В конце июля гендиректор ТАИФа Альберт Шигабутдинов сообщил, на каких условиях «Газпром» и аффилированные с ним структуры могут войти в состав акционеров «Казаньоргсинтеза» (КОС) и получить контроль над нефтехимическим комбинатом.
Интерес «Газпрома» к нефтехимии Татарстана возник еще в начале прошлого года. Тогда с принадлежащего газовой монополии Оренбургского ГПЗ на «Казаньоргсинтез» по инициативе «Сибура» была прекращена подача этана, что лишило предприятие половины сырьевых ресурсов. Хотя спустя три месяца поставки возобновились, было понятно, что от второго по величине нефтехимического предприятия России с оборотом около 900 млн долларов «Газпром» отступаться не собирается. В отличие от также принадлежащего ТАИФу «Нижнекамскнефтехима» комбинат в Казани находится в сырьевой зависимости от монополии, избавиться от которой не может. Более того, программа развития предприятия, связанная с наращиванием выпуска полиэтилена, предполагает увеличение потребления этана в полтора раза.
Ресурсов для жесткого сопротивления «Газпрому» у политической и экономической элиты Татарстана, долгое время создававшей ТАИФ как частную компанию для управления республиканскими нефтеперерабатывающими и нефтехимическими активами (см. «Татарский анклав выходит из подполья», «Эксперт» № 11 за 2007 год), сейчас нет, поэтому общий итог противостояния был предсказуем. Еще 29 мая прошлого года президент республики Минтимер Шаймиев договорился с Алексеем Миллером о продаже принадлежащего правительству Татарстана блокирующего пакета акций КОСа. Однако акционером предприятия «Газпром» до сих пор не стал. Курировать сделку должен был «Сибур», но вопросы, связанные с выкупом акций компании ее менеджерами (см. «Отпустили погулять», «Эксперт» № 18 за этот год) отвлекли от КОСа внимание как «Газпрома», так и «Сибура».
Теперь уже сам ТАИФ говорит о необходимости стратегического альянса с газовой монополией. Согласно изложенной Альбертом Шигабутдиновым схеме, после выкупа блокирующего пакета акций «Газпром» (в котором нефтехимический бизнес недавно был объявлен непрофильным) должен участвовать в финансировании инвестиционной программы КОСа. Ее стоимость — около 3 млрд долларов. К 2012 году, когда комбинат благодаря инвестициям сможет выйти на уровень выручки 5 млрд долларов, «Газпром» получит контрольный пакет КОСа, сам ТАИФ при этом останется в числе его акционеров. Покажутся такие условия «Газпрому» выгодными или нет, во многом зависит от итоговой цены, которую ему предложат заплатить за контроль над предприятием. Если сравнить финансовые показатели комбината с компаниями близкого профиля, то блокирующий пакет акций КОСа сейчас стоит 350–400 млн долларов. Через четыре года при достижении плановых показателей и сохранении нынешнего уровня долговой нагрузки капитализация предприятия вырастет втрое. Нетрудно посчитать, что для того, чтобы «Газпром» справедливо увеличил свой пакет до контрольного, его вклад в прирост капитализации (то есть в инвестпрограмму) должен составлять примерно 2 млрд долларов. Иными словами, «Газпром» должен выделять на непрофильную для себя нефтехимию по полмиллиарда долларов в год с перспективой стать хозяином КОСа лишь через четыре года. Впрочем, последнее обстоятельство вряд ли остановит «Газпром» — акции «Салаватнефтеоргсинтеза» (СНОС) газовая монополия тоже получила через четыре года после прихода на предприятие. Одним словом, если сделка будет происходить на условиях, близких к вышеуказанным, то с финансовой точки зрения ее можно считать выгодной как для «Газпрома», так и для ТАИФа.
Во всей этой истории есть один момент, который не афиширует никто из ее участников. Дело в том, что в случае сделки «Газпром» и аффилированные с ним структуры займут близкое к монопольному положение на рынке полиэтилена высокого давления (см. график), а это основное сырье для массовой потребительской продукции, такой, например, как пакеты или упаковочная пленка. Поскольку «Газпром» объявил нефтехимию непрофильным бизнесом и имеет более интересные для себя варианты вложения средств, весьма вероятно, что операционный контроль над КОСом окажется у аффилированных с ним Газпромбанка или «Сибура» (так раньше произошло со СНОСом, менеджмент которого был заменен на выходцев из «Сибура»). Сейчас, в условиях фактической дуополии, полиэтилен высокого давления в России стоит около 2 тыс. долларов за тонну, тогда как в Европе его можно купить за 1,7 тыс. Как изменится это соотношение после фактического объединения двух производителей под единым контролем, нетрудно догадаться. При этом в отличие, скажем, от алюминия российский полиэтилен потребляется в основном внутри страны, и оговорка в антимонопольном законодательстве про «укрепление позиций на международных рынках» будет неуместна. Поэтому ФАС просто обязана плотно заняться этой сделкой — в интересах российских потребителей.
