Шестнадцатым патриархом Русской православной церкви избран митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. Выборы патриарха получили неожиданно мощный общественный резонанс. Вопрос о том, кто станет новым главой Русской православной церкви, стал будоражить российское общество задолго до начала выборов. А с момента открытия Архиерейского собора (первой ступени процесса) все новостные каналы в течение нескольких дней передавали вести из храма Христа Спасителя, как из горячей точки.
Подобный резонанс объясняется несколькими причинами. Прежде всего, со времен избрания Алексия II патриархом количество верующих, а значит, и проникновение церкви в жизнь общества значительно возросло. За это время изменился и характер паствы — сегодня это в массе своей не столько церковные старушки, сколько довольно образованные люди активного возраста и молодежь. В то же время в обществе продолжает нарастать ощущение серьезного нравственного и идейного кризиса, а Православная церковь в этом контексте многими воспринимается как едва ли не единственная сила, которая могла бы помочь восстановлению национальной идентичности и созданию новой нравственной основы российского общества.
Популярность митрополита Кирилла и его нетипичные для церковного иерарха высказывания также добавили внимания выборам патриарха. За последние годы Кириллу действительно удалось привлечь внимание даже не особо верующих россиян. Своим примером он показал, что Русская православная церковь может иметь и такое лицо — умного, образованного патриота, готового еще побороться за умы и души россиян. Иными словами, от митрополита исходила настоящая энергия деятельности и надежды, которая производила впечатление даже на не воцерковленных обывателей. В условиях несформированного гражданского общества церковь имеет шанс стать тем посредником, через которого общественная реакция будет транслироваться властям. Неизвестно пока, осмелится ли церковь сделать это и будет ли она услышана, но надежда есть.
Два митрополита «К»
На прошлой неделе российское общество впервые вникло в то, как работает механизм «церковной демократии». По уставу РПЦ предстоятелем церкви может стать епископ старше сорока лет, с высшим богословским образованием и опытом управления епархией. Все, кто отвечает этим требованиям (а таких в епископате РПЦ больше ста человек), могли претендовать на место главы церкви. Однако самовыдвижение в кандидаты невозможно, возможен только самоотвод (в середине января, например, митрополит Киевский и всея Украины Владимир, имевший большие шансы войти в тройку избранных, заявил о своем нежелании становиться патриархом РПЦ).
Из этих списков трех кандидатов на патриарший престол избирает Архиерейский собор, при этом в процедуре нет никаких обсуждений кандидатур или совещаний. 25 января 198 епископов тайным прямым голосованием выдвинули трех претендентов: митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла — 97 голосов, митрополита Калужского и Боровского Климента — 32 голоса и митрополита Минского и Слуцкого Филарета — 16 голосов.
Сразу же за Архиерейским собором следовал Поместный собор (27 января), в состав которого вошел 701 человек. По количеству людей и их представительности нынешний собор заметно отличался от собора 1990 года, где был избран Алексий II (там было 317 делегатов).
Личности и послужной список всех трех кандидатов также стали предметом тщательного обсуждения. На первый взгляд разница между кандидатами была больше географическая и возрастная: митрополиту Филарету — 74 года, Клименту — 60, Кириллу — 63. В остальном их биографии складываются из похожих друг на друга кирпичиков.
Все они на данный момент — постоянные члены Священного Синода. То есть самые уважаемые епископы, которые принимают непосредственное участие в решении вопросов в масштабе всей РПЦ. Все трое служили за границей. В 1973 году Филарет был назначен архиепископом Берлинским и Среднеевропейским, Патриаршим Экзархом Средней Европы. Вскоре он стал Патриаршим Экзархом Западной Европы. Митрополит Климент в течение пяти лет — с 1982-го по 1987-й — управлял патриаршими приходами в Канаде и США. Митрополит Кирилл с 1971 года является представителем Московского Патриархата при Всемирном совете церквей в Женеве.
