслушала от Запада множество приятных слов по поводу ее новой политики в Абхазии и Южной Осетии. Нас ругали и за выход из режима санкций в отношении Абхазии, и за известные поручения президента правительству от 16 апреля о расширении сотрудничества с непризнанными республиками, и за сбитый грузинский беспилотный самолет (Москва так и не признала своей причастности к этому инциденту), и за ввод дополнительного контингента миротворцев в Абхазию. Практически каждый шаг Москвы сопровождался критикой Запада. Так что были немалые основания ожидать, что и в Ханты-Мансийске разговор будет вестись на повышенных тонах.
Тем не менее обсуждение проблемы непризнанных республик прошло очень спокойно. Представители ЕС говорили о территориальной целостности и суверенитете Грузии и о своей готовности активнее участвовать в урегулировании конфликтов, причем обходились без резких оценок российской политики. Сергей Лавров ответил: «Мы затвердили общим пониманием, что нецелесообразно ломать устоявшийся формат, потому что попытки делать это будут лишь создавать искушение у сторон играть на противоречиях и затягивать весь процесс», — но в то же время поддержал стремление ЕС подключиться к разрешению конфликтов.
Это можно считать простым «отбыванием номера» с обеих сторон: не особенно стремясь обсуждать вопрос, они ограничились несколькими протокольными фразами. Однако в словах об активизации участия Евросоюза в урегулировании конфликтов на постсоветском пространстве может присутствовать и более глубокое содержание.
Европейская дипломатия начинает проявлять к непризнанным республикам интерес, ранее ей не свойственный. В конце мая в Сухуми побывали послы 15 стран ЕС, аккредитованные в Грузии. В начале июня туда же приезжал верховный представитель Евросоюза по внешней политике и безопасности Хавьер Солана. Глава Абхазии Сергей Багапш недавно посещал Францию — по частному приглашению, разумеется. А в середине прошлого месяца послы Нидерландов и Бельгии в России побывали во Владикавказе, где президент Северной Осетии Теймураз Мамсуров рассказывал им о проблемах разделенного народа — осетин.
Пока российский подход к непризнанным республикам сводился к тому, чтобы оставить все как есть, такая активность могла бы вызвать ревность Москвы. Но с весны Россия сама начала действовать, и теперь интерес к проблеме дипломатов из Брюсселя и других европейских столиц ей скорее на руку. Евросоюз явно пытается разобраться в том, что происходит в Абхазии и Южной Осетии и в чем суть нового российского курса. До тех пор пока в Брюсселе не определились, ждать какого-то консолидированного противодействия нашим инициативам не приходится, как бы ни рассчитывала на такое противодействие Грузия.
В чем именно может заключаться «более активное участие» Евросоюза в урегулировании конфликтов, пока не знает никто. Хотя Россия тут в более выигрышном положении. У Брюсселя еще нет собственного взгляда на проблему Абхазии и Южной Осетии, он ограничивается трансляцией официальной позиции Грузии, только смягчает ее по правилам европейской вежливости. А Москва уже сейчас может сказать, какого именно участия она ожидает от ЕС. «Евросоюз мог бы сыграть позитивную роль в урегулировании конфликтов, если бы он смог убедить Тбилиси прекратить возлагать на Москву ответственность за грузино-абхазский и грузино-осетинский конфликты и начать диалог с Сухуми и Цхинвали», — говорит председатель комитета Госдумы по международным делам Константин Косачев.