Наконец, все три кандидата занимали руководящие должности в самой заметной для светского глаза церковной структуре — Отдела внешних церковных связей. В 1981 году митрополит Филарет стал председателем ОВЦС. На этом посту в 1989 году его сменил митрополит Кирилл. Главным помощником Кирилла — первым заместителем председателя ОВЦС — в 1990 году стал митрополит Климент.
Такое совпадение не случайно. ОВЦС считается наиболее эффективно работающей структурой РПЦ. Это в каком-то смысле опровергает мнение тех, кто считает, что в епископате РПЦ альтернативы митрополиту Кириллу не было потому, что больше не из кого было выбирать.
По понятным причинам настоящими противниками считались Кирилл и Климент. Первого СМИ быстро окрестили модернистом и оппозиционером власти, а второго консерватором и почти что «кремлевским ставленником». Подобное противопоставление становится особенно забавным, если вспомнить, что Климент много лет работал в паре с Кириллом его заместителем и, по факту, был его единомышленником.
Впрочем, несмотря на отсутствие жестких идейных разногласий между обоими кандидатами, их деятельность на посту патриарха действительно имела бы кардинальные различия. Климент более походит на лидера времени и стиля Алексия II, который скорее продолжал бы поддерживать «охранительную» роль церкви и непротиворечия властям. А Кирилл, вероятно, более других способен реформировать церковь и сделать возможными ее дискуссии с властью.
«У церкви сейчас хватает своих собственных проблем, и поэтому зуда, понуждающего вмешиваться в светскую жизнь, не предвидится, — сказал в интервью “Эксперту” диакон Андрей Кураев. — Другое дело, если само общество будет требовать от церкви ясной формулировки нашей позиции по тем или иным вопросам его жизни. Мне представляется, что в таком диалоге позиции нового патриарха будут сильнее, чем его предшественника. Выборы показали, что церковь по-настоящему консолидирована вокруг своего нового и яркого лидера. В 1990 году преимущество победившего митрополита Алексия было всего 13 голосов. Преимущество новоизбранного патриарха исчисляется сотнями».
Выбор времени
Подтверждение этих выводов можно найти в послужном списке обоих кандидатов и их репутационном капитале, ведь в церкви нет такого понятия, как предвыборная программа, из которой можно узнать о взглядах и намерениях кандидатов. «Управлять делами Московской Патриархии (поприще митрополита Климента. — “Эксперт”) — это трудная и кропотливая работа, которая почти полностью сосредоточена на решении внутренних проблем и на обеспечении внутрицерковных процессов, — сказал в интервью “Эксперту” главный редактор портала “Религия и СМИ” Александр Щипков. — С точки зрения общественного резонанса, того, что выходит на поверхность и видно обывателю, результаты деятельности владыки Климента нельзя назвать масштабными».
А диакон Андрей Кураев в своей публикации высказал даже более жесткое мнение: «Четыре года своей работы в Патриархии митрополит Климент потратил прежде всего на реализацию проекта “Основы православной культуры — в школу”. По причинам, в значительной степени не зависящим от него, итоги этой активности оказались неутешительными».
В то же время и управляющим делами Московской Патриархии митрополит Климент служит всего шесть лет, что по церковным меркам срок очень небольшой и не идет ни в какое сравнение с двадцатилетним пребыванием митрополита Кирилла на посту председателя ОВЦС и тем, что он успел сделать. В его послужном списке принятие в 2000 году «Основ социальной концепции РПЦ», а в 2008-м «Основ учения РПЦ о достоинстве, свободе и правах человека», проведение общественного форума «Всемирный русский народный собор» (в течение последних 12 лет), где владыка Кирилл со всей страны собирал политиков, бизнесменов, ученых, студентов для обсуждения насущных тем. Повестка дня 2008 года — «Будущие поколения — национальное достояние России», 2007-го — «Богатство и бедность: исторические вызовы России», 2006-го — «Вера. Человек. Земля. Миссия России в XXI веке».
Митрополит Кирилл не оставался в стороне и от объединения РПЦ и РПЦЗ в 2007 году — как глава внешнецерковного ведомства, переговоры с Зарубежной церковью вел он. В то же время митрополит Кирилл много публично выступал — в СМИ, на конференциях, на соборах. Те, кому сегодня двадцать пять лет, видят его на телеэкране фактически с детства в передаче «Слово пастыря». Из недавних событий достаточно вспомнить проект «Имя Россия».
«Десять лет назад, работая на радио, я захотел сделать еженедельную передачу, где архиерей, то есть человек, наделенный церковной властью, высказывался бы на общественно-политические темы, — рассказал “Эксперту” Александр Щипков. — Единственный, кто мог согласиться — и согласился — на участие в такой передаче, был митрополит Кирилл». Тогда удалось записать всего десять выпусков. В последнем из них митрополит говорил про Чечню. После этого передачу закрыли.
Противопоставлять митрополита Климента и митрополита Кирилла некорректно. Первый — в силу должности — более закрыт, и потому его позиция по текущим событиям известна в основном внутрицерковным кругам. Второй — также в силу своей должности — был и остается публичным, даже медийным персонажем и постоянно говорит с людьми.
Ни либерал, ни консерватор
Если посмотреть на церковные документы, принятие которых инициировано митрополитом Кириллом, то в них «епископ-модернист» становится очень похожим на консерватора. В «Основах социальной концепции РПЦ», например, сказано: «Неизменно сохраняя открытой возможность сотрудничества с людьми нерелигиозных убеждений, Церковь стремится к утверждению христианских ценностей в процессе принятия важнейших общественных решений как на национальном, так и на международном уровне. Она добивается признания легитимности религиозного мировоззрения как основания для общественно значимых деяний (в том числе государственных) и как существенного фактора, которые должны влиять на формирование (изменение) международного права и на деятельность международных организаций». Более ортодоксальную позицию представить сложно.
Другой документ — «Основы учения РПЦ о достоинстве, свободе и правах человека» — и вовсе утверждает необходимость переоценки либеральной концепции прав человека с традиционных христианских позиций. «Права человека не могут быть выше ценностей духовного мира», — говорится в тексте «Основ».
Часто митрополит Кирилл из-за своих продуктивных и многочисленных контактов с Западом удостаивается и ярлыка «экумениста». Однако его отношения с другими христианскими церквами остаются очень взвешенными. В одном из своих интервью новоизбранный патриарх сказал: «Заповедь Спасителя о полном единстве Его учеников никто не отменял, но о временах и сроках исполнения этого нам знать не дано. Пока же мы видим, что доктринальное единство между всеми христианами не является делом ближайшего будущего».
Интересен и другой факт. В то время как введение в школах «Основ православной культуры» буксует, «экуменист-модернист» митрополит Кирилл ввел этот предмет в своей Смоленской епархии около десяти лет назад. Но и на консерватора он не тянет — знающие нового патриарха люди рассказывают, что во время церковной службы отрывок из Евангелия он обычно читает на русском языке, хотя вся остальная служба при этом идет на церковно-славянском (о том надо ли переводить службу на русский язык для облегчения понимания верующими, дискутируют уже много лет). По всей видимости, Кирилл полагает, что в православном богослужении чтение Евангелия — центральное место, и важно, чтобы его слышал и понимал каждый.
Как сказал в интервью «Эксперту» диакон Андрей Кураев, «главная задача Русской православной церкви сейчас — показать всем окружающим, что мы находимся в здравом уме». Вот уже двадцать лет новому патриарху это удается.
Дипломатия для объединения
Выбор многостороннего и адекватного митрополита Кирилла патриархом должен помочь ему справиться с теми чрезвычайно трудными задачами, которые сегодня стоят перед РПЦ.
Первая из них — объединение разрозненной и идейно расколотой церкви. Патриарх Кирилл принял церковь в руки, конечно же, намного более сильной, чем его предшественник. Но «курс собирателя церкви» ему продолжать все равно придется — задача сохранить единство РПЦ стоит до сих пор.
Давней и острой проблемой является раскол на Украине. Там фактически существует две православных церкви: одна каноническая, относящаяся к Московскому Патриархату, ею руководит митрополит Киевский и всея Украины Владимир, тот самый, который за несколько дней до соборов заявил о своем нежелании становиться патриархом. И вторая — возникшая в результате раскола в 1992 году, когда митрополит Филарет (Денисенко) учредил Киевский Патриархат и объявил Украинскую православную церковь автокефальной — то есть полностью независимой от Москвы.
В прошлом году, когда в Киеве отмечали 1020-летие крещения Руси, на празднование был приглашен Вселенский патриарх Варфоломей из Константинополя. Украинские власти и представители раскольнической церкви обращались к нему с просьбой взять УПЦ КП под свой омофор — то есть официально признать. Тогда, усилиями в том числе и митрополита Кирилла, дальше односторонних заявлений украинской стороны дело не пошло. УПЦ КП так и осталась не признанной ни одной поместной церковью в мире. Но сам раскол до сих пор не преодолен.
Еще один раскол не перестает напоминать о себе и на другой канонической территории РПЦ — в Эстонии. Там тоже существуют две православных церкви. Эстонская православная церковь Московского Патриархата и Эстонская апостольская православная церковь (ЭАПЦ). Ситуация усугубляется тем, что в 1996 году в свою юрисдикцию ЭАПЦ принял Константинопольский Патриархат — то есть тот же патриарх Варфоломей. ЭАПЦ на правах автономной церкви даже участвовала в Православном саммите в Стамбуле в 2008 году. РПЦ тогда заявила официальный протест. В итоге всеправославное совещание не поддержало ЭАПЦ — она не получила права ставить свою подпись под финальными документом как самостоятельный участник саммита.
«Думаю, в решении проблемы сохранения церковного единства митрополит Кирилл как опытный дипломат будет использовать именно “внешнеполитические” механизмы — то есть, переговоры не с раскольническими церквями, а с теми, кого они потенциально просят о признании, — сказал “Эксперту” Александр Щипков. — Летом как раз должно пройти православное совещание под руководством Вселенского патриарха Варфоломея».
Не стоит забывать и про Диомида. Попытки расколоть церковь изнутри продолжатся и отсюда. То, что сейчас бывший епископ замолчал, — ситуация временная. Просто на фоне общего горя — кончины Алексия II — любое заявление Диомида сработало бы на консолидацию церкви. Теперь же, когда «эпоха междуцарствия» в РПЦ закончилась, выступлений можно ожидать снова.
У патриарха Кирилла есть мощный ресурс — опыт служения за границей. «Он один из немногих, у кого этот опыт имеется во всей полноте, — сказал “Эксперту” иеромонах Димитрий (Першин). — Задолго до перестройки у него была возможность увидеть и понять, как выживает христианство в многообразном зарубежье — в ситуации западного внешнего либерализма и скрытых гонений, с одной стороны,и исламского Востока — с другой. И теперь этот опыт может оказаться очень востребован, ведь пространство бывшего СССР сейчас представляет собой палитру очень неоднородных режимов. Есть демократии западного типа. Есть страны с неустойчивой обстановкой — Украина, Грузия. Есть авторитарные режимы, например Туркменистан. Есть исламская доминанта — Азербайджан, Киргизия. А у патриарха Кирилла есть умение договариваться с самыми разными собеседниками –- от Фиделя Кастро до ЕС».
Но, несмотря на это, церковь сегодня — один из немногих институтов, способных реально объединять людей вокруг себя. И неслучайно в начале 90-х, когда с распадом Советского Союза стало раскалываться буквально все общество, единственным организмом, оставшимся нерасколотым, была церковь.
Нелегкий труд
Другая столь же нелегкая задача для РПЦ сегодня — создать нравственную и идейную базу, которая могла бы послужить основанием для обретения нацией новой идентичности. Похоже, что новый патриарх как нельзя лучше понимает остроту этой необходимости. В своих речах он неоднократно упоминал, что общество самоуничтожается, если мера зла в нем начинает превышать меру добра, поэтому актуальная миссия церкви — создание национальной цели, ради которой общество было бы способно на подвиги. Объясняя необходимость такой цели, митрополит Кирилл говорил, что «никто не кинется вперед за удвоение ВВП», людям нужны другая мотивация для развития и совершения усилия над собой.
«Церковь — важнейший институт консолидации нации, — говорит Александр Щипков. — Конечно, были разные времена — в тридцатых годах РПЦ надо было в первую очередь сохранить себя, там было не до объединения нации. Но сейчас такая задача есть».
Общественная дискуссия о потере национальной идентичности началась далеко не вчера. «В поиске идентичности наряду с другими факторами свою роль играет и церковь», — сказал «Эксперту» зампредседателя ОВЦС протоиерей Всеволод Чаплин. Многие эксперты при этом высказываются более категорично: в современной российской реальности Православная церковь может стать чуть ли не единственным основанием для поиска такой идентичности. А учитывая, что 80% населения страны считают себя православными, подобное мнение перестает казаться таким уж категоричным.
«Нации без идеи не существует, — говорит отец Всеволод. — Это миф, в который не верят даже те, кто его придумал». А иных ценностных оснований для формирования такой идеи, кроме православия, в России исторически нет. «Задача Русской православной церкви на данный момент — внести в современное пространство новые смыслы и ценностные векторы. В этом плане церковь может стать одним из основных ньюсмейкеров сегодняшнего дня, — считает иеромонах Димитрий (Першин). — Потому что религиозная мотивация — это сверхмотивация. И от того, насколько серьезно человек идею воспринимает, зависит, будет ли он ее воплощать».
Объединение мировоззрений
Впрочем, формулирование такой цели далеко не единственная проблема. Важно, чтобы клир РПЦ понимал эту позицию, разделял ее и эффективно нес в мир. Но это идейное единство и способность к пониманию в сегодняшней церкви наталкивается на серьезные препятствия, связанные с разным образовательным и мировоззренческим уровнем клира. По словам заместителя директора Института общественного проектирования Михаила Рогожникова, серьезной проблемой сегодняшней церкви стало небывалое для других церквей многообразие опыта и образовательного уровня священства.
Прежде священник, как правило, происходил из духовного сословия и заканчивал семинарию. В современном католичестве все священники, каково бы ни было их происхождение, хорошо образованы духовно. По-видимому, именно высочайшее качество и непрерывная традиция католического образования обеспечивают единство Римской церкви, большая часть паствы которой находится за пределами Европы.
В современной Русской православной церкви есть священники самого разного уровня образования. Кто-то имеет за плечами академию, до нее — прекрасное светское образование, а после — образование за границей (у тех же католиков). У кого-то только высшее светское образование или же, напротив, только семинария, а кто-то и вообще каким-либо удовлетворительным образованием похвастаться не может.
Многие семинарии, в свою очередь, открыты недавно, уровень подготовки в них весьма различен. А еще и не все архиереи жалуют образованных священников — ведь некоторые из них могут оказаться более знающими, чем сам владыка, и, соответственно, иметь более глубокое суждение по какой-либо затрагивающей вероучение проблеме.
В то же время образование, знания имеют для пастыря исключительное значение. Он должен иметь богословски обоснованный ответ на любой вопрос, без исключения. А в целом клир должен (не по принуждению, а в силу образовательного уровня) примерно одинаково воспринимать любые явления современной жизни, наподобие пресловутых ИНН и штрихкодов. На практике не так. Поэтому современной Русской церкви столь трудно вырабатывать единую позицию по большинству новых вопросов, не теряя достигнутого уровня внутреннего единства.
